Вторая жизнь гридня Степана (СИ) - Санфиров Александр. Страница 14

Меня начал одолевать сон, когда дверь в комнату открылась и в нее вошла высокая сухопарая старуха, в длинном старомодном платье, Её седые волосы буклями спадали на уши. Она понесла к глазам лорнет, висевший на цепочке, и неодобрительно вперила в меня свой взгляд.

– Молодой человек, – скрипучим голосом обратилась она ко мне. – Когда в комнату заходят старшие, воспитанные джентльмены встают.

Я, не торопясь, встал, отряхнул с себя невидимое перышко и сообщил в ответ;

– Если бы уважаемая дама, не имею чести знать ее имя, постучала в дверь, перед тем, как войти, то я, без сомнения, встретил ее, как истинный джентльмен.

Если бы взгляд старухи мог убивать, без сомнения, я был бы прожжен им насквозь. Однако, передо мной стояла обычная женщина без капли дара и прожечь меня она не могла.

Несколько секунд она молчала, рассматривая меня, как бабочку на булавке. Потом разомкнула крепко сжатые губы и изрекла:

– К вашему сведению, молодой человек, меня зовут Эмилия Фабиан, я директриса этого пансионата, и имею право входить в комнаты малолетних жильцов с проверкой в любое время дня и ночи.

Я улыбнулся и представился в ответ:

– Очень приятно познакомиться, мадам Фабиан, меня зовут Сергей Еремин, я приехал из Советского Союза. Надеюсь, в пансионате есть брошюра с правилами поведения для проживающих. Хотелось бы изучить их, чтобы не попадать в неприятные ситуации.

Мадам странным взглядом окинула меня, и направилась к выходу. Уже открыв дверь, она неожиданно сказала:

– Я живу на первом этаже в пятом номере, можешь зайти ко мне и взять брошюру, надеюсь, ты читаешь на немецком не хуже, чем говоришь?

– Ого! Вот это спалился! – раздраженно подумал я, старая грымза так разозлила своим вторжением, что сгоряча ответил ей на немецком языке.

– Ну, и ладно, – решил по недолгом размышлении. – Мамины слова можно трактовать двояко. Может, она так высказалась, потому, что считает мое знание языков слабым. Именно так и буду отвечать, если этот вопрос когда-нибудь возникнет.

Подойдя к двери, я обнаружил, что на ней имеется только ручка с защелкой, заложки не было и в помине.

– Мда, невесело, – констатировал я. – И способности свои тут не пустишь в ход, вмиг засекут.

– Интересно, у девочек тоже комнаты без заложек, – прокралась в голову неожиданная мысль.

Хмыкнув, я отбросил ее в сторону. На ближайшие пару лет отношения с противоположным полом вряд ли выйдут из обнимательно-конфетных.

Выйдя из комнаты, я прошел по коридору до узкой деревянной лестницы с резными балясинами. В коридор выходили всего шесть дверей, включая мою. На другой половине коридора, за лестничной клеткой также были видны шесть дверей, а за ними в торце здания, светилось небольшое стрельчатое окно. Спустившись вниз, я без труда обнаружил дверь с табличкой Geschaftsfuhrer.

Постучался и после разрешения зашел в кабинет. Мадам Фабиан сидела за громадным письменным столом, на котором стояли; чернильный прибор, пресс-папье и настольная лампа с зеленым стеклянным абажуром. Больше на столе ничего не было. Мадам, почти с детским любопытством смотрела на меня, видимо ожидая, что я скажу.

– Ээ, – замялся я неожиданно. – Вы мне обещали правила выдать.

Сказав эти слова, я безмолвно удивился своему внезапному косноязычию и робости.

Мадам Фабиан, между тем, внимательно оглядела меня в лорнет и изрекла:

– Ты, Серхио, очень странный юноша, обычно дети, проживающие здесь, до смерти боятся меня. Представляешь? Еще ни один из вас не заходил сюда добровольно.

Я пожал плечами.

– Не знаю мадам, мне нисколько не страшно. Между прочим, вы очень похожи на мою бабушку, она такая же строгая. Поэтому я сразу пришел к вам за правилами, чтобы ненароком их не нарушить.

Мадам хищно улыбнулась.

– А ты, оказывается, не только дерзить умеешь, мальчик. Ты еще изрядный льстец, не по возрасту. – сказала она. – Кажется, мы с тобой поладим. Ты удивишься, но у меня будет к тебе деловое предложение.

Она помолчала, пристально фиксируя мою реакцию, и, видимо, удовлетворившись увиденным, продолжила:

– В этом году у нас необычайно много подростков на подготовительном отделении, целых шесть человек, поэтому возникла необходимость в старосте. Сразу скажу, что не знаю, кого назначит старостой мистер Ругер, но быть старшим в пансионате предлагаю тебе.

– Доигрался! – сокрушенно вздохнул я про себя, – от такого предложения без последствий не откажешься.

– Хотелось бы сначала узнать, в чем будут заключаться мои обязанности? – осторожно спросил я.

Мадам удовлетворенно кивнула головой, как бы одобряя мой вопрос.

– Вижу, ты еще и осторожен – это неплохо, – сообщила она и продолжила:

– Обязанности я тебе расскажу в подробностях, не переживай, их не так много. Но зато они будут компенсироваться хорошим отношением персонала.

– Так она же меня в стукачи вербует! – только сейчас дошло до моей тупой головы.

Однако все оказалось не так плохо, как я себе представлял. Естественно, директриса не была бы против, если бы я регулярно извещал её о готовящихся или уже проделанных каверзах моих соучеников, но главной задачей мадам Фабиан считала отсутствие происшествий во вверенном ей учреждении. Таким образом, я как староста должен был удерживать соседей от необдуманных поступков. В ходе беседы я ненароком упомянул профессора Кестенберга и с удивлением заметил, как у мадам слегка порозовели щеки.

– Ого! – мысленно воскликнул я. – да тут целые трагедии разыгрываются. То-то мадам из своего кабинета не выходила, пока здесь была Мартина.

Для проверки своего предположения, я, как бы случайно в разговоре вспомнил хорошенькую ведьму, чем весьма прилично испортил настроение собеседнице.

Это обстоятельство окончательно убедило, что мадам Фабиан неровно дышит к профессору.

– Странно, – недоумевал я, – она же явно лет на десять старше, чем Кестенберг.

Но, поразмыслив, пришел к выводу, что высокий представительный мужчина с роскошной белокурой шевелюрой, вполне мог покорить сердце старой девы, какой мне представлялась мадам Фабиан.

Разговор завершить не удалось, потому, что огромные напольные часы с маятником начали отбивать шесть часов.

Директриса, прервав на полуслове свою мысль, торопливо сказала:

– Тебе пора на ужин, иди сейчас в столовую, я тоже туда вскоре приду.

Я вышел из кабинета и сразу унюхал аппетитные запахи, витающие в воздухе. Пройдя по уже знакомому пути, я зашел в небольшой зал, в котором стояло с десяток столиков. Налево от входа находились умывальники с висящими рядом бумажными полотенцами. В правой стене из большого проема на кухню, доносилось гудение вентилятора и звяканье тарелок. В проеме, опершись о подоконник стоял толстый повар с половником в руках и разглядывал сидящих за столиками детей.

Я на секунду остановился, решая куда усесться. В зале сейчас находилось пять человек. Уже знакомые мне сестры Прашнандра сидели вдвоем и тихо переговаривались. Остальные трое сидели поодиночке. Двое парней, примерно моего возраста, оценивающе глянули в мою сторону. А красивая темноглазая, кудрявая девочка, сидевшая за ближайшим столиком приветливо улыбнулась мне.

Улыбнувшись в ответ, я подошел и спросил можно ли сесть рядом с ней.

В ответ на меня экспрессивно была вылита туча французских слов, которых я практически не понимал. Но то, что девочка не против моей компании, было ясно.

Усаживаясь на стул, я заметил злой взгляд, кинутый на меня одним из мальчишек. Сросшиеся на переносице черные брови в этот момент придали ему неприятное выражение.

Однако мне на эти взгляды было наплевать, сейчас я пытался понять, о чем говорит симпатичная француженка. До неё, тем временем дошло, что её французский мне не понятен и заговорила по-английски.

Увидев, что теперь мы можем общаться, она снова затараторила, как пулемет. Я быстро узнал, что её зовут Луиза Тременьян, родом она из

городка Ле-Боссе во Франции. Это название услышал первый раз в жизни, но, чтобы не обижать собеседницу, сообщил, что, конечно знаю о таком известном городе.