Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина. Страница 56
Моя оппозиция рушится, я больше не могу сдерживать слёз, строя из себя холодную и равнодушную. Тяжесть миллиона эмоций неимоверно давит и давит, и меня точно прорывает. Утыкаюсь лбом в согнутую в локте руку, буквально желая спрятаться от всего происходящего. Всё, чего хочу, чтобы моя жизнь снова стала моей, вернуться в прошлое, где было всё…
Вот тут то я и понимаю, как на самом деле мне повезло, что у меня было прошлое, не говоря уже о том, какое оно было замечательное. От этой мысли плакать хочется ещё сильнее, особенно если вспомнить, какой «колючей» была последние пол часа. И это я ещё даю себе самое мягкое определение, потому что моё поведение было отвратительным.
Мама поглаживает мои волосы в тот момент, когда резко отрываю голову от локтя и смотрю на неё, удивлённую и печальную.
— Прости, — просто произношу я, но тут же вижу, как всего одно слово способно растопить целый айсберг.
Мама так тепло улыбается, что у меня начинает ныть под ложечкой от эмоций, когда осознаю, что всё это время мне жутко не хватало её улыбок. Она не возрождает разговор, не говорит мне, что я была не права. Вместо этого берёт обе мои ладони в руки и говорит тихое:
— Спасибо, что смогла вернуться домой.
Мама отправляет меня спать. Это не совсем то, что ждала от неё, после того как наше общение только-только налаживается. Она не рассказывает мне об Ордене и отказывается слушать меня, объясняясь тем, что сейчас нам всем нужна передышка. Возможно ей даже больше, чем мне. Она старается не показывать усталость, не показывать, что истощена и утомлена и что на самом деле не готова к дальнейшему разговору. А меня точно кто-то точно под дых бьёт, когда понимаю, как ослепила меня обида и злость. С серых глаз мамы сошла поблёскивающая дымка жизни и радости, которые всегда наполняли их невероятно завораживающим свечением. В них хотелось смотреть всегда: если всё хорошо, с ней становилось ещё лучше, а если плохо — с ней рядом и вовсе становилось просто великолепно. Сейчас же они опустошены, померкли и точно слились с цветом пасмурного осеннего неба. Правда её убивает. Или же предстоящий искреннее разговор. Возможно, мне и вовсе не нужно ничего знать.
Настолько ли сильно мне хочется ворошить прошлое?
С этим вопросом я захожу к себе в комнату и закрываю ручку на замок. Мне надо подумать и решить готова ли сама к правде. И здесь мама тоже оказалась права, нам обеим требуется время многое пересмотреть и переосмыслить.
Прохожу с какой-то опаской в комнату, в контрой не находилась, кажется, тысячу лет, потому что обстановка ощущается как самое любимое мороженое из детства, которое уже давно перестали выпускать.
Ощущения довольно необычные и наводящие ностальгию, а ещё — дикое чувство печали от понимания, что как раньше уже никогда не будет.
Взгляд ненароком падает на балкон.
Закрытый балкон, факт чего меня печалит ещё больше.
И одновременно радует, что меня очень сильно.
Но факт есть факт — Алека здесь нет.
Зато вместо него нахожу новенький телефон на кровати, на который тут же приходит сообщение:
«Знаю, обещал, что буду рядом, но что-то мне подсказывает, что сейчас ты захочешь побыть одна»
Следом приходит сразу второе:
«Если не прав, дай знать, появлюсь раньше, чем ты успеешь открыть балкон»
Странно ли это, что испытываю облегчение, что не придётся просить его оставить меня одну?
«Я бы не хотела, чтобы ты провёл ночь в машине, а поехал в поместье», — пишу ответ и тут же подхожу к балкону, чтобы рассмотреть, где он сейчас находится.
Машина прямо перед воротами, Алек не собирается скрываться, напротив, открыто показывает не только мне, но и родителям, что мы в безопасности. Но я почему-то хочу видеть его реакцию, и она не заставляет себя ждать. Горящий экран окрашивает черты его лицо в приглушённый голубой свет, когда он отрывает взгляд от него и смотрит на меня исподлобья. Взгляд его весьма красноречив. Он недовольно качает головой и присылает всего три слова, лишь мельком глянув на экран:
«Спокойной ночи, принцесса».
Наступает моя очередь качать головой, однако я замечаю, что на мои губы прокрадывается умилённая улыбка. Вот так просто хватает только одного взгляда на Алека, чтобы я забыла всё случившиеся. Но именно по этой причине, не хочу, чтобы он сейчас был рядом — я не хочу ничего забывать. Не хочу переключаться и испытывать счастье. Я хочу это пережить здесь и сейчас, чтобы завтра или спустя ещё какое-то время меня это больше не трогало.
Видимо я слишком задерживаюсь у балкона, потому что мне снова приходит смс, а взгляд Алека становится лукавым, как и его кривоватая ухмылка:
«Не переживай, обычно в такие ночи, я неплохо увеличиваю своё состояние. Спасибо Марко и его плохой игре в онлайн покер».
Я улыбаюсь ещё шире и закатываю глаза, надеясь, что Алек видит это, когда в догонку приходит ещё одна смс.
«Пока к нам не присоединяется Несс, тогда я становлюсь почти банкротом».
Вот теперь я смеюсь вслух. И почему я не удивляюсь, что из Несс хороший игрок?
«Не увлекайся, — набираю в ответ, — пятьдесят процентов моего согласия на предложение будет исключительно твоему состоянию».
С губ Алека сходит шутливая улыбка, оставляя лишь легкий намёк на себя в краешке их уголка. Он поднимает взгляд исподлобья, и наши глаза вновь встречаются.
Это своеобразный ответ «да».
Да, — это было предложение.
Да, — я согласна.
«Я перешлю это сообщение Марко, он должен знать, что больше нет ни одного способа в этом мире, чтобы сбить с меня спесь».
Я снова смеюсь, качая головой. Однако не могу отвести взгляда от новой улыбки Алека, растягивающей его губы в обворожительно простой ухмылке. Она дороже тысячи высокомерных и самонадеянных. Искренняя и такая тёплая, касающаяся глаз.
Настоящая.
«Я люблю тебя, — пишу в ответ, завороженная ей. — Скажи спасибо своим ямочкам на щеках, они так редко появляются, что мне приходится принимать предложения руки и сердца, чтобы лишний раз увидеть их».
«Тогда боюсь, сегодня тебе уже не отойти от окна, так как эта улыбка “счастливого идиота” пробудет со мной до утра”.
Кажется теперь я и сама заражаюсь подобной улыбкой, потому что она никак не покидает губ. И именно по этой причине, заставляю себя отойти от окна. Если продолжим в том же духе, я не устою перед соблазном выбраться на улицу к Алеку. Мне не нравится, что он остаётся там, но что-то большее не даёт мне победить свой эгоизм и желание остаться одной. И всё же…
Глубоко вздохнув, я быстро набираю текст:
«Ты не обязан там быть, поднимайся ко мне».
Но в ответ лишь снова:
«Спокойной ночи, принцесса».
И в этот момент понимаю в очередной раз, что Алек слишком хорошо меня знает. Самое главное доказательство — телефон. Алек ещё перед тем, как я зашла в дом, знал, что захочу остаться одной и подумать. А думать мне точно есть о чём. Самое главное, теперь можно думать с трезвой головой, а затемненной сплошной обидой.
Но что-то снова идёт не так, мне даже минуты не требуется с того момента, как укладываюсь на кровать, чтобы посмотреть в потолок и подумать.
В следующую — я сплю.
Глава 29
Алек в доме.
Это сложно объяснить, но открываю глаза я именно с данной мыслью, ещё до того, как слышу его приглушённый смех, доносящийся снизу. На часах девять утра, а раннее едва взошедшее солнце уже светит так ярко, что инстинктивно хочется щуриться. Я не спешу вставать с постели, перекатываюсь на левый бок и просто смотрю на полупрозрачную тюль, переливающуюся то розовым, то фиолетовым, то зеленоватым цветами. Мне так спокойно, на душе невероятная лёгкость, которую больше не тяготят тысячи обид и переживаний, дышать наконец получается полной грудью, словно освободилась от громоздких оков.