Уродливые небеса (ЛП) - Меллик-третий Карлтон. Страница 7

Оно более стилизовано, чем его плоть, с вырезанными на металле батальными сценами.

— Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то проносил оружие на Небеса.

— Почему это было внутри меня? — спрашивает Дерево.

— Возможно, это просто часть твоей души, — говорит КЛОТТА, вставляя лезвие обратно в руку Дерева. — Люди на Небесах появляются с колёсами, прикрепленными к их ногам, с телевизорами в животах. Я даже слышала о маленькой девочке, которая оказалась на Небесах с игрушками, зарытыми глубоко в её туловище. Но я никогда не думала, что появится оружие.

— Это всего лишь нож, — говорит Дерево.

— Это символ власти, — говорит КЛОТТА, обвивая руками его шею. — Ты станешь отличным дополнением к нашему сообществу.

Дерево не отвечает. Он сжимается на стуле, когда она смотрит на него сверху вниз с паучьей улыбкой на большом лазурном лице.

— Так что же означает жёлтый?

— Воображение, — говорит она. — Жёлтый — это цвет искусства, музыки, поэзии. Жёлтый — цвет творчества. Мы очень долго ждали, когда жёлтый цвет присоединится к нашему сообществу.

— Не помню, чтобы я был творческим человеком.

— Это не имеет значения. Ты будешь нашим новым артистом. Я уверена, ты придумаешь всевозможные творческие способы сделать нас счастливыми. Даже если в прошлой жизни ты не был артистом, это в твоей душе. Мы все выиграем от твоего воображения.

Дерево замечает мастурбирующего младенца, сидящего рядом с ним. Он смотрит на него с беззубой ухмылкой и булькает.

— Это ангел, — говорит КЛОТТА через плечо Дерева.

— Что такое ангел? — говорит Дерево.

Он не помнит эту часть Библии.

— Ангелы были первыми изобретениями Бога, созданными задолго до людей. Со значительными недостатками. Они были недостаточно хороши, чтобы быть детьми Земли, поэтому Он отбросил их в сторону и забыл о них. У них нет ни языка, ни разума. Их конечности почти не работают. Они ни на что не годятся.

— Почему он мастурбирует? — спрашивает Дерево.

— Он не мастурбирует. У него нет половых органов. Трубка в форме пениса, которую он дрочит, на самом деле является воздушным насосом. Чтобы дышать, ему приходится постоянно накачивать воздух в лёгкие.

— Сколько их здесь?

— Немного. Большинство вымерло. Те, что остались, сохранены и защищены. Они — наша единственная связь с Небесным прошлым, и мы надеемся, что однажды мы научимся общаться с ними.

Дерево наблюдает, как тучный младенец-ангел мастурбирует свой воздушный насос и глотает напиток.

— Ты не знаешь прошлого Небес? — спрашивает Дерево.

— Многое остаётся для нас загадкой, — говорит КЛОТТА. — На Земле считалось, что после смерти ты получаешь ответы на все вопросы, которые у тебя когда-либо возникали. Но на самом деле после смерти даётся очень мало ответов и задаётся гораздо больше вопросов. Тебе придётся научиться жить без всех ответов.

— Но у меня много вопросов, — говорит Дерево.

— Оставь их на потом, — говорит КЛОТТА. — Утром я найду тебе наставника. Он сможет ответить на больше вопросов, чем я готова.

КЛОТТА допивает оба напитка и хватает правой нижней рукой моток пряжи.

— Присоединяйся ко мне, — говорит она.

Младенец-ангел пускает на них слюни стальными шарами.

Снаружи, с колючими завитками ветра, КЛОТТА зажигает свой моток пряжи, как сигару, постукивая кончиками пальцев. Она молниеносно вспыхивает. Сигара на самом деле сделана не из пряжи, а из сплетённых вместе табачных жгутов. Каждая связка табака отличается цветом и вкусом. Ароматы слишком сложны, чтобы Дерево мог правильно распробовать их, поэтому она не тратит свой дым на новичка.

Дерево не возражает против дымящего великана. Он занят изучением чёрного кладбища города впереди. Ряды обугленных строений-капель скользят вниз по горлу серебристого леса менее чем в миле отсюда. За лесом находится небольшой закрытый городок на вершине грибного холма. Из городка исходят огни. Просто слабый признак жизни.

— Что это за место там? — спрашивает Дерево.

— Там ничего нет, — говорит КЛОТТА.

— Я вижу город на том холме вдалеке, — говорит Дерево.

— Города нет. Единственный другой населённый пункт на Небесах находится за много миль в другом направлении.

— Я вижу его прямо там.

— Ты ошибаешься.

Дерево щурится на городок вдалеке. Он явно есть. В зданиях горит свет. Лицо КЛОТТЫ безмолвно дёргается.

— Не думаю, что буду очень интересен, — говорит Дерево КЛОТТЕ.

— Ты будешь. Ты жёлтый.

— Но я не чувствую себя жёлтым.

— Это не имеет большого значения, не так ли?

— Я не знаю, что делать.

— Это придёт к тебе. Я верю.

— Что, если я не смогу развлекать?

— Тогда ты будешь бедным.

— Могу ли я найти другую работу?

— Нет, это твоя работа.

Дерево ухмыляется.

— Если ты не будешь выполнять работу, ты не сможешь платить за аренду, и я буду вынуждена поглотить тебя.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

КЛОТТА берёт Дерево на вечеринку. Она не удосужилась спросить его, хочет ли он пойти. Две её огромные руки обвивают его шею и тянут по городу, как ребёнка на поводке.

— Это люди, с которыми ты захочешь познакомиться, — говорит она ему. — Они — высший класс.

Она ведёт его в одно из старых почерневших зданий, вверх по лестнице из губчатого дерева, в которой его ноги утопают с каждым шагом.

Здесь пахнет слепыми кошками. Освещение тёмно-коричневое. Цветочные обои чёрные и колючие.

— Говори только тогда, когда к тебе обращаются, — шепчет КЛОТТА.

Внутри маленькой комнаты наверху лестницы пять дородных женщин и мужчина сидят в кругу. Как и многие другие горожане, они одеты как старые фарфоровые куклы. Они покрыты толстым слоем косметики. На них пышные розовые и жёлтые платья.

Все они сидят там, на полу или на старых прогнивших матрасах, просто глядя друг на друга. Их лица накрашены в постоянную улыбку между пухлыми розовыми щеками.

Дерево задаётся вопросом, могут ли они быть куклами взрослого размера, пока не видит, как их глаза двигаются под гримом.

КЛОТТА сажает Дерево рядом с мужчиной. Он в два раза больше Дерева, одет как толстый немецкий мальчик с кудрявыми усами, нарисованными на губе.

Мужчина машинально крутит головой, пока она не оказывается лицом к Дереву. Несколько минут он смотрит на него налитыми кровью глазами. Затем поворачивается лицом к дамам. В его макияже есть трещины. Дерево видит под ними его сальную серую кожу, пульсирующую и источающую сильный медный запах.

КЛОТТА не садится. Она стоит в дверях, сгорбившись, раскинув руки, как паук.

Никто не говорит.

Дерево несколько часов сидит с ними, наблюдая, как они смотрят друг на друга. Время от времени они двигают головами, растрескивая грим, чтобы посмотреть на Дерево. Но жёлтый человек игнорирует их.

Ситуация глубоко ранит его нервную систему. Дерево делает вид, что его нет с ними в комнате. Он опускает голову и закрывает глаза, но всё ещё чувствует, как их глазные яблоки прижимаются к его коже, когда они поворачиваются, чтобы посмотреть.

Дерево просыпается от того, что КЛОТТА толкает его в спину своей тяжёлой лапой хищника. Он открывает глаза. Все кукольные люди ушли. Он лежит на одном из старых покрытых коркой матрасов. Паутина покрывает его лицо, как будто он спал здесь десятилетиями. Почему-то он всё ещё уставший.

— Пора идти, — говорит КЛОТТА. — Ты не можешь оставаться здесь.

Она вытаскивает его из постели и ведёт его шатающееся тело вниз по лестнице на улицу.

Ровак стоит в центре города со стопками лопающихся пушистых шариков в руках. Он собирает их из бочки с уксусом и высасывает уксусоподобную жидкость из меха. Пушистые шарики лопаются и бросаются на него, как щенки.