Реми-отступник (СИ) - Твист Оливер. Страница 17

Он замолчал и опустив голову, пробормотал:

— Ну вот, я все сказал. Не знаю, к добру или к худу, но сказал.

Потом хотел встать и уйти, но Эйфория удержала его, взяв в свои ладони его руку, и заговорив неожиданно ласково:

— Я знаю, Джой, милый. Ты хороший друг. На самом деле очень хороший, очень добрый и преданный. На тебя можно положиться в трудную минуту, ты никогда не подведешь. И я понимаю, ты волнуешься за меня. Но знаешь, что я тебе скажу. Я пойду за Реми по его дороге, если только он мне это позволит, куда бы она не вела, потому что не вижу для себя иного пути. И все остальное для меня неважно. Понимаешь?

Джой молча кивнул и отвернулся, чтобы Эйфи не видела его лица. Потом тяжело поднялся и взяв котелок, углубился в лес, скоро деревья скрыли его. Эйфи глубоко вздохнула и снова закрыла глаза, надеясь немного подремать до возвращения Реми.

Глава 10 Наказание Фрая. Темный огонь

Как ни странно, в крепости воронов была библиотека. Реми наткнулся на нее случайно, когда однажды его послали в дальнюю кладовую за мешком с сушеными грибами, и он перепутал двери. Увидев перед собой потемневшие от времени деревянные стеллажи, забитые разношерстными томиками, Реми испытал почти восторженную радость. В одночасье лишенный всего, дома, семьи, привычного уклада, он тосковал еще и о любимых книгах, даривших ему немало счастливых часов, которые он проводил за чтением.

Каждый вечер, мать и отец по очереди, сменяя друг друга у его постели, вслух читали Реми удивительные истории, пока он не погружался в сон, где услышанное оживало в невероятных, ярких картинах. Книги были в их доме повсюду, придавая ему особый уют. Они занимали все свободные полки, громоздились на полу и на подоконниках, открытый томик, неизменно лежал на обеденном столе, рядом с кружкой утреннего кофе отца. Отец с матерью любили читать, и Реми тоже рано выучил буквы, и уже в четыре года начал складывать из них слоги, а потом и слова. В пять он бегло читал и писал, а в шесть его было не оторвать от книг. Он частенько, запихнув в карман штанов бутерброд или яблоко, с книгой под мышкой, убегал в ближайшую рощу, устраивался под большим раскидистым дубом, и в его тени забывал обо всем, листая страницу за страницей, пока мать не звала сына домой.

Переступив порог комнаты с книжными сокровищами, Реми с благоговением уставился на потрепанные корешки, разной толщины и высоты. Он пытался разобрать оттиснутые на них названия, надеясь встретить знакомые, но большинство было на неведомом ему языке. Он вынул наугад одну книгу и открыв ее, чихнул от поднявшейся в воздух пыли. Книга была толстой и тяжелой, в дорогом кожаном переплете. С обложки на него смотрело лицо какого-то короля, увенчанное массивной короной, в обрамлении огненных языков. Пролистав несколько страниц, Реми догадался, что это были Хроники: обширные куски текста перемежались датами, именами и портретами правителей с лицами, исполненными как достоинства, так и высокомерия, гордости и злобы.

Наконец, Реми нашел небольшую книжку, название которой смог разобрать, написанную неким Рэмусом и содержавшую «Мудрые наставления, желающим вступить на военное поприще». Сунув ее за пазуху, поспешно покинул библиотеку, подозревая, что и так слишком задержался и кто-то может это заметить. Но напоследок окинул тоскующим взглядом ряды стеллажей, мечтая, чтобы у него как можно скорее нашлось достаточно времени, чтобы как следует здесь все осмотреть, и побежал искать кладовую.

Библиотека стала его постоянным прибежищем, дарившем возможность хоть ненадолго уйти от тяжелой и мрачной действительности в мир, простиравшийся во времени и пространстве далеко за пределы крепости. Книги давали пищу его изголодавшемуся по новым знаниям и впечатлениям уму, насыщали его природную любознательность, развивали и образовывали. Он счел, что нашел настоящий клад, когда обнаружил пухлый фолиант с картами и описанием Края Воронов, а также всех окрестных земель. Несколько месяцев он старательно изучал его, путешествуя по незнакомым местам и тщательно заучивая названия.

Он стал собирать везде, где только мог огарки свечей, чтобы читать ночами в своем закутке, когда в комнате уснут все остальные вороны, унося книги тайком за пазухой и потом также возвращая их на место, редкие минуты отдыха он тоже старался посвятить чтению. Поначалу Реми боялся, что кто-нибудь может заметить следы его пребывания в библиотеке, потом понял, что кроме него, там никто не бывает. Книжные стеллажи и стоящие на них тома, кроме тех, что трогал Реми, были покрыты толстым слоем серой пыли. Такой же слой покрывал большой, темного дерева стол на крепких резных ножках и несколько стульев с высокими спинками. Свет, проникавший в библиотеку через два огромных стрельчатых окна, казался тусклым от грязи на них. В углах фестонами висела паутина и все здесь было ветхим и давно заброшенным.

Именно поэтому библиотека показалась ему подходящим местом, чтобы спрятать Чика. Реми помнил об угрозе Фрая и слишком хорошо зная его мстительный характер, решил обезопасить друга, подыскав ему надежное убежище. Он подумал, что Чику должно понравиться в библиотеке, среди молчаливых книжных томов, которые к тому же изрядно пахли его сородичами, и где было много укромных уголков. Он пытался отпустить Чика в лес и несколько раз выносил его за крепостную стену, но мышь, не желая покидать товарища, неизменно возвращался в свое соломенное гнездо в старом матрасе, обиженно пищал и, как бы не желая ничего слушать, возмущенно тер свои круглые розовые ушки, когда Реми выговаривал ему за это.

Он принес Чика в библиотеку и посадив на полку с книгами сказал, стараясь придать голосу строгость:

— Чик, теперь ты будешь жить здесь. Это не обсуждается!

Чик, что-то недовольно пропищал в ответ и нахохлился, поджав хвостик. Тогда Реми не выдержал и умоляюще прошептал, погладив мыша по серой, шелковистой шкурке кончиком пальца:

— Пожалуйста, Чик, послушай меня! Пожалуйста! Я очень тебя прошу! Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Я сам буду навещать тебя, каждый день. Я обещаю, Чик! Каждый день! Вот смотри, я захватил твое соломенное гнездышко. Давай пристроим его в каком-нибудь симпатичном незаметном уголке. Мне кажется, здесь за этой старой энциклопедией тебе будет хорошо и уютно.

И Реми спрятал домик Чика в дальнем углу комнаты за большим толстым томом, прикрыв для верности еще несколькими объемными фолиантами, так, чтобы со стороны казалось, что здесь лежит просто небрежная стопка книг. Чик тщательно исследовал свое новое жилище и даже попробовал на зуб крепкий кожаный корешок, на что Реми ему укоризненно заметил:

— Нет, Чик, книги — не еда, их нельзя грызть. Я найду для твоих зубов другое занятие. А пока держи.

Он положил рядом с домиком сухую корочку хлеба, несколько коротких дубовых щепок и найденный им в кухонном чулане глиняный черепок от горшка, служивший Чику для питья. И с тяжелым сердцем покинул библиотеку, на душе было очень неспокойно.

Пару недель после того, все шло своим чередом. Реми старался навещать Чика как можно чаще, пробираясь украдкой в библиотеку, где его встречал радостным писком соскучившийся мышь. Приласкав друга и пополнив запас его провианта, он торопливо рассказывал ему о своих делах и спешил уйти, боясь, что заметят его долгое отсутствие.

— Извини, — виновато оправдывался он перед Чиком, — я сам был бы рад посидеть с тобой здесь подольше, но будет нехорошо, если меня вдруг хватятся. Тогда, боюсь мы с тобой долго не сможем увидеться. Вот смотри, я принес тебе корочку от сладкого пирога. Она немного подсохла, но для тебя это не важно. Ведь, так? Попробуй, она должна быть очень вкусной.

Но Чик не хотел ни сладкого пирога, ни сушеных ягод, ни спелых пшеничных зерен. Он тосковал без Реми и хотел вернуться, чтобы по-прежнему делить с ним старый матрас и согревать теплом своего крохотного тела в минуты печали. Несколько раз Реми чуть было не взял Чика с собой на ночь, но, вспоминал цепкий, исподтишка стороживший каждое его движение взгляд Фрая, со вздохом отказывался от этой мысли.