Игра в судьбу (СИ) - Ода Ли. Страница 27

На обед опять собрались всеми и обстановка за столом ничем не отличалась от вчерашней, что обрадовало меня несказанно. В глубине души я побаивалась, не приснилось ли мне оно, но обошлось — все было наяву и не менее приятно, чем накануне.

За едой обсуждали здешние находки, собранные по всему сиду и прежде всего архив. Кое-чего я просто не в состоянии была понять, но в целом картина сложилась такая: многое оказалось непонятно не только мне, но и данам, все же измерение другое; много нашлось интересного и стоящего дальнейшего изучения; много оказалось редкостей и просто полезностей, таких как нириэ, ведь на островах их делать давно разучились. Короче, все сошлись на том, что уйти отсюда просто так, с пустыми руками, нельзя. Придется унести сколько возможно. А уходя снова наложить на сид сохраняющее заклятие. Так, на всякий случай — если опять придется срочно от кого-то удирать.

Я, мягко говоря, удивилась. Мы же здесь вроде как в гостях, база-то оказалась не заброшенной. Вдруг все это еще понадобиться хозяевам, а мы тут мало того что помародерничали, так еще и дверь за собой можем не закрыть? И такой вариант тоже обсуждался, да. Но когда с я этими сомнениями вылезла, остальные глянули как-то странно и заверили, что хозяевам оно точно не понадобится, можно не переживать.

Н-да… Как-то это все озадачивало. Или уже обнаружилось что-то важное, а мне опять не говорят?

Изучение архивов подходило к концу, и картина там вырисовывалась какая-то мрачная — судя по лицам данов. И когда я начала выспрашивать о подробностях, отвечать им явно не хотелось. В итоге сошлись на том, что сегодня вечером, после ужина, состоится… э-э… что-то вроде конференции по этому поводу. Как раз успеют просмотреть последние кристаллы и сделать окончательные выводы, уже без риска ошибиться. Ими и поделятся друг с другом (ведь каждый изучал свой кусок информации) и со мной. Главное, конечно, со мной, между собой они это и так обсуждали, работали-то рядом. Оставалось лишь запастись терпением и постараться до срока не помереть от любопытства.

На том и закончили обед. Все потянулись в библиотечную спальню — дочитывать, а мы с Тавелем ко мне — обучаться. Второй урок получился не намного более живеньким, чем первый. Сегодня меня учили твердо стоять на ногах и падать с максимальным удобством, чтобы потом сразу вскочить. Поскольку это было мне знакомо еще по прошлой, так сказать, жизни, то закруглились быстро, я получила инструкции отработать все до очередного автоматизма, и хисстэ решил оставшееся до ужина время посвятить теории.

Мы переместились в пустую сейчас гостиную, куда Тавель стащил все оружие, до которого смог добраться — не только принесенное нами, но и найденное уже здесь, в сиде, А потом провел краткую лекцию на тему «как что называется, для чего оно предназначено, из чего обычно делается, кому больше подходит и прочие сравнительные достоинства и недостатки». Груда железа, выросшая его стараниями на столе, просто завораживала. Даже не представляю, что было бы со мной, окажись я мужиком — они при виде таких игрушек вообще дуреют. А тем более ТАКИХ. Я, по крайней мере, ничего подобного раньше не видела, несмотря на неоднократные музейные практики и некоторую причастность к фехтованию.

Не было на всем этом этакого налета вековой ненужности и заброшенности, как на музейных экземплярах, не было и смешных попыток новоделов казаться настоящими и боевыми. То, что лежало сейчас передо мной и было самым настоящим боевым оружием, предназначенным для одной цели — убивать.

Для начала я узнала, что луками у данов прекрасно владеют все, даже женщины, этому в обязательном порядке обучают в школе хисстэ — в совершенстве и не без помощи магии. Но все равно он считается оружием сосунков, настоящий мастер его, скажем, слегка презирает. Такие предпочитают пару меч — дага, точнее, калаири — каламаири, как назвал их Тавель. Владеть ими учатся долго, сначала на Стальном, потом уже дома, сами, и истинное мастерство в этом деле считается крайне почетным. Но для тех, кто выбрал войну делом всей своей нереально длинной жизни и этого уже мало. Для них лучшие мастера из лучшей стали создавали и подгоняли особое оружие — с учетом способностей будущего хозяина, его возможностей, предпочтений и даже привычек.

Именно такими были парные иссолы самого Тавеля, искусство владения которыми считалось вершиной фехтовального мастерства. Я засмотрелась на чуть изогнутые, тонкие клинки, заточенные по всей длине лезвия по внешнему краю, и на одну треть по внутреннему. Заканчивались они острым концом, значит, ими можно было как рубить, так и колоть, что и демонстрировал их хозяин во время схватки с орками. А вот рукояти оказались неожиданно простыми, без всяких вычурных гард и украшений, лишь туго обмотанными широкими полосами шершавой на ощупь кожи. Этакий воплощенный гимн практичности и удобству, что и требовалось от настоящего боевого оружия.

Мне даже позволили пару минут подержать их в руках, правда, под пристальным и настороженным взглядом хисстэ, ни на мгновение не спускавшего с них глаз. Не уверена, стал бы он вот так смотреть, если бы я держала его собственного ребенка? Иссолы оказались странно легкими, сделанными из светлого голубоватого металла с темными разводами, навевающими на морозный рисунок в окне, хищно прекрасными, опасными даже на взгляд и, при ближайшем рассмотрении, все-таки не одинаковыми. Как объяснил Тавель — для разных рук, вот и разные. Клинки, выходит, не только идеально подгонялись под хозяина, но и под его руки. Разные! Да-а, в своем роде они точно были совершенством.

Потрогала я и остальное колюще-режущее богатство — подержала в ладонях, полюбовалась сталью, оценила остроту лезвий, проверила баланс, примерила к руке — в общем, от души покорчила из себя знающего профессионала. Названия Тавель произносил на данаари, а я на самом деле вовсе не настолько хорошо разбиралась в оружии, чтобы безошибочно сопоставить их с нашими. Нет, как историк знала про всякие там гладиусы, акинаки и прочие кончары и мизерекордии. Даже фламберг видела и в руках держала. Но вот опознать их все со стопроцентной уверенностью, конечно, не могла. Так и запоминала почти все на данаари.

Из груды сокровищ, лежавшей на столе, мне самой больше всего приглянулся длинный прямой кинжал или, может, маленький меч, с интересным камнем в навершии. Сделан он был из почти черного металла, разводы которого напоминали разводы на тавелевых иссолах, но были наоборот — светлыми на темном фоне. Двойные долы по обеим сторонам четырехгранного лезвия делали его удивительно легким и придавали дополнительную жесткость. Раньше я его ни у кого из наших не примечала, что хисстэ и подтвердил. Сказал, мол, это лаири — парадный меч для приемов, а нашли его уже здесь, в сиде. Удобная витая рукоять с единственным украшением из того самого полупрозрачного черного камня, опознать который сразу не удалось, на редкость уютно устроилась у меня в ладошке и даже вроде как приласкалась. Увидев это, Тавель протянул его мне:

— Возьми. Справиться с ним, судя по всему, ты сумеешь. Вообще-то, лаири не для боя, но этот какой-то нетипичный. И сталь хорошая, и украшениями не перегружен — неплохое оружие для начала. Тем более, что тебе оно пришлось по руке.

Хм, а я бы больше сказала — не по руке, а по душе. В том самом изначальном и незамусоленном смысле этого слова. И взяла, поблагодарив. Действительно, мало ли что еще случиться, не бегать же все время к Вессаэлю, за его дагой? А вкладывая уже свой меч в ножны, обратила внимание на странный орнамент, гравированный по серебру их накладок. Какой-то он был не слишком обычный для данов, и напоминал скорее угловатые руны, чем украшение. Надо бы на досуге глянуть внимательнее… Но сейчас уже было не до того — хисстэ протянул мне один из луков и начал объяснять, что с ним делать. Со способностями, обретенными после ритуальных песен, натянула я его довольно легко и даже сумела выпустить пару стрел по мишени, пристроенной под это дело в углу комнаты. И даже промазала не сильно, что не удивительно, учитывая невеликое расстояние до нее. Третью же, полетевшую явно не туда, Тавель одним резким движением просто вынул из воздуха, не дав ей натворить дел и заставив меня долго хлопать глазами от удивления.