Эфиррия (СИ) - Лебедева Василина. Страница 4

— Перекинь волосы на грудь.

Плавное движение рукой и золотистое покрывало волос исчезло, открывая вид на женские ягодицы. Ладонь ему пришлось сжать в кулак и мысленно уговаривать себя оставаться в кресле. А так хотелось обхватить нежные дольки ладонями, но игра, которую он продумал до мелочей, мечтая о жене тёмными ночами, только началась.

— Повернись ко мне, Лина.

Сухо, безэмоционально, а у девушки сердце сжалось от тревоги. Резко обернувшись, впилась взглядом в мужа, и волна жара прокатилась по телу. Хоть кресло и стояло в стороне, там, куда еле дотягивались лучики осветительных сфер, создавая полумрак, Эвелина увидела, как вокруг Кристэна клубится дымка эфира. В прищуренных глазах любимого бушевало яростное пламя, выдавая его истинные эмоции, желания.

Эвелина шагнула к мужу, но тот её остановил:

— Замри, — произнёс он властно, повелительно и откинулся на спинку кресла: — Танцуй, Эви.

Раньше бы Эвелина стыдливо замешкалась, но за два года семейной жизни, это была не первая их игра, правила которой всегда задавал муж, а она должна была следовать им беспрекословно. Вот и сейчас девушка плавно качнула бёдрами, отчего маленькие монетки на её поясе зазвенели, словно колокольчики. Медленно подняв руки, запрокинула голову, кружась в призывном танце, покачивая бёдрами, выгибаясь, демонстрировала грудь.

«Подойди ко мне» — последовал приказ и она, остановившись, медленно приблизилась к креслу.

Замерла, облизав пересохшие губы и вынуждая, уговаривая себя оставаться на месте, не накинуться на мужа, потому что внизу живота уже скручивало от вожделения, мучительной пустоты.

— Такой наряд, как на тебе, — тихо проговорил Кристэн, — носят наложницы в шахтанатах. Прекрасные девы, единственная задача которых ублажать своего хозяина.

— Я… — начала было Эвелина, но Кристэн перебил:

— Тс-с-с, я разве разрешал тебе говорить, Эви? Нет. Ты должна слушаться меня.

— Да хозяин, — прошелестела Эвелина, подхватывая правила игры, а у мужчины дыхание сбилось после её слов. Он не удержался и хрипло, надсадно приказал:

— Повтори.

— Да, мой хозяин, — послушно произнесла Эвелина, опуская голову, и краем глаз замечая, как ладони мужа сжались в кулаки. Послышался звон стекла и мужское шипение сквозь зубы. Тонкое стекло бокала не выдержало накала их эмоций, разлетевшись в крепкой хватке. Эви спрятала торжествующую улыбку за покрывалом волос и прикусила губу, увидев, как тёмная, туманная дымка расползлась ещё больше, обволакивая её ноги, а значит — муж уже не может удержать эфир. Он также на пределе, как и она.

— На колени, — последовал приказ, и она безропотно опустилась вниз. — Сними брюки. — Кристэн поднялся на ноги, наблюдая, как женские руки послушно потянулись к широкому поясу.

Дрожащими от волнительного предвкушения пальцами Эвелина еле справилась с застёжкой пояса и медленно стянула с мужа брюки вместе с нательным бельём. Замерла, сглотнув и запрокинув голову, уставилась на вздыбленный член, с жемчужной капелькой, украшающей навершие. Её трясло, колотило от желания прикоснуться, сжать, но не смела нарушить правила и лишь приоткрыв рот, тяжело дышала, сводя с ума, следящего за ней Кристэна. Мужчина уселся в кресло и жёстко, но сиплым голосом приказал:

— Сними блузу, Эви.

Несколько мгновений и тонкая тряпочка прозрачным облачком отлетела в сторону, оголив небольшие грудки с острыми пиками сосков. В мечтах Кристэн рисовал картинку, как любимая склонит голову к его плоти и он погрузится во влажную глубину её рта, как обхватив её затылок, будет управлять процессом. Но здесь и сейчас смотрел, как Эвелина замерла, глядя на его член пылающим взглядом, как её грудь часто поднимается от тяжёлого, частого дыхания рядом с его коленями и понял — не выдержит. Не сможет удержаться и стоит ей коснуться его плоти, он позорно выплеснет семя.

Вскочив на ноги, подхватил любимую и за считанные мгновения перенёс её к кровати. Не уложил. Он как дикий варвар бросил жену на постель, сверкая безумием в глазах.

— Встань на четвереньки, — сипло вытолкнул, наблюдая, как Эвелина разворачивается к нему своей умопомрачительной попкой. — Раздвинь ноги, — ещё один приказ и молчаливое, беспрекословное выполнение его любимой.

Задрав юбку вверх и закинув прозрачное полотно на девичью спину, ладонями накрыл женские ягодицы. Жадно сжал и дрожащей рукой опустился вниз, меж ног жены. Крисэн ласкал любимую, отчего она, прогибаясь в спине, стонала, подавалась бёдрами навстречу его пальцам, потирающим женское сосредоточие удовольствия.

— Не могу… пожалуйста… — сорвалась мольба с губ жены, разрушая в прах самообладание Кристэна.

Ошалело перевернув Эвелину на спину, закинул её ноги на свои плечи и под обоюдный стон качнул бёдрами, насаживая любимую на свою плоть.

Резкие, сумасшедшие движение, лихорадочные ласки не длились долго. Слишком велико было желание. Их выгнуло на пике ярчайшего удовольствия, ввергая в экстаз, срывая с губ женский стон и протяжное рычание Кристэна.

— Я так скучала, — прошептала Эвелина, заглядывая в глаза мужа. Едва они отдышались, как Кристэн уложил её на свою грудь, и она оплела его руками и ногами, стремясь продлить этот момент единения. Кожа к коже, сердце к сердцу.

— Я тоже, моя льяна. Безумно скучал, — отозвался Кристэн, поглаживая любимую по взмокшей спине.

— И не засматривался на других? — вскинула она голову, требовательно всматриваясь в глаза мужа. — Откуда знаешь про наложниц? А наряд, он откуда?

Хохотнув, Кристэн перевернулся, опрокидывая любимую на спину. Рывком поднялся и, подхватив супругу на руки, устремился в купальню.

— Поверь — не засматривался ни на кого, — жарко шептал, ставя её у широкой каменной ванны. — Только ты в мыслях, в сердце, в душе. Ну а наряд и знания… дорогая, у мужчин есть свои источники информации.

Купание неизбежно закончилось бесстыдными, жаркими ласками и соединением двух любящих людей. И после, перенеся жену в постель, Кристэн не удержался и от третьего захода. В итоге, едва отдышавшись от сладких подвигов, Эвелина просто отключилась в объятиях любимого.

Тихое, едва слышное сопение супруги, котёнком устроившейся под боком, убаюкивало Кристэна, умиротворяло. Он зевнул, погладил любимую по спине, спустился вниз и, огладив, чуть сжал ягодицы любимой. В его ласке не было возбуждающей нотки, лишь касания, удовлетворение своего эго: «Моё! Вся, от макушки, до кончиков пальцев, эта женщина — моя!»

Повернув голову, сквозь полуприкрытые веки посмотрел на спящую Эвелину и, улыбнувшись, отчего-то вспомнил их первую встречу.

Три года прошло, как он с инспекцией посетил реабилитационный центр. На нём, как на главе рода лежала обязанность меценатства, спонсирования центра. Впрочем, эта доля была разделена на три рода. И вот он с двумя друзьями, ходил по комнатам детей, по классам и рекреационным, а за ними следовали целители и другой лекарский персонал, поясняя, рассказывая, отчитываясь.

Управляющий вдруг обронил, что желательно в их городе отстроить ещё один подобный центр, потому как восстановление маленьких пациентов идёт медленно и в результате вынуждены теснить детей, чтобы принять всех пострадавших. Тогда один из друзей Кристэна цинично усмехнулся, поддев, что, если лечение затягивается, значит у работающих в центре целителей слабый дар и надо нанимать более одарённых. За спиной возникло тихое роптание, которое прорезал гневный голос.

Невысокая, худенькая как тростинка девушка, сверкая негодованием в глазах, не сдержалась — возразила. Не побоялась их высокого статуса и грядущей выволочки от начальства. Пылко высказала, что не только от дара целителей зависит восстановление, но и от душевного тепла, которым делятся с маленькими пациентами сотрудники центра, от заботы, сочувствия и понимания.

«Только при наличии всех факторов восстановление будет полноценным!» — закончила свою пламенную речь девушка. Друг уже было ввязался в полемику с забавной храбряшкой, но Кристэн его остановил, и вся процессия направилась дальше. Запомнил ли он тогда Эвелину? Себе честно мог сказать, что нет. В тот момент она была безликой. Как и другие сёстры милосердия одета в форменное, серого цвета платье, кипенно-белый фартук и чепец. Но в памяти осталась её смелость, нерушимая вера в своё дело, в свои слова и это подкупало.