Эфиррия (СИ) - Лебедева Василина. Страница 5

Кристэн забыл бы её уже на следующий день, но вечером судьба столкнула их у магазина антикварных книг. Он поднимался по ступеням крыльца, как двери магазина распахнулись, выпуская выбежавшую девушку. От столкновения Эвелина уронила книгу, рассерженно сверкнув глазами, подняла её и, запрокинув голову, поражённо замерла.

«Вы?» — выдохнула, глядя на него как на дитя благостного эфира. «Я, — усмехнулся тогда Кристэн. — А ты… хотя… я вспомнил, — вытянул медленно, потому как осматривал девушку. Тонкая фигурка с приятными округлостями в нужных местах, чудесные, будто золотые, длинные волосы, заплетённые в толстую косу, перекинутую на грудь. Остановился взглядом на её лице, замирая то на пухлых лепестках девичьих губ, то на чуть вздернутом носике и наконец, посмотрел в серо-голубые глаза. Чуть склонив голову, прищурился: — Я помню тебя. Ты трудишься в центре Ингвальда».

Даже спустя три года, Кристэн помнил ту гамму чувств, которые в тот момент испытывал — любопытство, интерес и остринку предвкушения.

А девушка всё так же, запрокинув голову, глядела на него как завороженная и дышала учащённо.

«А ты забавная. Прогуляемся? — не удержался, выдал свою самую соблазнительную улыбку. — Я не против сходить в кофейню и угостить такую красавицу. Пойдём?» Дёрнув уголками губ в лёгкой усмешке, собирался, проявив галантность, предложить ей руку, как девушка вдруг покраснела, нахмурилась, поджав губки и, резко развернувшись, бросилась в толпу прохожих.

«Чудачка», — пожал тогда плечами Кристэн, заходя в магазин. Но с того дня образ девушки не покидал его.

Узнав имя незнакомки и то, что она учится на последнем курсе академии, Кристэн нашёл её. Поймал в академическом саду, сразу после лекций. И вновь удивлённое очарование уловил в её глазах, что безумно подкупало. Не стал ходить вокруг да около, сразу предложил роль своей подруги. Он глава рода, завиднейший жених, богат и не сомневался в положительном ответе. Каково же было удивление мужчины, когда девица из погасшего рода, да ещё обладательница мизерного дара влепила ему пощёчину. Ярость в тот момент завладела разумом Кристэна. Сам не понял, как скрутил девчонку, обещав наслать на её неразумную головушку немыслимые кары.

Кристэн вынырнул из воспоминаний. Посмотрел на беспокойно завозившуюся во сне Эвелину и с улыбкой укрыл её покрывалом. Рассматривал жену, любуясь трепещущими ресничками, отбрасывающими тень на розовые щёчки, припухшими от его поцелуев губами и в груди тяжело сжималось сердце. Любил. Он до безумия любил её, и это всепоглощающее чувство по своей силе пугало его.

Каждый раз, отсутствуя в поездках, он день и ночь думал о жене, безумно ревновал её и приходилось сдерживать яростного собственника, чтобы не нанять ей компаньонку как юной деве или соглядатая.

Вспомнил своё ошеломление, когда узнал, что Эвелина невинна. Именно поэтому она когда-то категорично отвергла его предложение на лёгкую, ни к чему не обязывающую связь. Все одарённые подростки стремились расстаться с невинностью, потому как потеря девственности давала всплеск дара, его раскрытие, увеличение мощи, в конце концов. Только среди обычных людей невинность девушки считалась бесспорным условием при вступлении в брак.

«Как? Почему? Зачем?» — терзали его тогда вопросы. Только после свадьбы узнал, что его Эви ждала единственного, неповторимого, которому хотела вручить не только свою любовь, но и невинность.

Кристэн прикрыв глаза, покачал головой. Он когда-то наивно строил планы о заключении брачного союза с родовитой, одаренной девой, но не ранее чем ему исполнится шестьдесят, может семьдесят. Одарённые живут намного дольше обычных людей и такую вольность он мог себе позволить. Но повстречав Эви, у него сначала проснулся азарт, потом симпатия, незаметно перетёкшая в привязанность, влюблённость. Узнав же о невинности Эвелины все помыслы о том, чтобы просто затащить её в постель померкли, забылись. Осталось только первобытное желание собственника — привязать к себе.

Кристэн не обращая внимания на пересуды, и открытые высказывания некоторых знакомых о том, что он совершает сумасшедшую ошибку, объявил сначала о помолвке, а затем женился. Мезальянс? Практически. Эвелина не подходила ему ни по единицам дара, ни по уровню родословия, но ему было плевать.

Его девочка, его льяна. Хрупкая, тоненькая как манийская статуэточка, с шикарными золотыми волосами пронзила своим серо-голубым взглядом не только его сердце, душу!

Глава 4

— Просыпайся, соня, — тихий, такой родной, до сумасшествия любимый голос прорвался через сон, и Эвелина со счастливой улыбкой распахнула глаза.

— Утро? Уже? — Девушка, зевнув, сладко потянулась и, с улыбкой притянула к себе сидевшего на краю постели мужа.

— Утро, утро, соня, — рассмеялся Кристэн, позволяя увлечь себя вниз. Насладился поцелуем и с тяжёлым вздохом отстранился: — Если не остановимся, то в постели мы проведём весь день. А мне, между прочим, в канцелярию с отчётом надо явиться. Вставай, — чмокнув любимую в нос, отчего Эвелина ярко, солнечно улыбаясь, поморщилась, встал.

— А сколько… — девушка повернула голову и, увидев, как солнечные лучи пытаются пробиться сквозь тяжёлые портьеры, вскочила с кровати как ошпаренная: — Благостные… сколько сейчас времени? Я же… мне же в центр надо!

— Успокойся! Лина! — Кристэн поймал забегавшую по спальне жену, заключая её в объятия. — В центр отправил вестника — предупредил, что ты задержишься. Поэтому спокойно собирайся, позавтракаем и я отвезу тебя. Беги, — отпустил любимую.

Не удержался — шлёпнул её по попке, отчего та, взвизгнув, показала ему язык. Схватив с кровати покрывало и закутавшись в него, умчалась через межкомнатную дверь в свои покои.

Хихикая как маленькая, беспечная девчонка, Эвелина торопливо прошла в купальню, скинула покрывало и замерла возле ростового зеркала. То тут, то там, на коже расцветали маленькие фиолетовые пятнышки — свидетельство бурной ночи и страсти, которая поглотила супругов накануне. Огладив ладонями тело, девушка, не сдерживая счастливой улыбки, покрутилась и поторопилась к раковине.

— Доброго вам утречка, — встретила Эвелину камеристка.

— Доброе, — пропела девушка, пританцовывая, направляясь к гардеробной: — прекрасное.

— Вы прямо сияете как залудень драгоценный.

— И как же ты определила это? — усмехнулась Эвелина, с помощь камеристки облачаясь в нательную рубашку.

— Так по глазам, трэя. У вас глаза счастьем лучатся, — улыбаясь, отвечала Кэри, снимая с вешалки голубое платье для хозяйки.

— Пожалуйста, поторопись, — просила Эвелина уже одетая, усаживаясь на пуфик возле зеркала. — Что-нибудь простое, — поёрзала, когда камеристка начала её причёсывать. — Косу я уже в центре заплету.

— Торопитесь? — блеснула хитринкой в глазах Кэри.

— Очень. Хочу Кристэну подарок за завтраком вручить. А он спешит.

— Подарок, который в крафтовой бумаге? В гардеробной?

— Он самый, — улыбалась девушка, и едва последняя шпилька погрузилась в золотистую копну, удерживая незамысловатый узел, вскочила на ноги.

Эвелина с часто бьющимся сердцем входила в столовую, где её уже ожидал любимый. Замерла на входе, любуясь мужем, и решительно прошла вперёд.

— Крис, любимый, — произнесла взволновано, подходя к Кристэну, который отложив газету, поднялся ей навстречу.

— Что это у тебя? — брови мужчины удивлённо вздёрнулись.

— Подарок, — девушка протянула свёрток и завела руки за спину, сцепляя ладони в замок. Не хотела, чтобы муж заметил, как дрожат от волнения пальцы. — Я хотела подарить вчера, но… ты открой! — торопливо говорила, наблюдая как Кристэн, усмехнувшись, покачал головой и принялся разворачивать бумагу, а приоткрыв подарок, поражённо замер.

— Где… Эви… — Кристэн поднял на супругу ошеломлённый взгляд. Посмотрел вниз и стал поспешно разворачивать подарок, сбивчиво приговаривая: — Глазам не верю… это же… Благостные, откуда?