Консультант (СИ) - Дакар Даниэль. Страница 30

Лана кивнула с видимым удовлетворением, и начала пробираться между столиками к небольшому выступу платформы, к которому как раз пришвартовалось вызванное ею аэротакси. Рис переглянулся с капитаном Силвой и зашагал вслед за ней. Замыкала шествие Грета, начавшая, как заметил Рис, расстегивать и подворачивать рукава рубашки. Ну правильно, в общем-то. Кто знает, в какой момент начнётся обещанная рукопашная?

Когда Лана впервые оказалась в «Пещере Али-Бабы», её немало удивила сама идея здания, заходить в которое приходилось с верхнего этажа. С другой стороны – в пещеру следует спускаться, не правда ли? Так или иначе, приобретённое за время службы философское отношение к чужим заскокам сработало «на ура», а дальше она и вовсе перестала обращать внимание на не мешающие жить пустяки. Подумаешь – подняться по лестнице на уровень третьего этажа. Не на руках же подниматься заставляют. Да она и на руках не затруднилась бы…

Строго говоря, Лана бывала здесь довольно часто: в этом конкретном клоповнике информация текла рекой, требовалось только запастись подходящими вёдрами. Другое дело, что необходимой ей сегодня личной встрече с Али предстояло стать только третьей по счёту. Первые две состоялись с полгода назад, когда она сначала решила лично поставить задачу подрядчику, а потом столь же лично расплатилась с ним. Мелочь, да. Но именно из таких мелочей складывались правильные взаимоотношения, именно на них строились связи – те самые связи, которые помогали ей делать свою работу.

В общем, у Ланы были определённые основания полагать, что рекламация, которую она намеревалась выкатить, встретит самый горячий отклик. Тут главное – добиться личной встречи с Али. А это вполне могло оказаться не самой простой задачей, поскольку миз Галлахер совершенно сознательно не стала предупреждать о своем приходе. И даже в «Пещере» не хотела пользоваться коммуникатором. Слишком рискованно – после того, что она сумела разглядеть, сидя за столиком на Центурии.

Она пока не знала, с чем столкнулась: с некомпетентностью подчиненных Али-Бабы или с их же самодеятельностью. Второй вариант открывал самое широкое поле для предположений, но торопиться не следовало.

Вряд ли сам Али при делах. Лана не строила иллюзий: при условии наличия должного количества (и качества) соответствующих средств купить или запугать можно кого угодно. Но хозяин «Пещеры» дорожил своей репутацией уж никак не меньше, чем формальная владелица агентства «Кирталь», а потому пугался и покупался с большим скрипом. Ладно, будем посмотреть.

В «Пещере» царил бедлам. Он всегда там царил. Огромный полутемный зал был заполнен бильярдными и карточными столами, игровыми автоматами и игроками, скудно одетыми девицами и юнцами, бравурной музыкой и клубами табачного (и не только) дыма. Здесь можно было попытать удачу с рулеткой, поесть мяса, зажаренного на настоящих угольях, снять красотку или красавчика на час или на ночь, попробовать самую новую «дурь». Лицензия на открытый огонь и курение обходилась на Шанхае в умопомрачительную сумму, но Али это не смущало. Он жил так, как сам считал нужным, и, пожалуй, именно этим привлекал Лану Дитц.

Вопрос, чем его самого привлекала Катрина Галлахер, пока что оставался открытым. Во всяком случае, информация об Али, собранная Ланой по привычке знать, с кем приходится иметь дело, не позволяла предположить чисто мужской интерес. Ну не тот типаж, хоть ты тресни. Гарем у него, конечно, имелся. Как же без этого? Вот только ни одной женщины в гареме не наблюдалось.

Тем не менее, в самую первую встречу он в качестве платы за работу заикнулся о яйцеклетке. Клиентка, не говоря худого слова, разрубила стоящий между ними стол. Али почти незаметно сглотнул, просиял глазами и вежливо кивнул – осознал, мол. Дальше разговор стал вполне конструктивным, но уже после выполнения контракта Лана примерно раз в месяц получала с курьером какую-нибудь мелочь, не слишком дорогую, но и не дешёвую. Своеобразный человек. Личность.

– Передай Али, что его хочет видеть Катрина Галлахер. Срочно.

Косяки вычурной двери, завершающей собой расписанный сложным растительным узором коридор, ответвлявшийся от главного зала, подпирали два здоровяка. Левый презрительно скривился:

– А больше Катрина Галлахер ничего не хочет? За щеку, к примеру?

Голос стража, неестественно высокий для мужчины его возраста и комплекции, заставил Лану вспомнить о ползающих по Шанхаю слухах. Дескать, Али-Баба так поглощён стремлением создать вокруг себя атмосферу старинной арабской сказки, что широко использует во внешней, «представительской», охране евнухов. Так это было или нет, проверять она не сочла нужным, справедливо считая не своим делом до тех пор, пока Али ей не «заказали».

В любом случае, чего не стоило делать полуголому великану в узорных шальварах, чалме и мягких сапожках с загнутыми носами, так это хамить. Тем более – агентство «Кирталь» против двух сантимов! – её уже наверняка засекли и опознали те из служащих Али, кто ни по каким меркам не являлся декорацией. Иначе ей попросту не позволили бы войти в коридор. И значит, великан выполняет приказ, прощать или игнорировать отдачу которого Катрина Галлахер просто не могла себе позволить.

Лана тяжело вздохнула, переглянулась с невозмутимым Рисом (Силва и Грета держали тыл) и почти незаметно кивнула. В следующую секунду правый здоровяк взвыл и рухнул на пол, прижимая руки к левому подреберью: удар напряженными пальцами в селезенку был Хаузером проведен мастерски. Ни мускулы не спасли его противника, ни скользкая от ароматного масла кожа.

Сама Лана, не мудрствуя лукаво, отзеркалила действия напарника, только её целью стала печень левого громилы. Добавив для гарантии крюк правой в челюсть, она покосилась на Риса – тот уже прижал к полу голову своего оппонента, кроша подошвой тяжёлого ботинка ухо – подняла глаза к потолку и с подчёркнутой издёвкой произнесла в пространство:

– Али! Слышь, братан! Ты мне нужен! И если для того, чтобы пересечься с тобой, мне придется грохнуть этих долбоящеров, я их грохну. Что скажешь?

Некоторое время тишина прерывалась только глухими стонами поверженного Рисом охранника, потом непонятно откуда зазвучал бархатистый мужской голос:

– Вот что мне в тебе нравится, красотка, так это умение найти подходящие к ситуации слова. Я, правда, малость занят…

– Али, – посерьезнела Лана, – ты уж мне поверь: нету у тебя сейчас занятия важнее, чем встреча со мной.

– М-да?

Рис был готов поклясться, что невидимый собеседник Ланы скривил губы в скептической усмешке.

– Ну ладно, проходи в контору. Я скоро подойду.

– А с этими что?

– Да пусть валяются… точно, долбоящеры.

Переступив через незадачливого секьюрити, начавшего уже шевелиться, Лана поманила за собой спутников, отворила дверь и вошла в приёмную. Сама она уже успела отчасти привыкнуть к взглядам Али-Бабы на то, как должно выглядеть помещение, куда допускаются посторонние. Но на Риса и особенно Альберто Силву, стоило посмотреть.

Пёстрый ковер покрывал пол от стены до стены. Затянутые пунцовым шёлком стены были увешаны клинками всех размеров и форм. Преобладали, впрочем, ятаганы с вызолоченными рукоятями, усыпанными драгоценными камнями (капитан Силва поморщился – концепция холодного оружия как украшения интерьера оскорбляла его представления о миропорядке). Несколько оттоманок не смогли вместить все узорчатые подушки, и часть их лежала просто на ковре. Секретарский терминал представлял собой низкий инкрустированный столик на гнутых ножках.

За столиком возлежал на подушках (ну, естественно!) совсем молодой парень, одетый почти так же, как оставшиеся в коридоре стражники. Парнишка курил кальян. При виде вошедших он неторопливо поднялся на ноги, одёрнул расшитую золотом жилетку и коротко поклонился. На девушку секретарь глядел с плохо скрываемым неодобрением, но в голосе звучала лишь строго дозированная предупредительность: