(Не) любовь под запретом (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна. Страница 3

— Ужасная оказия.

Оказия?! Да это трагедия! Я сжала кулаки от обиды и почувствовала укол от шипа розы в букете. Совсем забыла про цветы в руках…

— Ничего, главное, что письма от Розелитты нанятая служанка благополучно передала вместе с копиями «моих» писем. Слава духам, в переписку с этой принцессой никто не влезал.

Так он писал одновременно нам обеим! И даже не сам! Вдруг всё встало на места: и почему Розелитта сегодня нарядилась и встревала в разговор, и кто ему наплёл про личных служанок и родителей…

Праведный гнев бушевал в сердце, из-за возмущения не хватало воздуха. Я не выдержала.

— Подлец!

Вышла из кустов и, размахнувшись, несколько раз ударила принца недособранным букетом! Он только перевёл удивленный взгляд на меня и так и остался стоять, не двинувшись. На его ухе повисла веточка пиона, ко лбу прилипли светло-розовые лепестки, а на щеке начала проступать красная полоса. Внешний вид принца и выражение его лица доставляло неописуемое наслаждение! Подумав, я ударила ещё несколько раз, а потом кинула в него остатки лысых стеблей. Подхалим, стоящий рядом, аккуратно смахнул с плеча принца листочек. Как будто это была основная проблема.

— Думайте стратегически, принц! Теперь вам не нужно утруждать себя с объяснениями, с вами уже всё понятно! Негодяй!

И я развернулась и быстро зашагала к тропинке. Когда добралась до неё и поспешила к замку, до меня донеслись отдалённые голоса.

— Что ж, хорошо, что проблема с принцессой теперь решена…

— Заткнись.

***

Я совершенно не помнила, как добралась до своей комнаты. Солнце обошло замок, и в окно уже не попадало его лучей. Светлые стены и мебель в тусклом свете окна казались серовато-грязными и даже цветущий букет на столике не радовал. При моем появлении Карминита вскочила со своего маленького креслица в углу:

— Ваше Высочество! Что случилось? На вас лица нет!

Оказавшись в комнате, я сбросила свой поддельный гордый вид, бросилась на кровать и заплакала. Карминита села рядом и принялась гладить меня по голове.

— Я встретилась с Азуритом.

— Он всё же нашёл повод увидеться наедине?

— Нет… — Всхлипывая, я рассказала о подслушанном разговоре. — Он писал обеим! И он тоже выбрал Розелитту.

— О, духи…

— Карминита, он негодяй.

— Вы правы, Ваше Высочество. Мошенник!

— Как я могла верить ему? Успеть вообразить себе наше будущее? Как вообще могла влюбиться в письма?

— Да, моя принцесса, — рука служанки продолжала мягко гладить мои волосы.

Я вдруг вспомнила, что Карминита не раз осторожно высказывала опасения из-за моей чрезмерной увлечённости перепиской. А я всегда отмахивалась.

— Какой же я была дурой!

— Да, моя принцесса.

Я подняла голову и хмуро посмотрела на служанку.

— Вот с этим ты могла бы и не соглашаться.

— Ой, — Карминита забавно прикрыла рот рукой, невольно вызвав у меня улыбку.

Плакать уже не хотелось. Но досада и злость на собственную слепоту только усиливались.

Я резко, так что даже немного закружилась голова, вскочила с кровати и кинулась к столу. Схватила все письма и хотела тут же их сжечь, но рука дрогнула. Открыла случайное письмо и прочла пару строк… неужели, это всё тоже одна большая ложь?

«Я весьма удивлен, что принцесса после моего рассказа заинтересовалась тренировками рыцарей. Но не советую приходить к ним официально. Зная, как любят рыцари производить впечатление, я уверен, что как только они увидят самую прекрасную из принцесс, тут же забудут о тренировке и начнут бахвалиться. Не сочтите за дерзость, примите совет. Лучше прийти к ним, не афишируя, и понаблюдать издалека. Так ваши красивые ушки не услышат пустого бахвальства и других вещей, не предназначенных для дам. А ещё лучше дождаться нашей встречи: тогда я проведу вас на тренировку сам. Не скрою, когда я это пишу, во мне говорит ревность».

А ведь казалось все так правдиво. Он был таким… искренним, открытым. Я не могла поверить, что все это было притворством. Не смогла. Отложила письма в ящик. Постараюсь их забыть… И тогда с легким сердцем сожгу.

— Ваше Высочество? — Карминита обеспокоенно смотрела на мои терзания.

— Сейчас же надо действовать! Этот наглец не должен обмануть ещё и мою сестру!

— Принцесса, может, не стоит? Подумайте хорошо, чем это может…

Полная решимости, я вышла в коридор. Покои Розелитты были в противоположном конце, поэтому в голове успел сложиться весь наш диалог, в конце которого она благодарно кидается мне на шею и мы вместе плачем и успокаиваем друг друга.

Я ворвалась в комнату сестры без стука и тут же с порога выложила ей все услышанное. Её камердинер Топаз, в это время что-то докладывающий с конвертом в руке, предусмотрительно вышел в самом начале моей пламенной речи. Когда я закончила, глаза сестры расширились от удивления, и мне показалось, что вот, сейчас она скажет мне “спасибо”. Но…

— Ты просто завидуешь мне, — поджала губки Розелитта.

У меня от неожиданности раскрылся рот. Я было решила, что она не всё поняла из, возможно, сбивчивого пересказа.

— Если ему кто-то помогал с письмами, не страшно. Мне вот Топаз тоже помогал, он разбирается в традициях империии…

— Да нет же, речь не о помощи! — Я повторила. Потом ещё раз повторила… — Не думала, что у тебя так плохо с логикой. Говорю ещё раз…

Какой это по счёту? Уже устала раскладывать ей всё по полочкам.

— Поняла. Ты переписывалась с моим милым Азуритом, и теперь хочешь его отнять! Ты всегда у меня всё отнимаешь! — притопнув ножкой, возмутилась Розелитта и разревелась. Этот прием всегда хорошо срабатывал на родителях, когда ей папа в чем-то отказывал, но не на мне.

— Вообще-то, наоборот, ты у меня, но сейчас не об этом, — и как ей удаётся всё-всё перевернуть и понять не так?

— Не верю!

Я посмотрела в это упрямое заплаканное лицо с розовеньким вздернутым носиком. Хотела еще раз объяснить, но поняла, что это бесполезно.

— Хорошо, делай, что хочешь. Я лишь предупредила. Это всё политика. Он тебя не любит.

Я развернулась и вышла из комнаты. Потом приоткрыла дверь и сказала напоследок:

— Тебе вообще писала женщина!

После этого хлопнула дверью. Несчастный Топаз, ждущий у входа, схватился за сердце. Пусть сама разбирается! Не успела я и десять шагов отойти от ее комнаты, как до меня донёсся голос сестры.

— Мама! Она опять меня обижает! — что ж, теперь мне развлечения обеспечены.

***

Вечер был безвозвратно испорчен. Даже мое самое лучшее платье и блеск драгоценных камней в свете свечей уже не могли его спасти. Я так ждала праздника, и даже подумать не могла, что буду стоять в большом бальном зале в окружении веселящихся фей и людей, и не чувствовать ничего, кроме тоски. Жизнь несправедлива. Никому нет дела до чувств. Везде расчёт. Даже цветение волшебства — всего лишь расчёт, выгодный договор. Феи забирают энергию распустившихся цветов, срывают половину из них, а в обмен помогают нам, дарят амулеты или исполняют желания, если это не слишком сложно. У каждого своя выгода. И сейчас никто из этой толпы развлекающихся и танцующих гостей не спросил меня, всё ли в порядке. Только матушка хмурила брови и поджимала губы, и явно искала случай высказать что-то наедине. Подозреваю, что ей не нравится отсутствие улыбки на моём лице. Но ничего не могу с этим поделать — если пытаюсь улыбнуться, губы лишь искривляются в кривой усмешке.

Половина моей бальной книжки была пуста, потому что я эти танцы оставляла для Азурита. Да и те танцы, что были заняты, казались пресными и только портили настроение. Поэтому большую часть бала я стояла в кружке болтающих дворянок, но они так были увлечены разговором, что не замечали моё состояние. Или не хотели замечать. Зачем, ведь дружба со мной ничего им не даст, я же не Розелитта…

Я пыталась поговорить с родителями по поводу Азурита до бала, но они были слишком заняты. Я могла бы настоять на разговоре, но сомнения не дали сделать этого. Розелитта не хотела, чтобы я ей помогала. Возможно, она даже посчитала бы этот шаг с моей стороны предательством.