Человек с Золотым Торком (ЛП) - Грин Саймон. Страница 28

Такси доставило меня обратно в Лондон и высадило на первой попавшейся станции метро. Я ездил на поездах туда и обратно, беспорядочно переходя с одной линии на другую, пока не убедился, что за мной никто не следит. Моя семья или кто-либо ещё, они не могли обнаружить меня так быстро, но я должен был убедиться. Я вышел на Оксфорд-стрит, поднялся наверх и вышел на открытое пространство. Был уже ранний вечер, и толпы людей сновали вверх и вниз по улице, занимаясь своими повседневными делами, как будто это был просто ещё один день. Никто не обращал на меня внимания. Это, по крайней мере, было нормально и обнадеживало.

Первыми в моем списке значились: “Chelsea Lovers”. Очень скрытные, и их очень трудно найти. Они меняли своё местоположение каждые двадцать четыре часа, и на то были веские причины. “Chelsea Lovers” ненавидели и боялись, поклонялись и обожали, просили и презирали. И единственный способ найти их - это прочитать карты Таро. Поэтому я непринуждённо шел по Оксфорд-стрит, пока не дошёл до рядов общественных телефонных будок, а потом рассматривал стены-витрины с карточками, которыми были украшены их интерьеры. Карты Таро - это визитные карточки, оставленные в будках проститутками, рекламирующими свои услуги. Иногда есть фотография (которая, будьте уверены, мало или совсем не похожа на реальную женщину); чаще всего это произведение искусства, провоцирующее развратные мысли, сопровождаемое коротким весёлым сообщением - провокацией и номером телефона.

Карты имеют долгую историю, восходящую к Викторианской эпохе, и с годами выработали свой собственный язык. Например, девушка, которая может похвастаться отличным знанием греческого языка, не будет обладать реальной академической квалификацией; хотя визит к ней почти наверняка будет познавательным сам по себе. Но под всеми эвфемизмами и двусмысленностями скрывается другой, более секретный язык, для тех, кто умеет его читать. Совсем другое послание, которое можно обнаружить в расположении определённых слов и букв, открывающих посвящённым, как найти сиюминутные места для более тёмных и опасных удовольствий.

Я разобрался с сообщением этого дня и позвонил по указанному номеру, и голос на другом конце, который мог быть мужским или женским, или ни тем, ни другим, назвал мне адрес недалеко от Ковент-Гардена и сказал, чтобы я спросил клуб: “Kit-Kat”. Приятно знать, что у кого-то всё ещё есть чувство юмора. Найти это место было несложно. Снаружи он выглядел как обычное здание, за безвкусным безымянным фасадом. Никакой рекламы, никаких подсказок. Либо вы точно знали, что это за место, либо вам там нечего делать. Пока люди проходили мимо меня, ничего не подозревая, я задумчиво рассматривал его экстерьер. Клуб “Kit-Kat” был не тем местом, куда можно просто ворваться. До этого вы должны были препоясать свои духовные чресла.

“Chelsea Lovers” были группой брачующихся, различных мистиков, посвящённых тёмным областям тантрической сексуальной магии, транслируемой посредством передовых компьютерных технологий.

Они устраивали оргии, которые продолжались двадцать четыре часа в сутки, участники которых постоянно приходили и уходили. С той мистической силой, которую они могли генерировать, они могли бы поднять весь Лондон и несколько раз… крутануть его вокруг себя, а затем сказать: Белла Чао… Только они так и не сделали этого, потому что… ну, видимо, потому что были озабочены чем-то гораздо более важным. Что это может быть, никто точно не знал, и большинство боялось спросить. “Chelsea Lovers” имели связи со всеми некротех, - психо-фетишистскими и церемониальными секс-клубами в городе и славились тем, что знали то, чего никто другой не знал или не хотел знать. Они держались на плаву, практикуя “медовые ловушки” и последующий шантаж значимых людей: знаменитостей, политиков и т.д. Именно поэтому “Chelsea Lovers” имели веские причины желать смерти Эдвину Друду. Год или около того назад семья послала меня уничтожить головные компьютеры “Chelsea Lovers” со всеми компрометирующими файлами, после того как они совершили ошибку, попытавшись оказать давление на кого-то, находящегося под защитой семьи.

Поэтому я вооружился, прорвался внутрь и вывел из строя их компьютеры с помощью специальной логической бомбы, выпущенной из одного из специальных орудий Оружейника. Компьютеры расплавились так быстро, что на полу осталась лишь лужица кремния.

Они никогда не видели моего настоящего лица; только золотую маску. Поэтому у них не было причин подозревать Шамана Бонда. За исключением, конечно, того, что “Chelsea Lovers” подозревали всех, и вполне обоснованно. Они нервировали людей.

Я подошёл к совершенно обычной входной двери и вежливо постучал. Скрытая раздвижная панель открылась, и пара хмурых глаз молча изучала меня. Я назвал им пароль, который получил по телефону, и этого оказалось достаточно, чтобы войти. Раздвижная панель захлопнулась, и дверь открылась достаточно, чтобы впустить меня. Мне пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться, и дверь тут же закрылась за мной. Охранник придвинулся ко мне. Он был большой, как шкаф, с рельефными мускулами. Я мог видеть это, потому что он был полностью обнажён, если не считать многочисленный стальной пирсинг в болезненных местах; находиться рядом с ним во время грозы было бы опасно… Он хотел, чтобы я тоже разделся (правила внутреннего распорядка) или, по крайней мере, подвергся тщательному досмотру. Я бросил на него свой лучший жесткий взгляд, и он решил передать вопрос наверх. Я сказал ему, что я здесь, чтобы увидеть квартет основателей, и он приподнял проколотую бровь.

Я назвал ему их настоящие имена, что произвело на него впечатление, медленно кивнув, он отправился на их поиски.

Я остался на месте, у двери. Я не был полностью уверен в том, чего ожидать. Я имею в виду, я был рядом с ними, это входило в обязанности, но “Chelsea Lovers” были для меня совершенно новой областью разврата. Всё здание было сконфигурировано таким образом, что образовалось большое, открытое псевдопещерное пространство. Клуб “Kit Kat” был освещён вращающимися цветными огнями, что придавало сцене калейдоскопическую, трипповую атмосферу. Очень уместно для группы, чьи истоки лежат в шестидесятых. Практически везде, куда бы я ни посмотрел, были голые люди или люди, одетые в такое драматическое фетиш-снаряжение, которое заставляет вас выглядеть не просто голым, а сверхголым. Кожа и резина, пластик и латекс, ошейники и цепи, шипы и маски и всевозможные средства усмирения, о которых лучше не думать. Здесь не было перегородок; каждый был связан с кем-то или чем-то. Они плавно двигались вместе, по всей огромной комнате, плоть поднималась и опускалась, кожа скользила по потной коже. Слов не было, только стоны, вздохи и звуки языка, более древнего, чем цивилизация. Лица которые я мог видеть, имели самозабвенный, животный вид; повсюду широко раскрытые глаза и оскаленные зубы. Повсюду мужчины и женщины, запутавшиеся друг в друге, - на полу, стенах и потолке, и даже парящие в воздухе. В воздухе витал секс, горячий, потный и переполненный феромонами. Я чувствовал запах пота, духов и разнообразных психотропных препаратов. Я не волновался. Мой Торк отфильтрует их. Даже затихшая вокруг моего горла броня всё ещё защищала меня. Так много наготы, так много секса, так много запряжённой страсти; но я не могу сказать, что это меня возбуждало. Это было страшно. Они творили здесь магию, вызывая странные и мощные энергии, порождённые людьми, которые добровольно вывели себя из-под контроля, людьми, которые готовы сделать всё, что угодно, позволить всё, что угодно, и гори оно всё в Пекле… Здесь не было ни любви, ни нежности; ничего, кроме потворства и грехопадения.

Широкая комната - пещера казалась намного больше, чем могло вместить здание. Это работала пространственная магия, подпитываемая тантрической энергией. Комната расширялась, чтобы вместить в себя страсть. Стены, пол и потолок приобрели одутловатый, органический вид. Все розовые, пурпурные и кровавые оттенки, испещрённые длинными дорожками пульсирующих вен. Ближайшая ко мне стена вспотела, как будто её возбуждал нескончаемый секс. Клуб “Kit Kat” жил и участвовал в процессе. Там, где мужчины и женщины сталкивались с полом, стенами или потолком, они погружались в плотские объятия, словно в объятия другого партнёра. Я неловко переставлял ноги, и пол подо мной едва заметно подрагивал, как будто я стоял на водяной кровати. Люди стекались ко мне, протягивая пытливые руки. В их лицах было что-то не совсем человеческое; или, возможно, более чем человеческое. Преображённые эмоцией или желанием, настолько сильным, что у меня не было для него названия. Я был не в своей тарелке. Я состроил самое уверенное лицо и даже слегка усмехнулся, как будто я уже видел всё это раньше но и тогда не был впечатлён. Я бросал взгляд на любого, кто подходил слишком близко, и они тут же отворачивались, теряя интерес.