Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 13

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Киллиан. – Это, м-м, гейс, чтоб поймать вора. Зарок такой. Не пить ничего, кроме воды.

– Ну, будет вам вода, – развёл руками Фергюс Барри.

Кувшин с питьём Киллиану поднесла Маргарет, преданно глядя бессмысленно-ясными глазами. Эмили Ли посматривала насмешливо, уловимо напоминая этим Айвора.

«Вода как вода, – решил Киллиан, принюхавшись. – В конце концов, не помирать же от жажды. Жаркое было изрядно пересолено».

Перед тем, как расположиться на ступенях на ночь, он наведался на кухню, к очагу, и подложил в миску у очага к ломтю свежего хлеба маленький пирожок, испечённый утром Нив.

– Не враг я сему дому, но друг, – прошептал Киллиан на четыре угла и только потом присоединился к Джону.

Они разговаривали, чтоб скоротать время – больше о том, как прошла свадьба с Анной и что было на столах. А потом вдруг Джон прямо на половине фразы умолк, улыбнулся глупо, что-то забормотал и потихоньку сполз, сворачиваясь калачиком на полу. Киллиан дёрнулся помочь, но тут в голове у него помутилось, стены заплясали перед глазами… и накатила тёплая, пьяная истома.

«Колдовство».

Он чувствовал, как сквозь забытьё пытается до него достучаться кто-то – уродливый толстенький старичок в одежде из разноцветных лоскутов. Он тянул Киллиана за рукав и пищал что-то, а красивый женский голос напевал:

Как по ниточке, да по беленькой

Эль течёт, словно яркий мёд,

А по ниточке, да по синенькой

Холодная водица катится…

Киллиан не мог и веки толком разомкнуть, не то, что пошевелиться, и вскоре снова провалился в сон.

А утром всё было так же, как и вчера – похмелье, тягостное объяснение с мистером Барри, беспощадное майское солнце – и хохочущий Айвор.

– И как, рассказал нанимателю про колдунью-певицу? – поинтересовался он, хорошенько окатив компаньона холодной водой. Киллиан, излеченный от похмелья, но мокрый до нитки, продрогший и злой, мысленно начинял приготовленный Нив пирог отборной рябиной.

– Нет.

– Почему? – заинтересованно сощурился фейри. В растрёпанных волосах его застряли клочки сухой травы и почему-то яблоневые лепестки, хотя сады отцвели уже давно. – Думаешь, та колдунья – красотка, и в благодарность за молчание она одарит тебя поцелуем?

– Тьфу на тебя, – от души высказался Киллиан и отвернулся, направившись к дому. – Нет, не думаю. Но, во-первых, мистер Барри мне не особенно нравится, а во-вторых, я что-то чувствую.

– Хорошие предчувствия, плохие? – Айвор забежал вперёд, чтобы видеть выражение лица компаньона. – Не поделишься?

– А ты поделишься секретом, как остаться сторожить подвал, но не опьянеть?

– Не пить, – мгновенно посерьёзнел Айвор. – И не есть ничего. Самый верный способ. На тебя не порчу навели, тебя опоили – уж это я точно могу сказать.

– Да, по ощущениям на колдовство это не похоже, – согласился Киллиан и чихнул. Мокрая ткань неприятно липла к телу. – Подожди, я скоро вернусь, тогда и договорим. 

Мысленно извинившись перед Нив за мокрые следы на полу, Киллиан, перескакивая через ступеньки, взбежал по лестнице, закрылся в своей комнате и, скинув мокрый пиджак и брюки, полез в комод за сухой сменой одежды. Айвор прошёл сквозь запертую дверь, словно не заметив её, и уселся на подоконнике, с любопытством наблюдая за компаньоном.

– Ты что-то уронил, – сообщил он доброжелательно, когда Киллиан, кое-как растёршись покрывалом, влез в чистую рубашку.

– Да? – удивился Киллиан и торопливо одёрнул подол. На полу, рядом с мокрыми брюками, лежала маленькая, с мизинец, тисовая веточка-рогатка на простой суровой нитке. – А, действительно… Спасибо.

– Не снимай оберег, – тихо попросил Айвор и, отвернувшись к окну, продолжил с натужной весёлостью: – Так что с твоими предчувствиями? Чуешь свою судьбу среди девиц Барри?

– По большей части они уже не девицы, а жёны, – фыркнул Киллиан, заправляя амулет под рубашку. – Или невесты. Или ещё дети. Нет, я просто чувствую, что с этим мистером Барри что-то не так. Он мне не нравится.

– Мы своё возьмём, не переживай, – повернувшись, подмигнул заговорщически Айвор. – А что до твоего опьянения… Есть у меня идейка. Но без помощи Нив не обойдёмся. Уговоришь нашу красавицу принять облик келпи?

– Попробую, – вздохнул Киллиан.

Нив, раздосадованная после внеурочной уборки, сперва и слышать не хотела ни о каких превращениях. Но потом, выслушав рассказ о чудесах в доме Барри, смягчилась.

– Похмелье, – изрекла она задумчиво, – штука жестокая. Помнится, братья рассказывали, как раз батяня мой уволок в реку проезжего рыцаря в полном доспехе. Как деревенские потом ту жестянку со дна доставали – ой, со смеху околеешь! А им, видать, не до смеху было. Сперва взяли они кнуты – и ну по реке лупить! А батяня мой знай себе в омуте сидит и ржёт, что твой конь. Ну, тогда поняли мужики, что так его не пронять, и загоревали. А одна умная баба возьми да и присоветуй кой-чего дельное… Словом, скинулись они, кто сколько смог, и купили целый бочонок крепкого-крепкого виски, а потом ка-ак вылили его в омут! Батяня-то сперва тоже поржал, весело ему было, а наутро такое похмелье навалилось – хоть на берег сигай да под топор голову складывай. А деревенские дети ещё по бережку ходят да стучат, кто во что горазд – по вёдрам железным, по мискам жестяным. Пришлось от них откупаться – как девки пошли рубахи полоскать, он им полную горсть жемчуга по карманам рассовал. Так-то… Ну, не о том речь, – мотнула Нив головой. – Пойдём во двор, Киллиан, там я и перекинусь. Будет тебе средство от пьянства.

В густой тени яблонь она обернулась здоровенной чёрной лошадью с пылающими глазищами и бычьими рогами. Айвор залез на дерево, свесился, зацепившись ногами за ветку, и долго-долго искал что-то на холке у Нив, а когда нашёл – дёрнул и, как белка, взлетел на самую вершину яблони. Нив взвизгнула так, что стёкла в доме задрожали, раз-другой попыталась тяпнуть Айвора за пятку, но потом успокоилась и перекинулась обратно в сребровласую девицу.

– Вот, – довольно произнёс фейри, спрыгнув с дерева, и протянул Киллиану маленький жёсткий белый волосок. – Самое верное средство от опьянения. Перед тем, как пить и есть что-то, положишь это под язык. Но смотри не проглоти случайно! – Айвор подмигнул. – А там хоть три пинты виски выпей, ничего с тобой не будет. Ну, лопнешь от жадности разве что.

Киллиан понюхал волосок и потёр его пальцами; он пах речной водой, впрочем, как и сама Нив, а на ощупь был шершавым, как пшеничная ость.

– А если я его случайно проглочу? Или выплюну?

– Тогда колдовство не подействует, – развёл руками Айвор. – Постарайся не упустить воровку сегодня. А иначе, друг мой милый, пострадает уже моя репутация. Без репутации нынче никуда – ни в свет выйти, ни девицу на свидание пригласить.

– Я учту, – пообещал Киллиан, размышляя, как бы испортить компаньону репутацию, но самому при этом не пострадать.

И так, и сяк выходило, что наоборот пострадают все, кроме Айвора.

В паб мистера Барри Киллиан заявился под самый конец ужина.

– Ну, что, уж сегодня-то вы раскроете это дело, мистер Флаэрти? – ворчливо поинтересовался Фергюс. – А то время-то и идёт, а подвижек нет. Или вам наше жаркое по вкусу пришлось?

Киллиан с сомнением оглядел блюдо, на котором картошки и моркови было куда больше, чем мяса, и вежливо улыбнулся:

– Жаркое, бесспорно, великолепно, но даже оно не стоит того, чтобы затягивать дело. Обещаю в скорейшем времени решить вашу проблему, мистер Барри. Однако и вы пообещайте мне, что в точности выполните мои рекомендации, которые я этой ночью окончательно определю. Иначе через некоторое время кражи начнутся вновь. С фейри шутить не стоит, – мрачно закончил он, состроив трагическую мину.

Это был чистой воды блеф, но Фергюс Барри разволновался необыкновенно. Тяжело дыша, он ослабил узел платка и прокрутил булавку с лунным камнем. Эмили Ли, усмехнулась и отвела взгляд, а Лизбет напротив навострила уши. Прочие молчали, уткнувшись в свои тарелки, и выжидали.