БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 2

Али удерживается и даже помогает устоять Марии. Только графиня не сильно оценивает, смотрит испуганными глазами на крокодильи кривые когти на своем плече.

— Ну как, князь? — раздается из мобильника. — Впечатлился от того, что Кирилл Эльс может на расстоянии полукилометра. Всё еще готов к бойне?

— Так этот ветерок и была ваша демонстрация? А то я всё еще жду. Короче… Выходите втроем с Полковоями против меня одного, — предлагаю. — В лесу, неподалеку. Проиграете — ваши дружины отступят. Победите — забирайте меня с потрохами.

— Ловушку задумал?

— Обижаешь.

Пауза.

— Хорошо. Ты сам предложил драться с тремя. Никто тебя за язык не тянул. Я бы и один согласился. Мы отъедем от ворот на пять километров. Геолокацию места твоей казни сейчас пришлю. Не вздумай обхитрить или сбежать.

— Как можно. Мы же аристократы, наше слово — нерушимо, как Вавилонская башня.

— Она же пала.

— У вас пять минут, чтобы отъехать от усадьбы.

Сбрасываю звонок и сообщаю Аяно с Софией:

— Я подписался на поединок с Полковоями Мироновых, Эльсов и Курбышевых. Пусть меня отвезет кто-нибудь из Мечей.

— Серьезные противники, — не радуется новости японка. — Нельзя взять меня с собой? Один против троих — нечестно. Тем более, я обучена нарезать из Полковоев сушими.

Она демонстративно покачивает рукояткой катаны в ножнах.

— Это не стоит того, — отмахиваюсь. — Следите за усадьбой, чтобы никто не ворвался. После поединка покинем поместье и решим, забирать ли с собой Юрия, — бросаю взгляд на отошедшую подальше от Крокодила Марию. — И его детей.

Колонна бронемашин Круга разворачивается и отъезжает, затем и я выбираюсь на вездеходе. Аяно запустила дронов. Если подле поединка обнаружатся группы дружинников, японка даст знать.

Три Полковоя ждут на лесной опушке. Ухает вдалеке сова, пения цикад уже не слышно — осень, холодно для насекомых. Шепчется ветер в хвойных кронах сосен.

Когда подхожу ближе к ряду стройных деревьев, мужчина в вычурном кожаном плаще усмехается:

— Я — Глеб Миронов. Благородно, что ты всё же решил сберечь жизни своим людям. Зачатки чести в тебе есть, хоть и не родился аристократом. Даже удивительно.

— Ты что-то путаешь. У аристократов нет исключительного патента на благородство. Можно чистить канализации и вести себя благородно, а можно носить гордый фамильный герб и оказаться свиньей.

— Типичная отговорка черни, — фыркает Глеб и, неожиданно, покрывается ледяной коркой с головы до пят. — Начнем поединок, князь-свинопас.

Бестия не удержалась. Перебежками она подобралась как можно ближе к поединку. Отсюда, с вершины высокого холма, опушка обозревалась хорошо, редкие ели за дорогой не мешали. Дальше лучше не соваться — могут заметить дроны Круга. Тогда ее появление посчитают нарушением условий поединка, и начнется бойня. Но, если первыми вмешаются аристократы, она успеет среагировать.

Из-за куста рядом раздается хруст ветвей. Обернувшись на шум, Бестия выхватывает из воздуха ледяную стрелу, но тут же расслабляется — из-за зарослей показывается рыжая макушка.

— Ой, и ты тут, подруга, — шутливо усмехается Ясна, — Еще не началось?

— Нарушаете приказ, — раздается строгий голос командира.

Грозно сверкая черными очами, Аяно показывается из-за лысых ветвей крыжовника. В растрепавшейся косе торчат листочки и еловые иголки.

Бестия виновато опускает голову, а Ясна не тушуется.

— Как и вы, командир, — лыбится рыжая.

Скулы Аяно едва заметно розовеют.

— Мне можно. А ты давай не высовывайся, раз уж тут.

— Поняла.

Бестия уже вовсю смотрит на сражение. Далекая фигура Перуна пропадает в синих всполохах. Раздается первый громовой раскат. Сияние, словно высверк молний.

Полковои рассредотачиваются и наносят атаки со всех сторон. Гремят ветряные порывы, ломая стволы огромных сосен. Веет нереальной стужей. Огненные ураганы взметаются к черным небесам. Перуну всё равно, сильные ветра нисколько не замедляют его скачки и уклоны от огненных струй. Лицо Артема почернело, золотые узоры разрезали кожу.

Сердце Бестии трепещет от восторга. Перун призвал свою силу. Тогда он точно победит.

Нереально быстро демоник оказывается позади сверкающего инеем Глеба Миронова. В мгновение ока поражает хуком ледяной панцирь врага. Удар такой чудовищной силы, что происходит звуковой хлопок. Ледяная броня разлетается на блестящие осколки.

От остаточной ударной волны качается коса Аяно, разлетаются в стороны рыжие кудри Ясны. Бестия сдувает упавшую на лицо челку.

— Дана, тебе он так же сильно вдувал? — подкалывает рыжая спецназовка.

— Тихо, — одергивает командир. Глаза Аяно горят, либо в них отражается сверкание молний?

Только враг падает, Перун делает резкое движение — отбивает Когтями огненное копье. Миг — и демоник исчезает внутри рухнувшего сверху урагана пламени. Сердце Бестии дает сбой. На секунду она почти верит в невообразимое и страшное. Но в насмешку над ее страхами, раздаются раскаты. Громовое сотрясение обуздывает небо. Дым и пожар выпускают демоника. Молнии скручивают огненного Полковоя, он валится, как подкошенный и получает носком в лицо. Резко Перун нагибается. Когти вонзаются поверженному врагу в плечо, пронзив доспехи и плоть. Готов.

Развернувшись к ветряному Полковою, Перун открывает рот. Водопад огня обрушивается на последнего врага.

Даже отсюда Бестия ощущает нестерпимый жар, испепеляющий мир. Девушка спотыкается, зашатавшись и чуть не упав. Она удерживается на ногах и смеется сквозь слезы. Перун победил! Как и всегда!

Самого Перуна накрывает золотым сиянием — разросшиеся татуировки вспыхивают, заполняя светом черные провалы между деревьев. Приходится зажуриться на несколько ярких вспышек. Страшный демоник снова становится самим собой — розовощеким подростком с растрепанной челкой и наглой ухмылкой.

— Он никого не убил, — замечает Аяно. — Думаю, теперь Круг от нас отстанет. Перун только что наглядно показал, что им его не победить.

Шуршит листва совсем рядом. На холм поднимается Бессмертный.

— Тоже любопытство замучало? Ты поздно, — зевает Ясна. — Мы уже разворачиваемся.

Не отвечая, худой спецназовец водит взглядом по развороченному полю, в которое превратилась опушка с ближним лесом. Затем, без единого слова, просто спускается вниз.

Аяно задумчиво смотрит ему вслед:

— Ясна, а он бомбу с последнего задания активировал же?

Рыжая спецназовка задумчиво морщит лоб.

— Да сама хотела спросить.

Я перевожу дух, осматривая поле боя. На поверженных Полковоев не смотрю. Живы, дышат, и ладно. Вот лес жалко. И сова больше не ухает. Поджарило, наверное. Совсем о природе не печемся.

Пришлось собрать Эмулятор, чтоб врубить мускулы Башлаша, а то сразу бы сдуло тем ветреником. Ну, а чтобы генеральский фрактал не пропадал, дал уж мощного леща Глебу-сосульке. Сразу из снеговика сделался нормальным человеком, правда, без сознания. Ну, а чтоб сломать Эмулятор и не оставаться черным, дыхнул Сафром на огневника. Гулять так гулять.

Поднимаю взгляд и вижу Бессмертного.

— Чего здесь забыл? — спрашиваю. — Мононоке послала?

Не отвечает, вразвалочку идет навстречу. Меня огибает по кругу и направляется прямиком к стонущему на разбитой земле Глебу.

Глаза у Бессмертного какие-то стеклянные, даже затуманенные. Такие глаза я уже видел, но сразу не помню у кого. Окликаю снова:

— Бесс…

Тик-так. Тик-так.

Меня пробивает пот. Со стороны Бессмертного раздается тихое тиканье, и вряд ли дело в наручных часах на его запястье. Готов поспорить, внутри этого тихушника опять зашита бомба.

А еще я вспомнил, у кого видел настолько же затуманенный взгляд. У самоубийц возле тира. И у налетчиков на чайный домик.

Спецназовец встал подозрительно близко от герцога-сосульки.

— Бессмертный, отойди от него, — ровным тоном говорю, хотя жутко хочется заорать, чтоб он уносил свою бомбу куда подальше.