БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 9

От входа слышится грохот железных сапог. Показывается дюжина Т-1000 в полисплаве. Вокруг каждого вьются мильфиновые щупальца. У одних тентакли горят огнем, у других покрыты зеленой кислотой, у третьих окружены воздушными лезвиями…Техники вкупе с мильфином впечатляюще выглядит.

— Какого они ранга? — напряженно спрашивает Аяно, стиснув рукоять катаны.

— Отряд нового мобильного адаптивно-десантного полка… — задумывается цесаревич. — По уставу Кметы, минимум. Но в первый экспериментальный отбор брали только Рыкарей.

— Твою мать, — коротко выражается по этому поводу Аяно.

— Хи-хи, Перун, ты опять меня игнорируешь? — раздается в наушнике визжащий голос. — Я же обижусь.

— Потерпишь. Меня отвлекают твои «терминаторы».

— Хи-хи, так сразу бы и сказал. Сейчас устрою паузу.

«Терминаторы» застывают на полпути к нам. У одного даже сапог зависает в воздухе. Щупальца тоже прекращают мельтешить.

Аяно хлопает глазами и оборачивается на меня.

— Это ты их чем-то?

— Нет, это злодей-чучело решил устроить переговоры.

В ухе тренькает уведомлялка мессенджера о просьбе собеседника перейти на видеоформат общения. Достаю из мятого смокинга мобильник и включаю изображение. По бокам от меня встают цесаревич с Аяно, тоже любопытно, кто такую порнографию устроил. Плечико японки плотно прижимается к моему, цесаревич неодобрительно смотрит на это.

На экране появляется лыбящийся Гоша в синей короне.

— Хи-хи, вот и свиделись, братец и Перун, — он кривит губы. — И приезжая азиатка, которую никто не звал.

— Я русская, — больше на автомате произносит Аяно.

Мы втроем впадаем в ступор. Я, конечно, сразу понял, что звонит псих, но даже предположить не мог, что созданный моими руками.

— Почему ты не в лечебнице? — наконец оттекаю я первый и поворачиваюсь к Владимиру, взбешенный как никогда. — ПОЧЕМУ. ОН. НЕ. В ЛЕЧЕБНИЦЕ?

— Я не знаю, — лепечет цесаревич, отступив.

Яростно смотрю на него, а он дрожит, пытаясь совладать с дергающимся глазом. Ощущаю, как Аяно прижимается уже вовсе не жестким плечом, а очень мягким и нежным полушарием. Томное дыхание девушки обдает ухо. Гадство, Яка! Как не вовремя я сорвался.

— О, Перун, не вини братца, хи-хи, — усмехается на экране Гоша, сдвигая странную корону набок. — Тем более, что Вове недолго осталось. Даже тебе его не спасти. Точнее ты сам оставишь братца на корм птичкам, хи-хи. Но мы к этому еще вернемся. А выбраться из палаты мне помог Максимка Рудковский. Он, кстати, и развел птичек, я же просто помогаю ему заботиться о пернатиках.

— Максим? — Владимир слышит знакомое имя и через страх передо мной приближается к телефону. — Гоша, пожалуйста, позови Макса, я хочу с ним поздороваться. Мы давно с ним не виделись, а ты знаешь, что нас с детства связывает дружба.

Цесаревич говорит с братом, как с умалишенным, но я вижу по глазам Гоши, что он совсем не тот вид сумасшедшего, которого можно заболтать. Младший царевич, сбрендив, резко поумнел.

— Ну поздоровайся, братец, хи-хи, — Гоша поворачивает телефон на красное нечто в углу, и Владимира передергивает. Даже я хмурю брови. Одной Аяно пофиг — прижалась носиком ко мне в шею и вдыхает мой запаха. Слишком сильно я вдарил Якой и слишком близко она стояла.

Возвращаясь к «Максимке» — Гоша полный псих. Ни одного целого участка кожи.

— Гоша, ты же должен вернуться в палату, — содрогаясь, говорит Владимир.

А тут бы я с ним поспорил. Психопату место только в могиле.

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Идет Перун по своим делам, и тут ему дорога перебегает черная кошка. Подумал Перун пару секунд и свернул в сторону со словами: "Не, я конечно сильный и всё такое, но с головой у меня все в порядке." (Автор enerjaizer)

Глава 5. Выбор

— Алла, дочка, хватит летать в облаках, — вмешивается в размышления княжны голос бывшей княгини Лидии. — Лучше помоги выбрать сервиз. Ох, мне кажется всё не то…

Тяжко вздохнув, Алла поднимается с пуфика в углу, куда забилась в надежде, что ее потеряют и забудут. Девушка поправляет складки домашней туники и послушно шагает по начищенному до блеска паркетному полу.

Алла ничего не понимает. Лидии исполняется круглая дата и, конечно, отпраздновать Юбилей необходимо. Но почему нельзя отложить мероприятие? Какая спешка собирать гостей в день террора?

Вокруг кипит суматоха, лакеи готовят к празднеству торжественный зал. Заставляют столами, которые укрывают белоснежными скатертями. По всему дому, через каждые десять метров, стоят безопасники — они следят не только за окружением, но и друг за другом. Одной охраны дома Бес посчитал недостаточной и прислал дружину бывших вассалов Настьевых.

Батлер протягивает княжне поднос с образцами вилок. Алла в прострации смотрит на серебряные приборы. В глазах расплывается. Все эти бытовые мелочи кажутся глупостью, бренной пылью, когда ее родненький Бес воюет со всем двором. Зачем эта фарфоровая посуда, зачем хрусталь? Почему она не со своим любимым, не прикрывает ему тыл, как в Афгане? Неужели так теперь будет всегда? Стезя Беса сражаться, а Аллы — следить за домашним очагом? Самое странное, княжна никогда не мечтала о битвах, но Афган изменил ее. А, может, виноват фрактал Гончей? Она стала похожей на Кали — почти столь же свирепой и непоседливой. Не в обиду «сестре», но это «ужасть», а не будущая супруга.

В сторонке мать княжны тоже волнуется, но совсем по другому поводу. Вечером приглашены сотни знатных гостей, но вот вопрос — придут ли они? Лидию успокаивают верные подруги, приехавшие задолго до пиршества.

— Ох, сварожечки, — у украшенной цветами арки лепечет бывшая княгиня. — Боюсь, никто не явится. Столько ужасных новостей — убийство сановников, покушение на самого великого князя Николая…

— А еще раньше разгром Долгоногих, — вставляет столбовая дворянка Бориславская, бросив быстрый взгляд на Аллу. Другие аристократки тут же тихо цокают на нее. Лидия Настьева делает вид, что не заметила явный намек на виновника охватившего столицу беспредела и его близкие отношения с дочерью именинницы. Алле так вообще сейчас все равно, кто и что про нее говорит.

— Ох, глупости, — возражает Бориславской аристократка преклонных лет. — Конечно, гостей будет уйма, пускай треть и не придет. Посмотрите на это прелестное создание, — умиляется старушка Алле. — Наш бутончик распустил лепестки и оказался прекрасной розой. Полюбоваться на юное очарование явятся все знатные кавалеры, уж поверьте.

Княжна не реагирует на похвалу, продолжая смотреть на поднос с приборами. Ее бледный лоб нахмурен.

— Неверно мыслите, — Бориславская опять вставляет свои пять копеек. — Кавалеров отвадит один только звук имени того, кто является нареченным вашего очарования. Князь Бесонов уж слишком отметился в последнее время. Круг объявил ему войну, если не забыли.

— Эта война закончилась, не успев даже начаться, — Лидия поспешно говорит. — Эльсы и Курбышевы еще ночью подписали мирные соглашения. Утром Круг отменил недоразумение под названием карательная операция.

— Ох, Лидочка, неужели ты думаешь, что руководящие члены Круга сразу же стали друзьями Бесонова? Их можешь спокойно вычеркнуть из списка гостей.

Алла вслушивается краем уха. О структуре Круга она знала со средней школы. Входили в организацию все Дома. Члены делились на обычных и руководящих. Постоянными руководящими являлись самые могущественные Великие Дома: Мироновы, Эльсы, Курбышевы, Долгоногие и Бородовы. Еще были семь временных руководящих членов — их избирали раз в два года прочие Дома. Настьевы такой чести еще не удостаивались. Только руководящие члены могли выдвигать вопросы на голосование. Голосовали тоже только они сами. Чаще всего временные руководящие члены безропотно слушались постоянных. Получается, что остальные Дома обязаны подчиняться решениям сильнейшего квинтета, если это не противоречит законам империи. Так что формально Бесу объявила войну вся аристократия, а по факту лишь самые могущественные. Прочих просто не спросили.