Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша. Страница 56

Потом она сняла с плеча дробовик и направила ствол в сторону Шпака и Корнея.

Внимательно посмотрела на их лица, нахмурилась, подняла дробовик и пальнула над их головами в стену. С посеченной картечью стены посыпалась штукатурка. И наконец-то с лица Шпака сползло спесиво-недовольное выражение хозяина положения. А появился здоровый испуг.

— Господин Шпак, я доставил в ваш загон мамонтов, которых вы заказали в питомнике Вавиловой-Бесстужевой, — сказал я. — Я хотел бы получить свои деньги. Пятнадцать тысяч соболей. Оплатите мою работу, и я уйду.

Я перевернул бумажку с объявлением о награде за меня. Оказывается, это была не просто бумажка. На другой стороне было написано быстрым почерком:

«Этот Богдан Лебовский угнал у Матонина шагоход. Совершенно точная инфа, я не мог ошибиться. Так что если он объявится на шагоходе, телеграфируй мне немедленно, и я пришлю тебе людей.

Еще он может быть не один, а с рыжей бабой и Степаном Кулемой, его ты должен помнить. В общем, придержи его, остальное я сделаю сам, деньги поделим».

Вместо подписи стояли инициалы. В.К. Очень информативно, ага.

— Ты отправил телеграмму, толстый? — спросил я, обращаясь сразу к ним обоим. Натаха грозно свела брови и прицелилась прямо с лоб Шпаку.

— Сразу же, как только нам пастух доложил, — сказал Корней.

— Кто должен приехать? — спросил я.

— Мишка Ворсин, — ответил Шпак. — Муж моей двоюродной сестры. Он сам из Барнаула, но строит здесь неподалеку пивзавод. И с ним десять человек еще.

— Насколько неподалеку? — спросил я.

— Час на лошади, полчаса на грузовике, — ответил Корней.

— Тогда время платить по счетам, господин Шпак, — сказал я и кивнул Натахе в сторону Шпака. — Отдадите мне оплату за работу сейчас, или после того, как Натаха прострелит вам колени?

— Они приказали, чтобы я натопил баню и запер вас там, когда вы будете мыться, — вдруг сказал Корней. — Они считали, что вы должны были согласиться!

— Я хочу напомнить насчет денег, — сказал я. — Честно говоря, мне вообще плевать, как именно вы собирались меня ловить и продавать.

Фу. Каждый раз, когда сталкиваюсь с такими людьми, я впадаю в ступор. Вот эти два толстых. Один больше, другой меньше. Задумали продать, придумали план, струсили. Могут развести руками и сказать: «Ну мы же ничего не сделали!» И что с ними делать? Бить? Вырезать на лбу что-нибудь вроде: «Осторожно, пиздобол!»?

— Деньги, — сказал я.

— Отдай ему, Корней, — сказал Шпак, а потом пристально всмотрелся в мое лицо — Мне кажется, я вас где-то уже видел...

— Очень вряд ли, — я ухмыльнулся. — Просто лицо похожее.

— Да нет же! — Шпак даже попытался приподняться. — Я определенно вас видел!

— Даже если так, что что? — я скривил губы. — В этом объявлении написано же, кто я такой.

Шпак попытался приподняться, но Натаха пресекла эту попытку, легонько толкнув его стволом дробовика в необъятный живот. Со стороны внешнего двора раздался шум машины. Натаха выглянула в застекленную стену с той стороны.

— Восемь человек, — сказала она. — Это твой Ворсин приехал?

— Думаю, да, — с некоторой плаксивостью сказал Шпак.

— Здесь есть только одиннадцать тысяч с мелочью, — сообщил Корней, сосредоточенно считавший купюры.

— Давай сюда! — я забрал деньги из пухлых, унизанных кольцами пальцев Корнея, и мы с Натахой спешно отступили к двери. Прогрохотали по ступеньками вниз, до заднего двора, большими скачками пересекли двор.

Я впрыгнул в люк, кажется еще даже до того, как он успел открыться. Натаха бросилась к воротам и откинула засов. Толкнула металлическую решетку и вернулась к шагоходу как раз в тот момент, когда я взревели моторы. И в этот же момент бахнул выстрел. Я его даже не услышал, просто разлетелась одна из плиток, которыми был вымощен двор. Как раз между Натахой и шагоходом. Она резко прянула в сторону, перекатилась. И дальше я уже не мог видеть ее в окулярах.

Бахнули еще два выстрела. Одиночные, непонятно, из чего стреляют. И непонятно откуда, обзор у меня, мягко говоря, не очень.

— Ходу, ходу! — закричала Натаха, уцепившись за спинку моего кресла. Я рванул рычаги, шагоход выпрямился, потом кабина накренилась чуть вперед. И гусак рванул вперед. Очень быстро. Частично закрытые ворота от удара не распахнулись, а выломались.

Рядом с вольером мамонтов я притормозил. Мамонтихи с мамонтятами меланхолично паслись на лужайке, объедая небольшие деревца и кустики. И не скажешь ведь теперь, что эти степенные покрытые шерстью горы мяса на самом деле ведут себя как шкодливые котята...

— А может выпустим их? — прокричала мне в ухо Натаха. — Пусть Шпак сам их загоняет!

— Нам еще должны доплатить половину суммы, помнишь? — спросил я.

— Да, точно! — Натаха коснулась моего плеча. — Притормозишь, я заберусь в свое кресло?

Обратный путь оказался до обидного быстрым. Я так спешил подальше убраться от дома Шпака, что притормозить смог только когда наш шагоход начал форсировать Мосиху и Ноздриху. А это уже настолько в двух шагах от питомника, что как-то глупо останавливаться в полях на ночлег. Ну, чтобы вокруг высокие травы а над нами — только звезды. Как-то глупо, когда уже видно свет из окон питомника.

Расстроился еще больше.

С другой стороны — в баню мы так и не сходили, так что романтика могла бы оказаться не особенно романтичной в таких условиях. Да уж, полцарства за душ.

Я сбавил ход до самого малого, тихо приблизился к питомнику с задней стороны. Притерся между основным корпусом и пристройкой, в углу, в тени. Надо бы подумать теперь, что делать с шагоходом.

Но сначала...

Сначала надо заполучить вторую часть денег.

Когда мы подходили к крыльцу питомника, я прислушался к своему внутреннему голосу.

Вроде бы, никаких сигналов он не подавал. Что, впрочем, ничего особенно не значит.

Я вытянул руку и постучал в дверь. Интересно, здесь вообще есть кто-нибудь ночью, или нам придется ждать на крыльце начала рабочего дня?

Глава 29. Как мало надо для счастья!

Я еще не успел глаза открыть, но уже напрягся, как сжатая пружина. Прислушался. Тихо. Слышно щебет птичек и вроде бы чей-то разговор. Будто окно в комнате открыта, а на улице прогуливается парочка и спокойными голосами что-то обсуждает. Приоткрыл один глаз. Белые стена, потолок с простым шаром-люстрой, часть приоткрытого окна. Тонкую белую занавеску слегка колышет ветерок. Пятна солнечного света.

Чьи-то осторожные шаги. Я быстро сел на кровати, готвый, с случае чего немедленно бить или выскакивать в окно, в зависимости от того, что увижу. Моментально окинул взглядом комнату. Она была похожа на больничную палату — две узких кровати, на одной из которых я и спал, рядом с каждой — деревянная тумбочка, возле двери — узкий шкаф. И никаких подкрадывающихся врагов, решеток на окнах или чего-то подобного. Еще из открытий — спал я абсолютно голый. На соседней койке тоже кто-то спал, постель смята, одеяло наполовину сброшено на пол.

И вот только сейчас память мне напомнила ночные события. Дверь в питомник нам открыл все тот же пацан с серьезным лицом. Причем открыл быстро, как будто специально сидел и ждал. Он даже вроде представлялся, но я не запомнил имя. Про себя я почему-то называл его Шурик.

Так вот, Шурик, впустил нас в темное здание питомника, провел куда-то вглубь. Какие-то коридоры, лестницы, стеклянные галереи. И привел в что-то вроде общежития. Причем даже для меня привычного вида. Блоки по несколько комнат, в каждом — небольшая кухня и душ с туалетом. Сообщил, что горячей водой можно пользоваться без ограничений, показал шкафчик с мылом и полотенцами. Сказал, что в нашем блоке соседей нет, так что мы никому не помешаем, принимая душ посреди ночи. Натаха отправила меня в душ первым, мол, мне быстрее, ее волосы промывать — это история больше, чем на час. Я собирался на спать и дождаться, когда она закончит, но как-то медленно моргнул, и...