Детективное лето - Устинова Татьяна. Страница 4

– У нас в роадмапе – выход на Ай Си О, листинг на бинансе, – говорил Ваня-Гена, и Валентина Петровна хладнокровно зафиксировала в голове: «Гырмырпыр на гырмырпыре и гырмырпыром погоняет», – а у нас люди из команды исчезают, как испаряются! Один фронтенд-разработчик, второй! Эйчар эта, Ирина или Марина, не помню!

– А как они пропадают? – уточнила опытная кадровичка, у которой никто никогда не пропадал в обход трудового законодательства.

– А как-то! – Ваня-Гена не то просто экспрессивно взмахнул руками, не то с намеком очертил в воздухе некий Бермудский треугольник. – Уходят и не приходят! Ни в офис, ни в мессенджеры, ни в зум! В сети нет! Абонент недоступен!

– А дома?

– Где?

– Дома! Живут же они где-то, ваши пропавшие? – терпеливо объяснила Валентина Петровна.

– Ну-у-у… Наверное, где-то живут, – согласился Ваня-Гена, но так неуверенно, что стало ясно: пропавшие сотрудники свободно могут жить где угодно – на соседней улице, на Каймановых островах или на одном из спутников Юпитера. Где именно, Генеральный директор «Гырмырпыр Гырмырпейшн» не знает, потому как никогда этим обстоятельством не интересовался. В самом деле, к чему эта скучная проза обитателям метавселенной?

– А еще у нас дон отвалился, – дополнил печальный сказ Кондратий, вызванный на борщ вторым.

– Дон? Какой именно? – Валентина Петровна смотрела на гнома не мигая.

Она-то знала много разных. Есть Дон, который река в европейской части России. И который Жуан. И тот, что главный мафиози…

– Обыкновенный – донатор, – Кондратий, похоже, был не в курсе многообразия вариантов. – Ит из спонсор, заказчик… Короче, он деньги давал на проект. Сначала давал, а потом вдруг перестал, причем без всяких претензий и объяснений. Пропал с горизонта – и все, на связь упорно не выходит, на контакт не идет. Был дон – и сплыл. Но мани!

– Вначале были Гена и Саня, – библейским слогом вещала Нюха, приглашенная третьей.

От чесночного хлеба она отказалась, борща съела только полпорции, зато компота выпила три стакана.

– Ху из Саня? – спросила Валентина Петровна и, спохватившись, что переняла заразительную манеру Кондратия, поправилась: – Кто это – Саня?

Тут снова возникали версии. Если Гена при ближайшем рассмотрении оказался Генеральным директором, то Саня вполне мог быть, например, санитарным инспектором. Звучит же? «Вначале были гендиректор и санинспектор…»

– Саня – бывший друг Вани, они софаундерами были, – объяснила Нюха и потрясла пустой стакан, высыпая на ладошку вишенки. – Основателями проекта. Вместе начинали, донов и спонсов нашли, собрали команду, а потом рассорились и разбежались, теперь вообще не общаются. А были же неразлейвода, даже жить бок о бок собирались, недвижимость купили по соседству…

– Подумаешь, разработчики ушли! – просторно махнул рукой с зажатым в ней чесночным хлебом Клаус, занявший лобное место за столом четвертым. – У нас Интернет пропадает, вот это проблема!

– А потому что пакостники какие-то в доме живут, хулиганят, – высказался Иваныч, накормленный и опрошенный пятым. – Поймаю – руки оторву! Уже два раза оптоволокно резали, твари, а вчера в распределительный щит залезли и электричество отрубили – мелюзга час без света сидела, пока я не починил.

– Странно, а у меня свет был, – припомнила Валентина Петровна.

– А вы где, извиняюсь, проживаете? – заинтересовался Иваныч.

Пришлось признаться, что этажом выше.

– Это просто прекрасно, – оценил админ-на-все-руки-мастер, прокатываясь одобрительным взглядом по внушительному фасаду собеседницы сверху донизу. – Ни опозданий, ни траты времени на дорогу…

– Эх, все бы ничего, да «Корзинка» внизу закрылась, – со вздохом посетовал похожий на юного жирафа Юрец-огурец.

Валентина Петровна кивнула. «Корзинку» она знала – так называлась крошечная кофейня на первом этаже их дома. Непритязательное заведение, даже без столиков, все на вынос, но кофе вкусный и недорогой.

– Мне их поп-кейки очень нравились, – застенчиво признался Юрец. – А Гена там по утрам кофе брал, совсем горячим приносил… А теперь через дорогу мотается, в башне напротив своя «Корзинка», но там всю выпечку быстро разбирают – людей-то побольше.

Валентина Петровна опять покивала, показывая, что она в курсе: двадцатиэтажный жилой дом на другой стороне улицы сдали на два месяца раньше, чем их собственный, и он уже был полностью заселен.

– Ну что ж, я знаю, с чего начать, – резюмировала кадровичка, опросив всех сотрудников.

И вызвала уборщицу.

Та оказалась смуглолицей женщиной с черными сросшимися бровями. Увидев, какие авгиевые конюшни ей предстоит вычистить, она только удивленно приподняла монобровь. Офисный люд впечатлился куда сильнее. Явление народу смуглолицей женщины в платке и брючном костюме из зеленого сатина произвело фурор, который редко случается даже на показах высокой моды.

Нет, новые коллеги Валентины Петровны не оценили стильный образ сотрудницы службы клининга – их крайне взволновала перспектива скорого и неминуемого вторжения в их рабочее пространство энергичной женщины с мокрой тряпкой.

Высказывались опасения, что в процессе уборки что-нибудь крайне нужное и важное непременно будет испорчено и даже напрочь погублено.

Некоторые откровенно истерили, утверждая, что сложные инсталляции из грязных чашек, яблочных огрызков, окурков, пыльных бумаг, убитых и выпотрошенных компьютерных мышек и очень даже живых пауков – нормальный рабочий ландшафт, разрушение которого приведет к планетарной катастрофе. Ване-Гене пришлось показать подчиненным пример и первым отдаться на растерзание, подпустив женщину с тряпкой и суровым прищуром к своему рабочему столу.

Это оказалось очень правильным решением. Во-первых, стафф смирился и прекратил сопротивление, оставив поле боя за уборщицей. Во-вторых, именно на дальней окраине протяженного стола Вани-Гены под покровом пыли была обнаружена важная бумага.

– Вы это видели? – с аккуратностью художника-реставратора удалив с поверхности документа густой серый ворс, Валентина Петровна показала находку директору.

– Не знаю, не помню, – потер лоб Ваня-Гена.

– Но это ваша подпись? – кадровичка указала на закорючку в углу.

– Похожа, – осторожно сказал руководитель.

– Ит из ранний склероз! – съехидничал гном Кондратий.

Кабинет у них с Ваней-Геной был один на двоих.

– Ит из заявление об уходе по собственному! – возразила Валентина Петровна. – Написано еще в апреле моей предшественницей.

– Ириной? – наморщил лоб Ваня-Гена.

– Мариной? – припомнил Кондратий.

Ранний склероз в «Гырмырпыр Гырмырпейшен» определенно был инфекционным.

– Дашей! – устало сказала Валентина Петровна и ушла наводить порядок на собственном рабочем месте, унаследованном за этой самой Дашей.

Как и следовало ожидать, ничего хорошего девочка-эйчар после себя не оставила, только самодельный мотивирующий плакат – бумажную распечатку, пришпиленную к стене веселыми красными кнопками. Мордасова внимательно ознакомилась с коротким текстом под изображением небритого и нестриженого смазливого мужика: «Нельзя просто так взять и закрыть вакансию!» – и выбросила скомканный лист в переполненную урну. Не зря она была крайне невысокого мнения об умственных способностях и моральных качествах эйчаров. Ирина, которая Марина, то есть Даша, даже служебный компьютер оставила девственно чистым, что уж говорить о шкафчике для бумаг – ни одного личного дела!

Зато добросовестная уборщица нашла источник трупного запаха. Оказывается, один из ранних склеротиков – никто, разумеется, не признался – забыл на батарее беляши с мясом. Давно, когда отопление еще работало. Беляши долго ждали, не дождались и потребовали к себе внимания таким амбре, которое трудно было игнорировать, хотя склеротики и пытались.

Уборщица торжественно захоронила беляши в пакете с мусором. Провожали их всем офисом, зажимая носы и вытирая слезящиеся от вони глаза. Кажется, одна лишь Валентина Петровна не плакала, а тихо радовалась: все-таки запашок ее сильно смущал. Было у многоопытного кадровика опасение – как бы не наткнуться однажды на мумифицированные останки эйчара и пары этих, как их… гырмырпыр-разработчиков.