Всё не так, как кажется (СИ) - Морейно Аля. Страница 32
Пытаюсь возмущаться:
- Стас, осторожно, платье испортишь! Ну что ты, как дикарь какой-то?
- Давай, Ника, поздравь меня с днём рождения.
Лямку, на которой держится верх платья, он спускает демонстративно плавно и аккуратно. Прикусывает до лёгкой боли сосок, одновременно раскатывая презерватив. Отодвигает в сторону стринги и тянет меня на себя. В его движениях нет ни капли нежности, но моё тело, как всегда, мгновенно отзывается на него.
Когда всё заканчивается и я привожу себя в порядок перед зеркалом, некстати вспоминаются слова Полины об общих интересах, заботе и нежности. И почему-то становится очень обидно…
Глава 20
- Мишут, давай я ещё раз тебе температуру померяю, – трогаю рукой раскалённый лоб сына.
- Ну мам…
Поворачиваю малыша, убираю со лба чёрные пряди и нажимаю кнопку бесконтактного градусника. Тридцать девять и восемь! Час назад я пыталась сбить температуру, но она опустилась всего на несколько десятых и тут же вернулась назад. Ребёнок даже ни капли не вспотел.
На улице темно, вечер плавно переходит в ночь. Снова звоню педиатру, она советует попробовать другое жаропонижающее, а если не поможет, то вызывать скорую. Миша всегда так болеет – в первые двое суток температура зашкаливает. Раньше я паниковала, теперь уже научилась реагировать относительно спокойно. Но всё равно, когда градусник подбирается к сорока, начинаю дёргаться.
Аптека тут рядом, на углу нашего переулка. Звоню, уточняю – нужное лекарство у них есть. Но как оставить Мишу в таком состоянии дома одного, пусть и ненадолго? Колеблюсь.
Он слишком мал и никогда ещё не оставался сам – с ним всегда или я, или няня. Но, как назло, она неделю назад уехала к матери, которая слегла с инсультом, а я не взяла никого на замену.
В последнее время сын стал реже болеть. Днём он в детском саду, и я решила, что няня нужна мне теперь только на вечер, чтобы мы со Стасом могли куда-то сходить вдвоём. Всю прошедшую неделю мы проводили вечера втроём. Для меня это своего рода эксперимент – я наблюдаю за Стасом, его реакцией на Мишу и их общением. Сегодня же, по стечению обстоятельств, мой мужчина ночует у себя – завтра у него какие-то важные дела с утра.
Колеблюсь недолго – времени на размышления нет. В результате принимаю решение всё-таки сбегать в аптеку. Меня не будет максимум минут десять, а если потороплюсь, обернусь и того быстрее.
Оставляю сыну возле кровати чашку тёплого чая с малиной, накидываю на домашний спортивный костюм куртку, хватаю сумку, запираю дверь и бегу вниз.
После девяти вечера круглосуточные аптеки отпускают лекарства через окошко, не впуская покупателей вовнутрь. Поднимаюсь на крыльцо, называю лекарство. Фармацевт двигается неторопливо. Так и хочется попросить её ускориться, но сдерживаюсь – мои нервы и эмоции никого не интересуют. Когда, наконец, я расплачиваюсь и спускаюсь с крыльца, путь мне преграждают два парня. На головах капюшоны, лиц не видно, даже не могу определить их возраст.
- Какая цыпочка, – голос совсем молодой.
- Дайте мне пройти, пожалуйста, я очень тороплюсь, – ненавижу, когда парни пристают ко мне на улице, и сейчас нет времени с ними деликатничать.
- А что это у тебя? – неожиданно дёргает за лямку моей сумки.
Им нужна не я, а моя сумка? В голове тут же проносится мысль, что там у меня документы и ключи от квартиры, где заперт больной Миша. Я не могу отдать им сумку! Обхватываю её покрепче и тяну в свою сторону.
- Оставьте меня в покое! У меня нет с собой денег, я выскочила только за лекарством для ребёнка.
Не собираюсь перед ними оправдываться, но получается именно так.
На мне нет украшений. Вместо часов я ношу фитнес-браслет, демократичную модель из средней ценовой категории. И телефон у меня далеко не самый дорогой и не новый. Им нечем у меня поживиться! Но как это донести до них?
Всё происходит быстро, слишком быстро, чтобы я смогла среагировать. Не успеваю ничего больше сказать – парень снова дёргает сумку, сильнее, чем в первый раз. Мне едва удаётся удержать её в руках. В этот момент второй делает несколько шагов в мою сторону и бьёт меня в живот.
Боль резкая и настолько сильная, что я невольно разжимаю пальцы. Словно в замедленной съёмке, вижу, как нападающие убегают с моей сумкой. И мне бы побежать за ними или начать кричать, но силы покидают меня. Хватаюсь за живот, оседая на землю. Последнее, что помню, – мысль, что теряю сознание, но никак не могу этому сопротивляться.
Прихожу в себя от того, что меня не очень аккуратно перекладывают на кровать. Не сразу понимаю, что нахожусь в больнице. Рядом крутятся люди в медицинской форме. Как я тут оказалась? Почему так болит живот? Память подкидывает кадры нападения…
Миша! Он дома один! Сколько времени прошло с тех пор, как я ушла и оставила его? Что с ним? Паника наваливается и стискивает горло.
- Телефон… Дайте мне телефон, – порываюсь сесть или хотя бы приподняться.
- Лежите, вам нельзя вставать! – женщина среднего возраста плотного телосложения в синем медицинском костюме удерживает меня и не даёт подняться.
- Дайте мне телефон! – кажется, кричу, но из горла вырываются только хрипы.
- Так, что тут у нас? – появляется молодой мужчина в таком же костюме.
- Телефон требует. Но при ней телефона не было.
Плачу. Они не понимают меня, а я не могу им объяснить как-то иначе. Я словно в изолированной капсуле, а снаружи никто меня не слышит.
- Пожалуйста… телефон…
- Вы хотите позвонить домой? – уточняет врач.
Киваю.
- Вы помните номер?
Снова киваю.
- Диктуйте.
Называю цифры, несколько раз сбиваюсь и путаюсь. Не знаю, сколько сейчас времени, но на улице светло – значит, уже утро! Меня не было дома всю ночь! Стас берёт трубку не сразу, я даже успеваю запаниковать. Голос недовольный.
- Алё!
Собираюсь с силами, чтобы в нескольких фразах описать, что от него требуется.
- Стас…
- Какого чёрта ты звонишь с чужого номера? Ты же знаешь, что у меня сегодня важная встреча! Я занят!
Игнорирую его ворчание. О встрече я напрочь забыла, но что может быть сейчас важнее запертого в одиночестве больного ребёнка?
- Мне очень нужна твоя помощь… Миша…
- Сказал же, что занят!
Где-то на фоне слышу женский голос: "Стасик, ну кто там ещё? Иди ко мне…". Или мне это только кажется? Слова разобрать трудно, да и не в том я сейчас состоянии.
- Ты… с женщиной?
- Я потом перезвоню, – рявкает и кладёт трубку.
Мне бы сейчас в самый раз разреветься и оплакать почти полтора года жизни, потраченные на этого мужчину. Но Миша нуждается в срочной помощи, поэтому я не могу себе позволить истерить. Врач, к счастью, понимает моё состояние.
- Может, позвоните кому-то ещё?
- Я… мне некому… Помогите мне, пожалуйста…
- Так я, собственно, именно этим последние часы и занимаюсь.
- У меня дома сын, маленький, он один, – задыхаюсь, говорить очень трудно, но другого выхода нет. – Мне надо к нему.
Понимаю, что со мной что-то случилось. Живот горит огнём, боль ужасная, но я не могу сейчас о ней думать, нужно сначала как-то попасть к Мише и помочь ему.
- Вы точно никуда не пойдёте ни сейчас, ни в ближайшие дни. У Вас колото-резаная проникающая рана живота с повреждениями внутренних органов, большая кровопотеря. Вы чудом живы остались, так что никакого героизма, если не хотите, чтобы ваш сын остался без матери.
Лихорадочно пытаюсь придумать какой-то выход. Полина с мужем уехали в другой город знакомить свёкров с их месячной дочкой. София Павловна на второй этаж не поднимется. Ни с кем больше у меня нет таких отношений, чтобы можно было им поручить сына и впустить в квартиру. Но если этот человек спас мою жизнь, то я могу доверять ему?