Всё не так, как кажется (СИ) - Морейно Аля. Страница 34

Прохожу в комнату и обнаруживаю мальчика лежащим на разложенном диване. Рядом на тумбочке нахожу бесконтактный градусник – чудесное изобретение, особенно для измерения температуры у детей. Тридцать семь и четыре. Отлично, хотя к вечеру наверняка снова поднимется.

- Давай знакомиться. Меня зовут Алексей Викторович, можно просто дядя Лёша, меня так племянники называют. А тебя?

- Миша.

Мальчик слишком доверчив – нужно переговорить с матерью, чтобы объяснила ему, что нельзя так легко доверять незнакомцам. Ведь на моём месте мог быть и какой-то бандит. Впрочем, в данный момент эта доверчивость облегчает мне задачу – ребёнок легко идёт на контакт.

- Отлично, Миша. Умеешь широко рот открывать и говорить "ааааа"?

Малыш послушно открывает ротик. Горло красноватое, но не критично. Слушаю – в лёгких всё чисто. Судя по всему, обычный вирус, которыми даже самые здоровые дети болеют по несколько раз в год. А значит, необходимо обильное тёплое питьё и свежий воздух в комнате. В больницу везти никакого смысла – не примут, ещё и засмеют. На первый взгляд, вчерашнюю высокую температуру он перенёс без осложнений. 

- Я чайник поставил. Ты голодный? Есть хочешь?

- Нет, только пить. Я всю ночь пить хотел, но мама мне не разрешает включать чайник.

- А ты всегда маму слушаешься? – кивает. – Молодец. Идём-ка на кухню, а тут пока проветрим.

Выхожу из комнаты, малыш семенит за мной следом. Завариваю кипятком найденное в холодильнике малиновое варенье – хорошее натуральное средство для снижения температуры. Конечно, не такое действенное, как таблетки, но в комплексе действует отлично. Мама в детстве всегда давала мне малину во время болезни.

Малыш с жадностью выпивает полную чашку и кладёт голову на стол. Он очень слабый, лицо болезненно-бледное, что особенно бросается в глаза из-за обрамления чёрными волосами. "Видимо, на маму похож, она такая же черноволосая и белокожая", – мелькает мысль. Хотя, по правде говоря, я её толком не рассмотрел. Рану её хорошо помню, а черты лица совсем в памяти не отложились.

- Мне было так страшно ночью…

Следуя неожиданному порыву, обхватываю малыша и прижимаю к себе, глажу шёлковые волосы.

- Я знаю. Меня мама в твоём возрасте тоже вынуждена была оставлять одного, когда папа умер. И я тоже по ночам очень боялся.

Устраиваю малыша на диване и звоню в отделение дежурному врачу Валентине Ивановне, спрашиваю про пациентку Келлер.

- Спит она, всё стабильно. Что это ты так о ней печёшься?

По тону слышу, что подозревает меня как минимум в мировом заговоре.

- Она меня попросила проведать её сына. Когда проснётся, передай, что с ребёнком всё в порядке, пусть не волнуется.

Валентина хмыкает, но уверен, что передаст. У неё самой двое детей, она над ними трясётся, как квочка.

Смена сегодня тяжёлая. Устал адски, глаза слипаются.

- Двигайся. Я немного полежу с тобой, отдохну, а потом решим, что будем делать.

Но только я вытягиваюсь на диване, как меня срубает крепким сном. Засыпая, чувствую, как Миша мостится рядом и, прижавшись ко мне, затихает.

Просыпаюсь от звонка телефона. Подскакиваю и не сразу понимаю, где нахожусь. Малыш, видимо, ночью не спал и теперь навёрстывает упущенное. Хватаю трубку – Валентина.

- Тут твоя пациентка истерит, требует с тобой поговорить.

- Дай ей трубку, будь добра.

Через секунду слышу взволнованный голос:

- Алексей Викторович, как Миша? Вы сейчас где?

- Я же передал вам, что нормально всё. Температуру с утра померял – небольшая была, чаем с малиной напоил и спать уложил. Вы его разбудили. Сейчас соберёмся и поедем ко мне.

- А можно мне с ним поговорить?

Кто бы сомневался? Квочки – они такие. Моя сводная сестрица над своими так же трясётся. По сто раз на день звонит, когда я с ними остаюсь. Протягиваю мальцу телефон.

- Мамочка, мамочка, ты что, заболела? Когда ты вернёшься?

Видимо, мать ему что-то объясняет и даёт наставления. Слушает с серьёзным выражением лица, кивает, иногда поддакивает.

- Хорошо, мамочка, я буду послушным.

Когда возвращает мне телефон, снова вижу в глазёнках слёзы.

- Ну что, боец, давай собираться, поедем ко мне домой. У тебя тут очень хорошо, но мне нужно к себе. Показывай, где у тебя что лежит – возьмём немного вещей на смену.

Ситуация совершенно дикая. Я, военный хирург, переквалифицировался в няню и присматриваю за ребёнком случайной пациентки, которого вижу впервые в жизни. Сказать кому – не поверят! Да я и сам посмеялся бы, расскажи мне кто-то нечто подобное.

Пока достаю из доисторического скрипящего шкафа одежду, малыш приносит несколько книг, раскрасок и игрушек. Смотрит на меня взглядом кота из "Шрека", как будто я могу ему отказать!

Квартира у меня небольшая, мне подарил её Давид на восемнадцатилетие. С женой мы тут никогда не жили – ей было тесно и некомфортно. Зато после развода не пришлось ничего делить, я просто собрался и вернулся сюда.

Мишу устраиваю на диване в гостиной. К вечеру у него снова поднимается температура, и я вожусь с ним, пытаясь заменить маму.

- Дядь Лёша, ты хромаешь. У тебя ножка болит?

- Болит.

- Ты порезался или допрыгался?

- Меня на войне ранили.

- Так ты – солдат?

- Можно и так сказать. Я – военный врач, спасаю солдат и простых людей, если с ними что-то случается.

- Ух ты. И тебя там враги застрелили?

- Меня задело взрывом, когда мы выносили раненых из-под обстрела.

- А кто же тебя спас, если тебя самого ранили?

- Мне повезло – там был ещё один врач.

- А тебе было страшно?

- Конечно, всем на войне страшно. Даже тем, кто говорит, что ничего не боится.

- И даже героям?

- И героям, конечно.

- А ты – герой?

- На войне все герои. И солдаты, и командиры, и шофёры, и даже повара, которые еду солдатам варят. И врачи с медсёстрами тоже.

- А ты во врагов стрелял?

- Нет, я там уколы делал, пули вытаскивал, раны зашивал.

- Но ты умеешь стрелять?

- Конечно, я же военный.

- А я бы хотел быть, как Айболит, врачом для зверей.

- Это называется ветеринар. Тоже очень нужная профессия.

Незаметно за разговором Миша засыпает. Я гашу свет и наконец расслабляюсь. Возиться с ребёнком – та ещё работа. Люблю детей, всегда с готовностью сижу в выходные с племянниками, но они меня выматывают до изнеможения.

Утром звонит мама.

- Алексей, ты как сегодня? Приедешь на обед к нам? Я пирог твой любимый испеку.

- Не, мам, не получится, у меня тут форс-мажор.

- Что случилось? – голос тут же становится настороженным или даже напуганным.

- Я взял к себе мальчика.

- Что? Какого мальчика? Чей он?

- Пациентки, вчера на смене оперировал. Они иногородние, у них тут никого нет, ребёнка не с кем оставить.

- И ты решил сыграть роль матери Терезы? Ты в своём уме?

- Ма, не начинай. Ему всего шесть лет. Его мать в больнице с ножевым ранением. Не оставлять же его одного в квартире!

- Сын, ну почему тебе всегда больше всех надо? Есть же социальные службы, в конце концов!

Слышу нотки раздражения в её голосе. Но знаю маму и не сомневаюсь, что она поступила бы точно так же. 

- Я не понимаю, к чему этот спор. Ребёнок уже у меня. И завтра тоже будет, скорее всего. Он приболел и нуждается в заботе. Хочешь увидеться со мной и угостить пирогом – приезжай в гости. Заодно посидишь с мальчиком, а я схожу за продуктами в супермаркет.

- Хорошо, приеду. Не оставлять же вас голодными. Тебе бы жениться и своих детей завести, – заводит свою привычную песню.

- Мне бы для начала комиссию пройти и в армию вернуться. Кому нужен тридцатилетний инвалид с неопределённым будущим?

- Не прибедняйся. Не получится вернуться в госпиталь, будешь работать в обычной больнице. Главное – оперировать можешь, – знала бы мама, каких усилий мне стоит каждый раз отстоять на ногах операцию. – С твоей квалификацией ты везде себе работу найдёшь.