Ты — моя нежность (СИ) - Невская Анна. Страница 21

– Ну так как? Может, всё-таки составишь мне компанию?

Не дожидаясь моего ответа, он пошел в сторону просторной кухни.

– К сожалению, есть только клубника, – сказал будничным тоном, заглядывая в холодильник, замаскированный под дверцу кухонного шкафа. – Если память мне не изменяет, ты любишь клубнику.

Неужели намекал на нашу первую встречу?

Он взял пластиковый контейнер и сполоснул его содержимое под проточной водой. Отлил воду и выложил ягоды на бумажное полотенце. Его движения были чёткими и уверенными. Стало ясно, что бытовые хлопоты для него в порядке вещей.

– Я закажу еду. У тебя есть предпочтения? – поинтересовался обернувшись. Влад сложил руки на груди и упёрся пятой точкой в столешницу.

Я всматривалась в его лицо, пыталась уловить настроение мужчины. Тщетно. Влад прекрасно контролировал свои эмоции.

– Мне всё равно.

Он кивнул и уткнулся в свой смарт. А я тем временем прошла к барной стойке, тянувшейся вдоль панорамного окна, и взобралась на высокий стул.

С высоты люди казались маленькими движущимися точками. Я тоже сейчас ощущала себя мелкой, почти крохотной. Это присутствие мужчины так на меня действовало. Давящая атмосфера проникала сквозь поры, заставляя нервничать.

Не могу больше.

– Так о чём вы хотели со мной поговорить? – Не выдержав, обернулась и носом чуть не уткнулась в хрустальную пиалу со спелыми ягодами.

Влад поставил её передо мной, сам уселся рядом. По-прежнему невозмутимый, как будто в покер собрался играть.

Не было уже никаких сомнений в том, о чём пойдёт речь. Вернее, о ком.

Я потеряла счёт времени. Не знаю сколько – минуту, пять, десять. Мы молчали и глядели на суматошный город за окном. Иногда молчание бывает выразительнее любых слов и может звучать похлеще самого тяжёлого обвинения.

– Я ничего не мог тебе предложить четыре года назад, Настя, – неожиданно произнёс Влад, вернее, неожиданностью оказался смысл его слов.

– Кроме проблем, – добавил после короткой паузы.

В полном изумлении уставилась на мужественный профиль. Влад глядел на свои руки, сложенные в замок и, почувствовав мой взгляд, развернулся. В его глазах было так много безысходности и отчаяния. Он выглядел сейчас крайне уязвимо, и это было так странно.

Кто сказал, что сильные мужчины не могут испытывать отчаяние?

– Я уезжал из твоего города с уверенностью, что у нас будет продолжение, но сначала хотел разобраться с проблемами. Тогда находиться рядом со мной было небезопасно. Было бы крайне эгоистично с моей стороны подвергать тебя опасности, предлагая отношения. Как бы сильно мне этого ни хотелось.

Он замолчал, давая возможность переварить информацию, которая была настолько нереальной, что я потеряла дар речи.

– Что, Настя? Удивлена?

– Мягко сказано, – ответила, всё ещё не веря своим ушам. – Я шокирована.

Он недобро усмехнулся.

– Вы ведь не проявили ко мне интерес. То есть проявили, но в другом плане… ну, вы поняли. А теперь говорите, что хотели со мной встречаться? Как самая настоящая пара?

И должна в это поверить?

Отвернулась, не выдержав прямого взгляда мужчины, и подтянула пиалу с клубникой. Одеревеневшими пальцами начала отделять ягоды от листиков. Вскоре возле тарелки образовалась небольшая зелёная горстка.

– И… я не могу понять, почему мы вообще затрагиваем эту тему. Тем более сейчас. Мы ведь договорились, что не будем вспоминать тот… инцидент. У каждого своя жизнь. Вы, например, скоро женитесь на Петре. К чему этот разговор?

– Потому что ты родила от меня дочь. Это в корне меняет все нынешние обстоятельства.

Глава 24

Мне многое в жизни давалось легко. Например, я быстро принимал решения, некоторые из них казались весьма абсурдными. В их число входило непростой – не для меня, а по мнению людей, живущих по старым правилам, – выбор, когда на третьем курсе я решил оставить учёбу и посвятить все своё время и ресурсы – умственные и финансовые – идее, которую обдумывал целый год. Факультет вычислительной математики и кибернетики остался где-то позади, а впереди меня ожидал невероятный успех. Пока некоторые тогда воспринимали интернет лишь как средство связи, я видел в нём золотую жилу – технологическое цунами, которое в скором времени непременно должно было накрыть и нашу страну. Это уже происходило на западе, где интернет рос на тысячи процентов в год, и, как это обычно бывает, мы тоже, с опозданием, конечно, но всё-таки попали в волну. Через пять лет после основания компания вышла на IPO, а сегодня, спустя шестнадцать, лет она стоила десятки миллиардов долларов.

И всё это произошло не только благодаря интуиции, гибкости мышления и склонности к обоснованному риску, но и, как я уже говорил, лёгкости, с которой я принимал те или иные решения. С самого детства и на протяжении всей жизни эта лёгкость будто шагала рядом, за руку меня держала и направляла в нужное русло, а сейчас, видимо, исчерпав себя, решила взять брейк и кинула в самый неподходящий момент. И хотя выбор был очевиден, но сам факт, что я всё равно должен был его сделать, отнимал внутренние силы, а вместо них рождались мрачная безысходность и растерянность. Чувства, которые я испытал лишь однажды, когда узнал, кто стал заказчиком моего покушения. Разница в том, что тогда навредили мне, а при нынешних обстоятельствах мне лично предстоит причинить боль. И не какому-нибудь постороннему человеку, а женщине, которая искренне меня полюбила.

В первую нашу встречу Петра произвела на меня приятное впечатление. Короткий курортный роман обернулся серьёзными отношениями, и потом я сделал ей предложение. Она идеально подходила на роль жены. Безупречная репутация, благородное происхождение, кроткий характер – вот что заставило меня принять это решение. Я никогда не говорил, что любил её. В моей системе взглядов и представлении о семейной жизни чувство уважения и преданности были превыше любви, которая в итоге всё равно бы когда-нибудь прошла.

Помню, как она впервые призналась в любви, а у меня ничего кроме чувства неловкости в тот момент не возникло. Петра свыклась с моей холодностью, и её попытки получить от меня взаимное признание сошли на нет. Она вообще оказалась очень ненавязчивой и понятливой женщиной. Я же чувствовал себя подонком, потому что не мог дать ей и сотую долю теплоты, которую она ежедневно мне дарила. И если раньше я думал, что её устроят партнёрские отношения, основанные на взаимоуважении и преданности, то в последнее время никаких сомнений, что ей будет этого недостаточно, у меня не возникало. Я поступил эгоистично, предложив ей свое имя, но не сердце, и с сожалением наблюдал, как свет в её глазах, который загорелся при первой нашей встрече, с каждым днём угасал, а с ним и сама Петра. Пока наши отношения окончательно не вошли в тупик.

Неожиданная новость о трёхлетней дочери заставила принять решение, которое впервые мне далось крайне тяжело.

***

– Вы правы, у меня есть ребёнок, но с чего вы взяли, что он ваш?

Неверную тактику она выбрала. Сидит бледная, трясётся как осиновый лист, то притянет к себе тарелку с клубникой, то резко отодвинет её. Хаотичные движения выдавали её страх и замешательство. Боялась, а всё равно на рожон лезла.

– Насть.

– Что? – обречённо вздохнула она, понуро опустив плечи.

– Кажется, ты не осознаёшь всю серьёзность ситуации. – Крутанул барный стул, на котором она сидела, так, что мы оказались лицом к лицу.

Да. Она чего-то боялась, а это плохо. С женщиной, которая испытывает страх, конструктивного диалога не получится.

– Чего ты боишься? – старался, чтобы мой голос звучал ровно, почти мягко.

– Я не знаю, чего от вас ожидать.

– В моих планах нет ничего, что бы могло навредить тебе или… нашей дочери.

Запнулся на последнем слове. С трудом осознавал, что у меня есть трёхлетний ребёнок.

– А у вас, оказывается уже есть планы? Я могу узнать о них?