Ты — моя нежность (СИ) - Невская Анна. Страница 23

Бумажный пакет и пустые контейнеры из ресторана он выбросил в урну. Механизм, который должен был заглушить удар, не справился, когда Влад резко толкнул задвижной ящик, и тот громко звякнул.

– М, Настя? – Развернулся, посылая в мою сторону потоки всего тёмного, от чего сейчас избавлялась его душа. – Тоже припасла гениальную фразу на день икс, которая якобы должна избавить ребёнка от чувства неполноценности и комплексов?

– Не понимаю, к чему этот разговор, – медленно ответила, попутно следила за его движениями. – Ведь уже нет смысла об этом говорить Алисе, потому что ситуация у нас складывается другая. Вы в скором времени познакомитесь и… начнёте общаться. Ты покажешь ей всю свою любовь, и она не на моих словах, а лично от тебя узнает, как важна для своего отца.

– Чушь всё это, – устало и обреченно возразил Влад. – В нас с самого рождения заложено, что семья – это мама и папа, и даже маленький ребёнок на своём уровне это понимает и по-разному реагирует на каждого родителя в отдельности. Мама – это та, которые подует на ободранные коленки и обработает ссадины зелёнкой. Отец всегда олицетворяет защиту и силу, он тот, к кому хочется побежать и пожаловаться на Сашу из второго подъезда, который сделал тебе подножку, а ты упал и получил те самые ссадины. И именно сейчас хочется пожаловаться, а не в день, оговорённый между родителями, который неизвестно когда настанет. Может, в эту субботу, а может, в следующую. Ты знаешь, что папа всегда дома, что он ждёт тебя и в любой момент сможет защитить.

– Так произошло с тобой? – от переизбытка эмоций мой голос почти сел. Неужели Влад о себе только что рассказал?

– Я знаю, что так не должно произойти с нашей дочерью. Настя, поверь никакие слова и встречи с отцом по субботам или даже через день не заменят чувство защищённости и полноценности, если родители не вместе. Ребёнок всё равно будет считать себя брошенным, а это разрушительное и крайне тяжёлое чувство, которое оставляет свой след на многие годы вперёд.

Глава 26

Спустя две недели

Разговор о разрыве отношений зачастую происходит в людных местах. Понятны причины, почему для этого выбирают те же рестораны. Этакая страховка, что при людях потерпевшая сторона не устроит истерику. Классика жанра в моём случае отменяется. Где бы я ни сообщил Петре о разрыве нашей помолвки, уверен, она не опустится до дешёвых сцен с битьём посуды и истеричного ора – включатся безукоризненное воспитание и природная сдержанность.

И, пожалуй, это впервые, когда сей факт меня серьёзно беспокоил. По себе судил, насколько иногда важно выплеснуть наружу всю черноту, обиду и злость, потому что, если вовремя это не сделать, внутреннее напряжение по швам может треснуть, к чертям сметая всё на своём пути.

По телефону сообщил Петре, что вечером зайду к ней.

– Я очень рада, Влад, – с воодушевлением сказала она. – Соскучилась по тебе безумно. Мы так давно не проводили вместе время.

А точнее с момента, когда узнал, что у меня подрастает дочь.

– Это Алиса – дочь Насти, – пояснила Петра, заметив мой интерес к фото в тот вечер, когда незапланированно вернулся из Англии. Это сейчас я мог быть честен перед собой и открыто смотреть правде в глаза, к кому на самом деле меня тянуло, когда решение серьёзного вопроса делегировал своим замам, а сам рванул в Москву.

– Красивая, правда?

– Сколько ей?

– В октябре исполнится четыре.

Что я почувствовал в тот момент?

Бетонное небо над головой, которое так сильно и неумолимо давило на плечи, будто пыталось сравнять меня с землёй. Всё это время у меня росла дочь, о которой я даже и не знал.

Я бы мог поручить Быстрову проверить факт моего отцовства или элементарно сопоставить даты нашей встречи и рождения девочки, но это было лишним, потому что поразительное сходство между моей матерью и… дочерью равнялось стопроцентному результату теста на отцовство. Насмешка судьбы в том, что даже фото, от которого я не мог оторвать взгляд, было практически идентичным со снимком моей матери в детстве. Тоже чёрно-белое, тот же ракурс и сходство один в один: взгляд, ямочка на подбородке, размах бровей, ярко выраженные скулы, которые даже детская припухлость не скрывала.

На следующий день поручил помощнице анонимно купить снимок у фотографа, которым, кстати, оказался тем самым поклонником Насти. Когда увидел их вместе, впервые почувствовал лёгкую ревность – абсолютно новое для меня чувство, с которым еле справился. У меня под боком без пяти минут жена стояла, а я в тот момент представлял, как бью морду ничего не подозревавшему фотографу.

И вот тогда всё и началось: мои сомнения насчёт свадьбы, частые отмазки, дабы избежать с ней встречи, и, наконец, новость, что у меня есть дочь, окончательно подтолкнула меня к разрыву помолвки.

– Привет, – Петра ласково улыбнулась, пропустила в квартиру. Она терпеливо подождала, пока я сниму обувь, а потом подошла и легким поцелуем коснулась моих губ.

– Всё в порядке? – в замешательстве спросила, заглядывая в мои глаза, когда я не ответил на обычное приветствие. – Выглядишь немного угрюмым. Что-то случилось?

– Нам нужно поговорить, – на выдохе ответил и почувствовал себя самым последним подонком. Сейчас лишь одной фразой я разрушу все её мечты, возможно, унижу своим решением, а может, ещё хуже, убью веру в себя.

Петра в смятении кивнула, но уже спустя секунду быстро взяла себя в руки.

– Я заказала твой любимый стейк с тушёными овощами в «Больтаго». Может, сначала поужинаем? Ты наверняка голоден. – Взглянув на циферблат на узком запястье, она быстро добавила: – Курьер уже должен подойти…

– Петра, пройдём в гостиную.

От фразы, сказанной ледяным тоном, на её лице появилась полная растерянность – эмоция, которую я редко наблюдал.

– Конечно.

Она присела на бледно-розовый диван, перед этим переставила с места на место декоративные подушки, что выдавало её смятение.

– Я тебя слушаю, Влад. – Петра обратила на меня грустный взгляд.

У женщин чересчур развита интуиция, а ещё они обладают неким шестым чувством, или просто ведьмы, которые наперёд знают, что разговор будет не из лёгких.

Я сотню раз за последние дни прокручивал в уме заученную фразу, но как сказать её, когда смотришь в глаза женщине, которая не заслуживает такого предательства, не знал.

Присел напротив неё в глубокое кресло. Между нами журнальный столик, на котором в свете хрустальной люстры поблескивали серебряные декоративные статуэтки, и напряжение, нарастающее с каждой секундой всё больше и больше.

– В моей жизни произошли некоторые события, которые сподвигли меня принять определённые решения. И, боюсь, они… не соответствуют нашим общим дальнейшим планам.

Это было намного тяжелее, чем я себе представлял.

– Что ты имеешь в виду?

– Свадьбы не будет.

Петра в недоумении глядела на меня, перекручивая на тонком запястье золотые браслеты.

– Почему? То есть… я сделала что-то не так, или…

– Дело не в тебе. Ни в коем случае ты не должна винить себя в нашем расставании.

– А кого я должна винить?

Определённо разговор завернул не туда. Меньше всего я хотел, чтобы Настя оказалась крайней в этой ситуации.

– В том, почему это сейчас происходит, никого кроме меня нельзя винить. Я совершил ошибку, когда сделал тебе предложение. Ты не будешь счастлива со мной, Петра, потому что я не смогу дать тебе то, чего ты действительно заслуживаешь, а ты достойна лучшего.

Просто заткнись. Вот просто закрой свой рот, потому что это уже походило на сцену из дешёвой мелодрамы, в которой она не должна участвовать.

– Я уверен, что ты тоже со временем пришла бы к такому выводу, поэтому лучше пусть это произойдёт сейчас, а не потом, когда мы будем связаны браком.

– Почему ты принимаешь решение за нас обоих, Влад?! Кто тебе дал такое право?!

Гнев – это лучше, чем видеть боль в стеклянных глазах.