Тропа ауберианского траппера (СИ) - Беляев Павел. Страница 20

Снова шар, мерцающий с частотой, совпадающей с неким биоритом зрителя. Факел уже забыл о пиалке и пил теперь прямо из горла.

Через несколько минут шар нехотя сменила новая картина: темный и тесный грот, на камнях распласталась большая бурая клякса. Не сразу траппер понял, что это тело эбрайла, видимо, застывшего в каком-то трансе.

— Тогда я начал копать внутрь себя, — продолжал Учитель. — Я изучал свой организм, осмысляя его процессы, взаимосвязи, законы. Я создавал системы рецепторов, охватывающие каждую частичку тела, а затем декомпозировал ощущения, которые они передавали. Я наблюдал, как меняются мои клетки, подчиняясь моим командам, и как приходит осознание новой ипостаси. Я понял, что в разных ипостасях я вижу разные стороны мира, по-разному его воспринимаю и по-разному реагирую на него. Я допытывался, как работают Изменения тела и мышления, стремясь постичь границы своих возможностей.

Факел вздрогнул и отшатнулся: в воздухе возник монстр такой жуткий, о каких траппер даже не слышал. Существо на голограмме как будто восстало из мёртвых. Это была несуразная помесь осьминога, рака и паука, обтянутая облезлой покоцаной шкурой, местами покрытой язвами или свисающей клочьями. Существо быстро перемещалось между камней и деревьев горного леса, срывая на ходу клешнёй длинные стебли растений и пихая их вглубь себя, видимо, туда, где находилась пасть.

— И я видел этот рубеж. Последнее Изменение, за которым безумие, небытие, разрушение мозговых связей, благодаря которым мы остаемся разумными. Последний шаг отделял меня от превращения в Низшего навсегда. Годы Изменений ушли на вхождение в это пограничное состояние, когдя я почти не имел уже контроля над собой. Даа, это происходит постепенно. Чем сильнее, функциональнее тело, тем более развитым должен быть мозг, чтобы его контролировать. А если не следить за балансом, рефлексы и инстинкты, всё животное перехватит инициативу. И однажды потеряешь себя, забудешь дорогу назад. Так устроен наш мозг. Я отступил тогда. И решил, что природа неспроста установила границы нашей свободы.

Голограмма погасла. Факел уставился на Учителя, одновременно испытывая страх и интерес к нему. Никогда трапперу еще не приходилось пообщаться по душам со Старым. Факел перевёл дух, глянул на бутылку (осталась треть), поставил на стол.

— Твоя история… потрясает, Учитель, — он провел рукой по лицу. — Значит, это ты основал клан Кишикуа?

— Нет. Но когда я пришел, здесь не было основателя. Он ушел или погиб. Я посмотрел идеи клана и понял, что моя история — обыкновенна. Исатара Кишикуа не справился с бесконечной свободой.

Учитель достал откуда-то кусок вещества, похожего на пластилин.

— Он создал клан, — Учитель стал что-то лепить, — в котором есть свобода, но нет развития. Занимайся любым делом, будь каким хочешь, но только не ищи свой предел. За ним искателя поджидает только чёрное безумное небытие.

Пальцы эбрайла сформировали фигурку трёхногого стрелка кишикуа. Третья нога словно хвост исходила из крестца. Туловище было повернуто боком, плечом вперёд. Из каждого плеча росла пара рук и с обеих сторон тела руки держали по ружью.

— Кишикуа охотно делают свою работу, потому что легко переходят в ипостась, идеальную для неё. Так они управляют своими желаниями и не сходят с ума от скуки.

— Выходит, — Факел зачем-то глядел на фигурку, — абсолютная свобода это способность управлять своими желаниями…

Учитель смял пластилинового кишикуа и вылепил нового.

— Я берегу кишикуа от абсолютной свободы. Они не смогут ее применить. Как не смог я. Ты спрашивал, хуман, чего не хватает эбрайлам, — Учитель внимательно посмотрел трапперу в глаза, его овальные зрачки, окружённые желтой с прожилками радужкой, были похожи на внешние иллюминаторы космолёта, за которыми бездна. — Будущего.

* * *

Когда Факел вернулся в Тохесу, тёплые сумерки уже обволокли город, будто укрыв мягким пледом строения, площадь, скудную запылённую растительность.

Учитель не внёс ясности, лишь добавил вопросов. Наверное, глупо было человеку ожидать полезного совета от эбрайла. «Они так гибки и самодостаточны, что тупо боятся свободы, — подумалось Факелу. — А я не боюсь? На что мне эту свободу тратить? Строить заводы чтобы получить средства на постройку ещё заводов?..»

Факел решил заночевать в городе, чтобы попробовать на вкус атмосферу «самого свободного клана». Был бы трезв, наверное, побрезговал бы. Впрочем, забредя в домик посимпатичней, траппер обнаружил, что там достаточно чисто и даже уютно. А вот и незанятая лежанка. Пошатываясь, Факел расстелил спальник, забрался в него и с удовольствием вытянул ноги.

Сквозь дрему он услышал, как в комнату заходят другие кишикуа, устраиваются на лежаках, пыхтят, ворочаются, переговариваются. Постепенно все утихомирились.

Факела вырвал из глубокого сна пронзительный крик. Он выхватил бластер, с которым не расставался на Планете никогда, и ткнул им в специальную дыру в спальнике. Оказалось, один из кишикуа влетел в помещение и принялся громко будить другого. Он в полный голос что-то объяснял соклановику, с жаром жестикулируя. Тот мгновенно проснулся, будто и не спал вовсе. Факел с недоуменным раздражением оглянулся на других спящих. Никто и ухом не повел, словно тишину ничто не нарушало. Похоже, подобные истории здесь не были редкостью.

— Эй! Эй! — вскрикнул траппер. — А ну заткнитесь!

Кишикуа обернулись, но через пару секунд продолжили оживленные переговоры.

— Да ну вас к дьяволу! — Факел злой и заспанный выбрался из спальника и, схватив его в охапку, размашисто вышел из дома.

Глава 7. Совещание у Капитана

Альфред Миллз выиграл выборы Капитана Звездолёта «Протей» пятнадцать лет назад, прежде всего, потому что твердо знал, чего хочет, как этого добиться и почему это важно для всех. Благодаря ясности его видения команда Миллза разработала настолько чёткую и актуальную программную документацию, что ответы нашлись почти на каждый вопрос избирателей (что само по себе выдвигало его в лидеры с существенным отрывом от конкурентов). И, что еще важнее, эти ответы удовлетворили большинство.

Процедура выборов главного лица в технократическом обществе «Протея» сильно отличалась от таковой из эпох до Большого Старта. Никаких шоу, манипуляций, экспрессивных речей с пустыми посулами в предвыборной кампании. Каждый кандидат составлял программу, подробно описывая, как он планирует поступать с каждой имеющейся проблемой, откуда возьмет на это ресурсы и что это принесёт протейцам. Далее каждый избиратель мог задать вопросы автоматической экспертной системе, которая подбирала ответы исходя из программ кандидатов. Избиратель имел возможность сравнивать ответы разных претендентов, задавать системе уточняющие вопросы, пока не выберет лучшего. Разумеется, полное описание программ тоже было доступно для изучения. Благодаря такой прозрачности в намерениях кандидатов явка на выборы всегда была высокой, так что не приходилось особо никого принуждать.

Ещё одной подкупающей особенностью Миллза являлась его верность своим обещаниям. Едва взойдя на пост Капитана, он принялся осуществлять планы, которые и декларировал. Его приход к власти, в частности, как бы поставил точку в многолетних спорах о том, что же делать с Ауберой.

Миллз сумел запустить и поддерживать на должном уровне сразу два широкомасштабных направления: пополнение запасов «Протея» природными ресурсами с планеты и грандиознуюмодернизацию звездолёта. Капитан расположил к себе и борцов за расширение социальных гарантий, и ревнителей частной собственности, и обывателей, скучающих по интересной работе, пожалуй, только Колонизаторы остались недовольны. За первые пять лет правления нового Капитана довольствие протейцев действительно поднялось, новые помещения пополнили жилой фонд.

С такой базой Миллз выиграл свои вторые выборы. И выкатил свою новую программу, по масштабам едва ли не превосходящую каждую из предыдущих (которые продолжали выполняться). Проект «Звездная Верфь» был не просто орбитальным сооружением, это было детище мировоззрения Альфреда Миллза.