Французский квартал - Камерон Стелла. Страница 25

— Нет. — Она покачала головой. — Пообещай мне. И еще… Пожалуйста, молчи о моей беременности. Я сама решу, когда придет время назвать… Эррола отцом моего ребенка.

ГЛАВА 11

Джек знал, что ему делать. За те годы, что прошли со дня гибели родителей, он сформировал для себя собственный кодекс чести и этики и неукоснительно придерживался его во всех своих поступках. Первое правило этого кодекса гласило: полагайся только на самого себя. Джек твердо следовал этому правилу. Даже в отношениях с дедом, отцом своей матери, который, в сущности, и воспитал его. Джек не все ему открывал, кое-что утаивал. Дед не догадывался об этом. По крайней мере Джек так считал. Второе правило: если уж решился на что-нибудь, доводи дело до конца, и остановить тебя сможет только смерть.

Сейчас Джек намеревался сделать то, о чем напряженно думал день и две ночи. Он завез Амелию в садик, вернулся домой, поставил машину в гараж и отправился пешком к Дуэйну, надеясь потом заскочить на Ройал-стрит.

— Доброе утро, красавчик! Эй, Джек Шарбоннэ, я к тебе обращаюсь! — Дуэйн стоял в дверях своего клуба «Кошки», облокотившись о притолоку и улыбаясь. — На жареное потянуло, а? Хочешь как следует развлечься? Но почему так рано? Ах, Джек, ты ненасытен!

— Прибереги свое красноречие для других, — со смехом ответил Шарбоннэ. — Меня так легко смутить не удастся.

Они обменялись рукопожатием. Внимательно взглянув в лицо Дуэйна, Джек уловил таившееся напряжение в его усталых глазах. Дуэйн пытался его скрыть, но безуспешно.

— Послушай, не найдется ли в твоем модном заведении пара чашечек приличного кофе? Мне нужно проснуться, а у тебя такой вид, как будто давно пора спать. Так или иначе кофе нам не помешает.

Дуэйн перестал улыбаться и, понизив голос, сказал:

— Мне страшно, Джек. В этом мире происходят вещи. которые меня пугают.

— Увы, — усмехнулся Джек. — Я пока не понимаю, о чем ты.

— Боже, убили нашего лучшего друга — по-твоему, этого не достаточно? — сделав зверское лицо, прошептал Дуэйн.

Взяв Джека за руку, он быстро увел его в зеркальное и сверкающее чрево своего клуба. Зал уже привели в порядок после вчерашней вечеринки, а электрики проверяли светившиеся изнутри неоном стойки для исполнительниц «экзотических танцев», а попросту стриптиза, для следующего представления.

— Это даже хорошо, что ты испугался, мой юный друг, — пробормотал Дуэйн. — По крайней мере будешь меня внимательно слушать.

Страсть Дуэйна все на свете драматизировать была прекрасно известна Джеку.

— Можешь в этом не сомневаться, — отозвался он. — Но я тебе сначала вот что скажу. Смерть Эррола потрясла меня до глубины души. И было бы странно, если бы этого не произошло. Но знаешь… я до сих пор не уверен, что речь идет об убийстве.

Джек уже построил в голове новый сценарий происшедшего, ключевой фигурой которого являлась дама, побывавшая у Эррола. Почему не предположить, что он захлебнулся сам, а она потом, пытаясь откачать несчастного, вытащила его из ванны? Женщине это нелегко было бы сделать одной, но в критических ситуациях человек может проявлять еще и не такие чудеса.

Дуэйн выжидающе посмотрел на Джека, но тот так ничего и не сказал, и хозяин клуба заговорщически проговорил:

— Не знаю, Джек, куда ты клонишь, но, возможно, ты и ошибаешься. Очень даже возможно.

— Откуда у тебя такая уверенность? Дуэйн дернул плечом.

— Уверенность? Ты смеешься? Я вообще уже ничего не понимаю. Просто хотел тебе сказать, что мы с тобой скорее всего не знаем, что там произошло на самом деле. Я лично жду официального заключения по делу Эррола. Вот ты мне скажи: почему полиция молчит, словно воды в рот набрала?

— Может, оттого что они сами ни черта не понимают? — предположил Джек.

Дуэйн расстроено вздохнул:

— Тут что-то не то… Не может быть, чтобы у них не было совершенно никаких улик.

Стройный и гибкий человек с бокалом в одной руке и сигаретой в другой сел за пианино и, поставив бокал, одной рукой наиграл мелодию «Беззаботней любви».

— Талантлив, как бог. Жан-Клод. Настоящая находка, — шепнул Дуэйн. — Я счастливый человек. Он дарит мне покой и утешение.

Жан-Клод, сунув сигарету в рот, прищурился от дыма и сыграл уже в две руки. При этом он подмигнул Дуэйну и Джеку.

— Слушай, меня волнует вопрос: знаешь ли ты о Селине что-нибудь такое, чего не знаю я?

— Разумеется.

Джек опустил глаза на свои туфли. — Ну?

— Селина Пэйн — необыкновенная женщина. Это удивительно добрый, великодушный и честный человек, а не какая-нибудь там пустоголовая смазливая девчонка. Ты скажешь: а как же все эти идиотские конкурсы красоты? Правильно. Но это была затея ее мамочки. Родители Селины — вообще примечательная парочка. Мать ты знаешь, отец — большой, но беззащитный, как младенец. От них сбежал их единственный сын, после чего они принялись за дочь и едва не угробили ей жизнь, прежде чем она узнала, что это, собственно, такое. Можешь мне поверить, не будь рядом Селины, Битси Пэйн сама полезла бы на подиум. С раннего детства Селина никогда не возражала и молча делала то, что приказывала ее мамаша. Семья — дело такое… Ты-то просто не успел разобраться в этом, Джек, извини. Господь да упокоит душу твоих родителей. Мои старики — вообще отдельный случай. Мы сейчас не будем их вспоминать. А Селина… она уже взрослый человек, но до сих пор не может отцепиться от Битси и ее загребущих рук.

Джек присвистнул:

— Вот так монолог! Браво! Значит, Селина у тебя кругом хорошая получилась? Ну что ж, я не возражаю. Остается только надеяться, что доктор Ал не станет болтать, сам знаешь о чем. Чтобы не портить общей картины.

— Не о докторе речь, а о тебе на самом деле, — проговорил Дуэйн и устремил на Джека серьезный взгляд. — Ал болтать не будет. Его связывает врачебная тайна. Про Сайруса я вообще молчу. Он будет защищать сестру до последнего. Это святой человек. Удивительно только, как это он сумел таким стать в доме Битси, но это отдельный разговор. Что касается меня, то я буду молчать о беременности Селины даже в беседе с архангелом Гавриилом, если только она сама не попросит меня поделиться с ним этой новостью. Я лично приветствую эту беременность. Дети — дар Божий. Невинные создания, которые созданы для любви и ни для чего больше.

— Согласен… — буркнул Джек. Как же ему объяснить, что это невинное создание выбрало очень неудачное время для того, чтобы заявить о себе?.. — Кто отец?

— Тему беременности Селины я ни с кем обсуждать не буду, — проговорил Дуэйн неожиданно твердо. — Так вот зачем ты пришел… Ну что ж, по этому поводу я тебе все сказал.

— Хорошо, хорошо. Но по крайней мере ты допускаешь мысль, что им мог быть Эррол?

Дуэйн открыл и закрыл рот. Затем покачал головой и махнул рукой.

— Невероятно! Это уму непостижимо! Ну ты и нахал!

— Я нахал? — Джек усмехнулся. Дуэйн вновь подступил к нему вплотную.

— Послушай меня, малыш. Ты что, не понимаешь человеческого языка? Селина — мой друг. Я отношусь к ней с уважением. А друзья могут смело и без боязни доверять мне свои самые сокровенные секреты, потому что во мне они умирают. Понял?

— И все-таки Эррол… Дуэйн возопил:

— Жан-Клод! Спаси меня от этого ненормального! — Всплеснув руками, он рухнул в ближайшее кресло. — Проваливай, Джек. Если хочешь, сам расспроси Селину. Она, возможно, отвернет тебе за это голову, но ты все равно сходи, потому что тем самым она только окажет всем нам большую услугу!

— Спасибо за совет… — ответил Джек и улыбнулся. Жан-Клод включил диск Доктора Джона, и Джек в такт музыке, щелкнул пальцами. — Кто знает, может быть, и я расценю это как большую услугу.

Дуэйн пропустил эти слова мимо ушей. Смахнув со своих их выбеленных джинсов невидимую пылинку, он тихо проговорил:

— Джек, слушай меня внимательно, но не показывай виду. Тебе ясно?

— То есть? — удивленно переспросил он, но благоразумно не обернулся на Дуэйна, а продолжал наблюдать за Жан-Клодом, который своей изящной танцующей походкой направился к ним, задерживаясь по пути и перекидываясь словами с каждым официантом и электриком.