Сказка для взрослой девочки (СИ) - Купер Кира. Страница 22

— На кой мне это? Ты ужо с ней совладай как-нибудь, а то я к ней с веничком, а она в крик. Не дело это!

— Совладаю, — пообещал, сам не веря, что это в принципе возможно.

Глава 19. Его женщина и другие неприятности

Соловей стоял у крошечной щелочки, наблюдая в приоткрытую дверь за напевающей что-то женщиной. Она поливала себя водой, мурлыкая как кошка. Взгляд скользил вдоль тела, задерживался на изгибах. Словно дразня, она поставила одну ногу на скамью, чтобы провести мыльной ладонью там, где у обычных баб растут курчавые волосы. Но не у нее. Ее прикосновение к гладкому холмику между бедер стал последней каплей. В паху напряглось.

Он рывком распахнул дверь, она вскрикнула.

— Что ты здесь делаешь?

Отвечать не собирался. Подлетев к ней, впился в желанные губы, сразу проникая настолько глубоко, насколько возможно. Обхватив руками за талию, поднял, усадив на скамью.

— Соловей… — выдохнула она, чуть отклонив голову, но тут же прильнув обратно.

Полустон-полушепот снес и без того хлипкие остатки самообладания. Упал на колени, рванув порты, освободил член, который ткнулся между ее разведенных бедер. Она обхватила его плечи, притягивая к себе. Никакой жеманности или стыда. Она желает его не меньше, чем он ее, и это сводит с ума еще сильнее.

Он вошел резко, одним движением, заполнив собой полностью. Она всхлипнула, подавшись вперед. Губы снова нашли ее, врываясь языком, кусая наверняка до боли. Но она не против, отвечает страстно, неистово, стонет ему в рот, обнимает за шею, не давая отстраниться.

Он вбивался в нее быстро, сильно, вовсе не так, как в тот раз в гнезде, стремился насытиться как можно быстрее. Ладони легли на ее ягодицы, помогая движениям.

Она прервала поцелуй, откинув голову, из покачивающейся в такт груди вырывались хриплые стоны, пьянили сильнее хмеля. Когда она сжалась вокруг него там, обхватив ногами бока, он сделал последний рывок и замер.

Лиза все еще билась в его руках, когда в дверь бани постучали. Проклятье! Кого там могло принести?!

— Соловей, там это…

— Что?!

— Сам глянь.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на затуманенный взгляд своей женщины… Боги, он уже мысленно называет ее «своей»… Или это сразу после утех само в голове всплывает?

— Надо идти, — произнес хрипло.

Захотелось вновь прильнуть к сладким устам. Она, словно поняв его намерения, сама поцеловала, скользнув рукой по жестким волосам, погладила.

— Иди, — шепнула еле слышно. — Тебя ждут.

Он поднялся, поддергивая штаны. Оставлять ее сейчас почему-то казалось кощунством, тем паче, подобное было, и во что вылилось? Но выбора нет.

— Иди, — повторила уже громче, когда снаружи его опять позвали.

Он вылетел за дверь злой до безумия, не забыв плотно ее прикрыть. Возле бани стояли Ярополк с Архипом. Морды бледные, как у покойников.

— Что случилось?

— Тут такое… Посол из Киева прибыл!

— Чего хочет?

— Молчит, Соловья-разбойника требует.

— Будет ему разбойник, — оскалился мужчина, накидывая не забытую внутри рубаху. — Сколько?

— Войско душ на двадцать у пригорка, с другой стороны еще, но поменьше, насчитали дюжину, — начал перечислять Ярополок, пока быстро шли к терему. — С ним трое.

— Богатыри?

— Не-а, помельче. Но тоже дюжие.

— Разберемся.

Святое правило не убивать послов, по крайней мере, сразу же, он чтил, как и его предки. И Владимир об этом прекрасно знал. Но воев нагнал. Очевидно, что их действия зависят от исхода переговоров. Соловей сжимал кулаки. Ничего хорошего быть не может, он чует. Но, коль киевскому князю охота соблюсти хотя бы внешние условности — пусть будет так.

Посол ожидал в общих палатах. Мужчина с сомнением взглянул на прибывшего. Дряхлый старик выглядел так, что ветер дунь — развалится. Он хоть в уме?

Зато здоровые мужики за его плечами — то уже силы серьезные. Русский люд — крепок и могуч, в разы сильнее оборотней. Но это не значит, что последние так легко уступят.

— Меня зовут Мстислав Угрюмович, — без приветствия начал старик на удивление сильным голосом. — Я прибыл от самого великого князя.

— Чего он хочет?

— Отдай ведьму, если желаешь мира. Или готовься к смерти.

Вот так просто и без обиняков. Что ж, ожидаемо.

— Зачем ему ведьма? — сделав невидимый постороннему знак рукой, от которого воеводы скрылись за дверьми, осведомился Соловей.

— Это не твое дело.

— Даже? Уж не берет ли твой князь на себя слишком многое?

— Отдай ведьму, Соловей-разбойник, — повторил посол. — Зачем нам воевать?

— А разве мы не воюем последние… дай припомнить, лет пятьдесят?

— То внутренние распри. Но женщина, которая именует себя Лизой, должна быть отправлена в стольный град. Она представляет опасность для всей Руси. И для тебя тоже.

Откуда он знает ее имя?

— Каким же это образом? — конечно, спросил другое.

— Твоя ведьма — из самого ада! — воскликнул, тряся седой бородой, Мстислав Угрюмович, так, что, наверняка и во дворе услышали. — Она принесет смерть всем нам! Каждому, кто в твоем граде, на земле, присвоенной тобой, под небом, которое ты считаешь своим домом. Неужто этого мало?

— Ты ее видел?

— Нет, как можно! Черному колдовству не забрать мою душу!

— А ради чего твой князь так рискует своей душой?

Ну же, старик, расскажи мне, зачем ему понадобилась Лиза! Для победы нужно знать хотя бы чуть больше, чего ничего.

— Я все тебе поведал, Соловей-разбойник, — он упорно называл ее так и не иначе. — Какой ответ передать?

Соловей тянул время, понимая, что битвы не избежать. Лишь бы успеть подготовиться.

Нет, он не собирался класть жизни своих людей ради этой женщины. Если бы вопрос стоял остро: она или все остальные, он бы размышлял куда дольше и, видят Боги, не может сказать, на чью сторону встал.

Снова душа разбередилась. Разве можно отдать его женщину ворогу? Его женщина…его… Рудько прав. Она нужна Владимиру живой, раз принялся за переговоры. Здесь кроется что-то иное, покамест невозможно ухватиться. Нужно выяснить, разобраться и дать достойный отпор. Лишь бы время оказалось на его стороне.

— Ответ мой будет таков, — медленно проговорил, глядя на старика. — То, что мое, чужим никогда не станет. Так и передай.

— Это последнее слово?

— Да. Боеслав, — паренек, стоящий все это время возле окна и зорко следящий за любым движением молодцев за спиной старика, подскочил к разбойнику. — Проводи наших гостей и проследи, чтобы никто не обидел.

Один из мужиков усмехнулся, но замолчал, встретившись с его взглядом.

— Будет так, — медленно произнес посол, а после сказал то, что от него совсем не ожидалось: — Ты не ведаешь, что творишь, сын Одихмана.

Самым правильным решением сейчас было подскочить к нему да разорвать тонкое горло за такую дерзость. Охрана бы не успела, он не сомневается. Но вместо этого мужчина улыбнулся. Он знал, что порой его улыбка заставляет души врагов леденеть не хуже любой угрозы.

Глава 20. Предательство на фоне страшной битвы

Я на подгибающихся ногах вернулась в дом. Полуголый старичок, которого чуть не огрела ковшиком, погрозил пальцем, нырнув в баню. Он тут типа банника что ли, растапливает, прибирается и прочее? Тогда тем более странно, зачем ко мне сунулся. Я же уже разделась и, конечно, испугалась, увидев улыбающееся волосатое лицо, возникшее прямо в воздухе и руку с веником. Надо узнать, что это вообще такое было.

После того, как Соловей ушел, я еще долго не могла прийти в себя. Девочки, вот бы все мужики были такие…с такими…в общем, словами не передать! Я-то наивно полагала, что хоть что-то в интимной сфере понимаю, но этот сказочный злодей показал немыслимые до этого грани удовольствия, что звездочки в глазах до сих пор мелькают. Теперь я понимаю, почему раньше в деревнях было такое количество детей.

Подумав о ребенке, чуть не врезалась в косяк. Мать моя, а что, если… Да нееет! Быстро пересчитала на пальцах дни, сбилась, посчитала заново. Нет, не должно быть, овуляция уже прошла. А вообще неплохо бы обзавестись травкой какой-нибудь, что ли. А то мало ли, с таким темпераментом как у него, можно целый выводок настрогать и не заметить. А я пока потомство не планирую. Может быть, лет через пять. Или семь.