Дело о ядах (ЛП) - Торли Эдди. Страница 62

Я вздрагиваю, когда правда ее слов просачивается в меня.

Лесаж мертв. Но звери все еще живы. Из-за меня. Потому что я не могу контролировать свою часть его магии.

Я прижимаюсь щекой к земле и кричу от разочарования.

Случилось невозможное. Мать и Лесаж мертвы. Людовик поднялся из канализации, и повстанцы сплотились за ним. Они даже решили создать еще порошка от огня. Но этого все равно мало.

Звери Лесажа убьют нас. Как я и опасалась.

ЙОССЕ

У меня не было иллюзий, что я смогу одолеть дюжину стражей Общества одним кинжалом, но я надеялся хотя бы устроить достойный бой перед Мирабель — умереть с клочком чести и дать ей несколько дополнительных минут. Но руки у меня медленные и трясутся. Мои ноги дрожат и волочатся. Дезинтегратор Лесажа так потрепал мое тело, что стражи обезоружили меня одним ударом. Кинжал Людовика крутится на платформе. Костяшки врезаются мне в челюсть, и кто-то хватает меня за ноги, прежде чем я успеваю даже подумать о том, чтобы поднять руки, чтобы защитить себя.

Когда я падаю на доски, я слышу, как Дегре стонет от сожаления из могилы.

Удары обрушиваются мне на лицо и ребра. Лезвие ножа задевает мой бок. Я неуклюже брыкаюсь, но стражи бьют все быстрее и сильнее. Лучшее, что я могу сделать, это свернуться в клубок и молиться, чтобы бой быстро закончился.

Бой заканчивается. И не потому, что я умер.

Сначала мне кажется, что кто-то выпустил стаю диких собак с пронзительным тявканьем и рычанием, и судя по крикам стражей. Но когда я открываю глаза, грязное лицо Гаврила нависает над моим.

— Не лучший бой для тебя, высочество, — говорит он, дерзко подмигивая. Он вытаскивает кинжал из-за пояса и протягивает мне. — Постарайся не потерять и этот, — он разворачивается и вонзает меч в грудь наступающего стражника.

Я сжимаю кинжал в кулаке и пытаюсь присоединиться к ним, но оглушительный крик останавливает нас всех. Иглы вспыхивают на моей спине, и я медленно поворачиваюсь.

Первое, что я вижу, это кровь. Везде. По доскам растекается темное алое пятно. Невозможно сказать, откуда оно. И Мирабель, и Ла Вуазен лежат на платформе вместе с третьим неповоротливым телом, в котором я узнаю с пульсирующим шоком Гриса.

Дымовые звери ревут над головой, лезвия трескаются, крики доносятся с площади внизу, но на эшафоте царит абсолютная тишина одну секунду.

А потом Ла Вуазен начинает дрожать. Она извивается, руки взлетают, спина выгибается. Это продолжается, и мы смотрим в потрясенном ужасе, пока она не затихает. Никто не двигается. Оставшаяся горстка стражников Общества нервно переглядывается, затем смотрит на нас, не зная, стоит ли возвращаться в бой, когда оба их лидера мертвы.

Мой взгляд все время возвращается к Мирабель. Ее лицо пустое и тревожное, когда она смотрит на тело матери. Маргарита перескакивает через платформу и накрывает собой Ла Вуазен, из-за чего Мирабель отступает еще дальше.

Неестественная пауза, наконец, разрушается, когда дымовой зверь цвета восхода солнца — розовый, золотой и пыльно-серый — проносится над эшафотом и чуть не сжигает всех нас дотла. Я так быстро падаю о землю, что дыхание вылетает из легких. Как только ветер от крыльев существа стихает, я позволяю себе поднять взгляд. Это ужасная ошибка. Зверь и его маслянисто-черный брат возвращаются и бросаются на Людовика и других повстанцев, которые, наконец, достигли платформы. Они ловят торговцев рыбой и других рабочих, как птицы, клюющие червей, и пожирают их кусками.

Я прижимаю кулак ко лбу и кричу. Как бы мы ни старались, возникают новые катастрофы.

— Быстрее, Йоссе! — кричит мне в ухо Гаврил. Вместо того чтобы убежать от зверей вместе с оставшимися охранниками Общества, Гаврил и его банда бегут к опасности. — Сети! Готовьте сети! — кричат они сиротам в компании Людовика.

К тому времени, как мы подбегаем к группе, веревки уже развернуты, и Гаврил отдает приказы всем, включая Людовика, говорит нам, где стоять и как расставить сети. Мирабель спешит присоединиться к нам, волоча за собой вопящую сестру, и Амелина посыпает нас всех огнеупорным порошком.

Мы ждем, глядя на небо.

Черный зверь пикирует первым. Он несется в дыму, как тень, и мы швыряем сеть в воздух, но без крыш и узких улочек, которые могли бы его задержать, у существа достаточно места, чтобы спрятаться. Сеть соскальзывает с крыльев и падает на платформу, чуть не раздавив нескольких наших союзников.

Пока мы пытаемся собраться, атакует зверь из розового золота. Он ловит сеть когтями и швыряет ее через сцену — вместе со всеми, все еще цепляющимися за веревку. Я издаю звук, похожий на свист чайника, когда смотрю, как Мирабель падает на платформу. Она приземляется, как тряпичная кукла, рядом с телом Лесажа и не поднимается.

Нет. Я бегу к ней, мое зрение темнеет по краям, пока она не остается всем, что я вижу. Мое тело воет с каждым шагом. Отпечаток руки Лесажа пульсирует на моей груди, обжигая. Но вид Мирабель, неподвижно лежащей на досках, притупляет мою боль.

Только на середине платформы я понимаю, что ее глаза открыты, и она смотрит вниз на свои залитые кровью ладони, разжимая и сжимая пальцы. Вдруг она встает на колени и оглядывается. Мне кажется, она смотрит на меня, и я зову ее по имени, но прежде, чем я добираюсь до нее, она пробегает мимо меня и подползает к телу Лесажа.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Его кровь, — неистово бормочет она. — Это то, что мне не хватало. Когда я катилась по сцене… — ее голос затихает, трясущейся рукой она вынимает кинжал из перевязи Лесажа, проводит им по ладони и прижимает руку к зияющей колотой ране на его спине. Она давит все сильнее, пока ее запястье не оказывается в крови. Я вздрагиваю от ужасных хлюпающих звуков — словно ботинки в грязи, — но Мирабель скрипит зубами и сжимает пальцы.

Черный дымовой зверь визжит над нами, сгибаясь, как будто пальцы Мирабель сжимают его шею, а не внутренности Лесажа. Она меняет хватку, и он падает на платформу. Доски трескаются под весом существа, и в воздух взлетают обломки, некоторые из них были такими же длинными и зазубренными, как копья. Жемчужно-розовый дракон яростно ревет и пикирует, чтобы защитить своего друга, но Мирабель снова вонзает руку, заставляя второго зверя пронестись по небу. Он врезается в фасад Собора Парижской Богоматери, и все витражи разбиваются. Монстр падает на землю с такой сильной дрожью, что я отлетаю в Мирабель.

На платформе черный зверь стонет и хлопает крыльями. Людовик наступает с одной стороны, Гаврил — с другой, и вместе они вонзают меч и кинжал в длинную шею существа.

— Еще один! — кричит мне Мирабель, пот стекает по ее лицу. — Закончи это.

Из последних сил я поднимаю с земли меч павшего стража Общества и тащусь к тому месту, где лежит существо. Оно шипит при моем приближении, его уши прижаты, а желтые глаза дикие. Одно мерцающее крыло изорвано, а его передняя лапа искривлена - чешуя оторвана, и видно бледную плоть. Я подбираюсь ближе, и он собирается, как змея, извивается, чтобы ударить, но когда он пытается сделать выпад, он визжит от боли. Его голова поворачивается в сторону, и я использую шанс, который дала мне Мирабель.

Я вонзаю меч глубоко в бок существа. Гейзер горячей черной крови брызжет мне в лицо, и я отшатываюсь. Прочь от когтей дымового зверя.

Он кричит и стонет. Или, может быть, это я. Все мое тело кричит от боли. Мир то всплывает, то исчезает, становясь все темнее и темнее, пока я не перестаю видеть зверя, собор или даже дым. Я один, плыву во тьме. Скованный великолепным звуком тишины.