Живая вода (СИ) - Локалова Алиса. Страница 36

— Она что-то имеет против магии? — Лаэрт захлопал глазами. — Вот это новость!

— Не магии, — перевертыш почесал висок. — Я ведь тоже превращаюсь благодаря волшебству. Тут дело в чем-то другом.

— Да ладно, девочке наверное просто колдовством тоже навредили, — предположил капитан. — Вот она теперь и злится на всех магов…

— Меня она тоже выгнала, — заметил Лаэрт. — А во мне мага распознать едва ли возможно. Видимо, потому что я не маг, — хохотнул он. — Но все равно чем-то ей не понравился.

Феликсе постоянно казалось, что она вот-вот поймет, почему Элиэн всех прогоняет, поймет, что с ней не так. Ответ лежал на поверхности, но раз за разом ускользал. Девушка отвернулась от болтающих мужчин, оперлась о борт. Через пару недель они подойдут к водам, где когда-то находились Драконьи острова. Много веков назад их населял мастеровитый народ — гномы. Но они ушли вслед за другими волшебными существами, а несколько лет спустя весь архипелаг ушел под воду. Единственная, кто мог помнить эти острова — Анаштара…

Анаштара! Феликсе и в голову не могло прийти попросить демоницу поговорить со Странницей; напротив, она просила Брисигиду не выпускать Древнюю из каюты. “Но мы все видели эти странные глаза, — вспомнила Феликса. — И это отвращение ко всему, связанному с магией… уж не держит ли Элиэн обиды на Всематерь Триединую, как Анаштара когда-то?”

Феликса сорвалась с места, помчалась на нижнюю палубу к каюте суккуба.

— Ты куда?.. — донесся ей вслед растерянный возглас Данатоса.

— Есть идея! — отмахнулась на ходу чародейка.

Анаштара левитировала с закрытыми глазами в полуметре от пола, избавившись от ненавистной темной робы. Длинные острые рога демоница сменила на аккуратные маленькие рожки.

Сейчас она казалась почти обычной женщиной — разве что извалявшейся в золе с головы до ног и отрастившей слишком длинные волосы и ногти.

— Нужна помощь, — выпалила Феликса.

— Хоть бы постучала, — пропела Древняя, не открывая глаз. Свою медитацию она прерывать не собиралась.

— Анаштара, пожалуйста!

Суккуб открыла глаза.

— Надо же, — улыбнулась она, показав клыки. — Какие слова мы вспомнили! Еще немного, и здороваться со мной начнешь, как с человеком!

— Строго говоря, это в твоих же интересах, — небрежно добавила Феликса, прищурив глаза. — Или ты не хочешь добраться до Острова?

Анаштара раздраженно повела плечами.

— Ну что ты, — буркнула демоница. — Обожаю качку. Нет ничего лучше скрипучей посудины, на которой все время тянет блевать. Разве что дурацкие тропики, где постоянно воняет то гнилой листвой, то гнилым мясом. Или поганый город с кучей людишек…

Она мягко опустилась на пол, набросила на себя балахон.

— Так что тебе от меня нужно, змийство?

Феликса проглотила грубость, будто и не слышала.

— Чтобы ты помогла Страннице.

— Серьезно? — Древняя вздернула алую бровь. — Я думала, ты меня и на сто перестрелов боишься к ней подпускать.

— А сама-то ты не боишься к ней подходить? — хмыкнула Феликса.

— Двум смертям не бывать, — равнодушно заметила Анаштара. — Рано или поздно нам с ней придется действовать вместе. Пойду хоть взгляну на нее.

Анаштара прошла мимо Феликсы, безошибочно определив, на какой палубе и в какой каюте была Странница. Чародейка поспешила за ней.

В каюту Элиэн Феликса не пошла — не хотела снова выслушивать за “мертвецкий запах”. Вместо этого она прошла чуть дальше, к лестнице на верхние палубы, присела на ступеньку.

Через несколько минут к ней спустился Данатос. Постоял немного в раздумьях, потом сел рядом.

Из каюты Странницы не доносилось ни звука.

— Так что ты придумала? — спросил оборотень вполголоса.

— Позвала Анаштару, — так же тихо пояснила Феликса. — Ты ведь тоже заметил этот взгляд у Элиэн?

Данатос покачал головой.

— Когда я кот, все воспринимается… кхм… несколько иначе. Не так, как у людей, но и не совсем как у котов, — ответил он. — Я только чувствую что-то странное. Спящую силу. Огромный магический потенциал. Несравнимо больше твоего, — признался он, пряча глаза, будто Феликса могла обидеться на такие слова. — Еще — что-то темное, как Анаштара. И что-то столь же светлое… Слишком много всего, чтобы понять, кто она на самом деле.

— У нее лицо, как у статуй Триединой в Арделорее, — Феликса задумалась. — И эти глаза — словно она видела сотворение мира…

— Может, и видела, — серьезно кивнул Данатос. — Сама ведь она из другого мира.

— Мир без сердца, — вспомнила чародейка слова пророчества.

— Что же это за мир такой? Разве так бывает? — удивился оборотень.

— Я думаю, это мир, где не существует магии, — Феликса прикусила губу.

Эта мысль вызывала головокружение и прошибала липким холодным потом. Мир, где волшебство невозможно, кошмар для любого мага. Кто может жить в таком мире? Мутанты? Демоны?

— Наверное, поэтому ей неприятно быть со мной или Брисигидой в одной каюте, — рассудила она.

— А я? Странница знает, что я оборотень, но все равно… — Данатос развел руками. — Мне от этого не по себе.

— Твои способности — дар Триединой, — улыбнулась Феликса. — Разве ты не выучил урок Джораакинли? — чародейка заглянула оборотню в глаза, и тот виновато пожал плечами. — Тебя питает не сердце мира, хоть ты и становишься от него сильнее. Твоя сила идет от самой природы.

— Все равно не сходится, — нахмурился Данатос. — Разве с Брисигидой не то же самое?

Феликса подперла голову рукой.

— Вообще Брис отличается от других жриц, — она стала рассуждать вслух. — Вы оба благословлены богиней. Но чаще всего она пользуется обычной жреческой магией, которая хоть и обращается к Триединой, питается все равно маной, — высказала теорию девушка. — И использует молитвы как заклинания…

— Рассуждаешь ты логично, — донеслось от двери каюты, — но на деле все гораздо проще.

В дверном проеме стояла Анаштара, поддерживая Странницу. Та продолжила:

— Со всеми вами мне тяжело совершенно по разным причинам, — пояснила девушка, осторожно выходя из каюты. — Вот ты, например. Феликса, верно?

Феликса кивнула. Элиэн сделала еще шаг.

— Ты, во-первых, мертвая, — Странница вздохнула. — Только не обижайся. Когда я говорю, что от тебя пахнет смертью и кровью, я говорю не о физическом запахе.

— Ладно, — чародейка встала, предложила Элиэн руку, чтобы зайти на ступеньку. Против ее ожидания, девушка приняла помощь. — А во-вторых?

— Во-вторых, ты полна невысказанного страдания, — Странница подняла на нее древние, усталые глаза. — И страха. И если со страхом тебе помогают справиться гордыня, высокомерие и влюбленность, то страдание и угрызения совести… похоже, беспочвенные… порой сводят тебя с ума. Не хочу на это смотреть.

Феликса проглотила комок в горле. “Я бы тоже не хотела…” — подумалось ей.

— С жрицей еще хуже, — Элиэн была беспощадна. — Она разрывается между желанием любить и нежеланием испытать боль. Желание любить, конечно, сильнее. Но оно никому не подвластно.

Анаштара и Феликса поддержали пошатнувшуюся Странницу, помогли ей выйти на свет.

— Юноша-проводник, — перечисляла Элиэн. — Безответная любовь. Это похоже на раскаленное клеймо, которое раз за разом наносят на одно и то же место. Невыносимо.

— А Маронда? — Феликса уже не была уверена, что хочет знать ответ.

— Волшебница устала так сильно, что даже мне ее жаль, — девушка склонила голову, снова посмотрела на Феликсу, нерешительно, искоса. — Тебе бы следовало быть с ней помягче ближайшее время. Старуха не хочет, чтобы ты знала, каково ей, и оттого ершится и бравирует.

Элиэн вышла наконец на палубу, прошла с Анаштарой к борту. Феликса кусала губы, думая о Маронде.

— А самое главное, — Странница снова посмотрела на Феликсу, — действия одного из твоих соотечественников в итоге привели меня сюда. В этот мир.

— Чьи именно? — растерялась чародейка.

— Понятия не имею, — Элиэн закрыла глаза. — Этот человек не на корабле. Ты правильно сделала, что позволила Древней прийти ко мне. Я, видишь ли, мало что помню после перехода между мирами… первые дни даже не знаю, кто я.