Высокий Лорд - Канаван Труди. Страница 87

— Это наша национальная черта, — тихо засмеялся Фаранд. Они подошли к особняку. Достав ключ, Дэннил потянулся к замку и замер. Дверь была открыта. Кровь застучала в его висках.

— Посол?

— Дверь открыта. Тайенд не оставил бы ее незапертой. Здесь кто-то побывал.

— Значит, мы должны уходить!

— Нет. — Глубоко вздохнув, Дэннил повернулся к Фаранду: — Я должен узнать, что с ним случилось. Решайте сами, что вам делать. Можете попробовать выбраться из города в одиночку, а можете пойти со мной.

— Я пойду с вами, — не колеблясь ответил Фаранд.

Дэннил толкнул дверь и осторожно пошел по коридору, заглядывая во все комнаты. Тайенда нигде не было. На столе в кухне стояли полупустая бутылка вина и недопитый бокал.

— Похоже, ваш друг уходил второпях, — пробормотал Фаранд. — Как бы я вышел отсюда, если б торопился?.. — Он взглянул на Дэннила. — Черный ход ближе всего.

— Пойдемте через черный ход, — кивнул Дэннил.

Ротан медленно шел по садовой дорожке. Вокруг стояла звенящая тишина. Никогда, даже на летних каникулах, на территории Гильдии не бывало так пустынно.

После битвы в Калии единственным желанием Ротана было добраться до Гильдии, но теперь он начал сомневаться, стоит ли ему оставаться здесь. Он знал из сознания жертв Карико, что маги Гильдии убили одного Ичани, но на это ушли все их силы. Последними жертвами Карико были стражники Дворца. Ротан подозревал, что следующим пунктом на пути Ичани будет Гильдия.

Ротан вошел в Университет и окинул Холл печальным взглядом. Завтра вся эта красота будет лежать в развалинах. Тяжело вздохнув, он повернулся, чтобы идти, но тут услышал голоса. Первой мыслью Ротана было, что это пришли Ичани, но тут он узнал говоривших и рванулся в Гилдхолл.

Балкан и Дорриен, стоявшие у дверей, горячо спорили и не сразу услышали его шаги. Затем…

— Отец! — вскрикнул Дорриен, подбегая к Ротану.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал Ротан, сжимая сына в объятиях.

— Лорлен призвал всех в Имардин. — Глаза Дорриена остановились на шраме на щеке Ротана. — Отец, мы думали, ты погиб. Почему ты не связался с нами? И что у тебя с плечом?

— Я сломал руку, и она плохо срослась во сне. А связываться я не решался — запрет на мысленное общение, сам понимаешь. — Ротан не хотел говорить Дорриену про кольцо. — Но ты не ответил мне или я задал не тот вопрос? Почему ты в Гильдии? Ичани наверняка придут сюда, когда разгромят Дворец.

— Я… не сражался вместе с остальными, — ответил Дорриен, бросая на Балкана быстрый взгляд. — Я остался в Гильдии.

Ротан изумился — он не мог представить, что Дорриен уклонился от схватки. Его сын не был трусом.

— У меня были причины! — досадливо поморщившись, сказал Дорриен. — Вы должны поверить, что я не мог рисковать попасться Ичани! Если они прочитают мою память, наш единственный шанс на спасение будет потерян!

— Наш единственный шанс уже потерян, — отрезал Балкан, но внезапно прищурился. — Или?..

— Ни слова больше! — взмолился Дорриен. — Я и так сказал лишнее.

— Но если так, зачем ты пришел сюда, прямо в лапы Ичани? — спросил Ротан.

— Я увижу их от университетских ворот, — объяснил Дорриен, — и смогу вовремя уйти в лес. В городе прятаться гораздо труднее.

— Почему бы вам не уйти прямо сейчас? — спросил Балкан.

— Если мой секрет откроется, я смогу помочь.

— Мы с вами в равном положении. Нам-то вы можете рассказать, — раздраженно сказал Балкан.

Упрямое выражение на лице Дорриена было хорошо знакомо Ротану.

— Он больше ничего не скажет, Балкан, — сказал Ротан. — Уж вы мне поверьте. Кстати говоря, а вы то что здесь делаете?

— Кто-то должен быть свидетелем гибели нашего дома, — мрачно проговорил Воин.

— Понятно, — кивнул Ротан. — Ну что же, тогда мы останемся здесь втроем.

— Настойка кровяницы ядовитой, — прошептал Фарен, встряхивая склянку. — Ее вкус незаметен в сладких блюдах и вине. Яд действует очень быстро, так что будь наготове.

Сонеа заглянула в замочную скважину. На обеденном столе стоял недоеденный ужин. Серебряная посуда поблескивала в неярком свете.

Это была небольшая столовая в одном из особняков Внутреннего Круга, с двумя входами для слуг. Сонеа и Фарен стояли за одной из дверей, Аккарин ждал за другой. Пока все было тихо.

— Меня не удивляет, что ты так хорошо разбираешься в ядах, Фарен, — хихикнув, сказала Сонеа.

— Я решил, что имя обязывает, — усмехнулся Фарен, — и посвятил этому немало времени. Только не думай, что я часто применяю свои познания на практике. А вот твой друг-новичок весьма заинтересовался этой темой.

— Он мне не друг, — возмутилась Сонеа.

— Сири считает, что у вас какие-то особые отношения, — продолжал поддевать ее Фарен.

— Сири как-то предлагал укокошить Реджина, — фыркнула Сонеа. — Искушение согласиться было очень велико.

— Что же натворил наш храбрый доброволец?

— Не твое дело.

— Вот как? Очень, очень интересно.

Сонеа снова заглянула в замочную скважину. На столе стояли бутылки — открытые и непочатые — и бокалы с вином. Во все вино был подмешан яд.

Главная дверь внезапно распахнулась и в столовую вбежал Реджин. Подбежав ко второму входу для слуг, он притворился, что никак не может открыть дверь. Вслед за Реджином в столовую ворвался Ичани. Бросив взгляд на метавшегося у стены юношу, он остановился перед обеденным столом.

— Так ты не слишком огорчишься, если Ичани прикончит этого парня? — прошептал Фарен.

— Ты с ума сошел! Реджин, конечно, редкостный… э-э-э… но я не собираюсь стоять и смотреть, как его убивают!

Прислонившись к стене, мертвенно бледный Реджин зачарованно смотрел на преследователя. Ичани попытался обойти стол, но Реджин метнулся в сторону.

Улыбнувшись, Ичани взял со стола недопитый бокал. Сделав глоток, он швырнул бокал на пол.

— Этого достаточно? — прошептала Сонеа.

— Нет, — ответил Фарен. — Будем надеяться…

Ичани сделал шаг в сторону. На лице Реджина изобразилось отчаяние. Рванувшись к столу, он ухватил бутылку за горлышко и угрожающе помахал ей в воздухе.

Ичани расхохотался и взмахнул рукой. Пошатнувшись, Реджин повалился на остатки обеда. Схватив его за загривок, Ичани ударил Реджина лицом о стол. Сонеа схватилась за дверную ручку, но Фарен остановил ее.

Внимание сачаканца привлекла бутылка вина, которую Реджин все еще сжимал в руке. Придирчиво осмотрев запечатанное горлышко, он выдернул пробку и, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков.

— Теперь достаточно! — облегченно вздохнул Фарен.

Придя в себя, Реджин зашевелился. Разбив бутылку о край стола, Ичани замахнулся на Реджина острой розеткой горлышка. Фарен сделал движение, но тут открылась противоположная дверь. Резко повернувшись, Ичани уставился в коридор. Там никого не было.

— Отлично! Время работает на нас! — прошептал Фарен. Сонеа замерла. Дверная ручка под ее рукой была мокрой от пота. Если Аккарину и ей придется вмешаться, Ичани сообщит про них Карико. Будет гораздо лучше, если он умрет от яда.

— Подействовало! — тихо сказал Фарен.

Ичани пошатнулся и схватился за живот. Реджин вскочил, стремглав бросился к главной двери и исчез за нею.

— Карико!

— Рикача?

— Я… меня отравили!

Карико не ответил. Ичани упал на колени и наклонился. Его вырвало кровавой жижей.

— Он скоро умрет? — спросила Сонеа.

— Минут через десять.

— Это ты называешь быстро?!

— Ройн действует быстрее кровяницы, но он горький.

В столовую тихо скользнул Аккарин. Он стянул рубашку и, быстро подойдя сзади, набросил ее на голову Ичани. Раздался сдавленный крик.

— Сонеа.

Через кольцо мысленный голос Аккарина звучал гораздо четче. Сонеа распахнула дверь и вбежала в столовую.

— Подержи его.

Сонеа крепко прижала рубашку к лицу Ичани. Он бессильно дергался. Выхватив нож, Аккарин полоснул им по руке Ичани и прижал к ране ладонь. Мгновение спустя безжизненное тело скользнуло на пол в лужу кровавой блевотины. Сонеа стало плохо.