Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик. Страница 46

Вот так, довольно неожиданным образом, удалось прояснить одну из глав в истории древней Минервы. Теперь все указывало на то, что лунарианцы и их цивилизация возникли именно на Минерве и никак не на Земле. Это объясняло неудачные попытки Шорна определить продолжительность суток в календаре Ханта, рассчитав естественные периоды сна и бодрствования Чарли. Прибывшие с Земли предки лунарианцев несли в себе глубоко укоренившийся метаболический ритм, сформированный с опорой на суточный цикл длиной в двадцать четыре часа. За прошедшие с того момента двадцать пять миллионов лет одни, более гибкие биологические процессы у их потомков успешно приспособились к тридцатипятичасовым минервианским суткам, в то время как остальные адаптировались лишь частично. К моменту рождения Чарли физиологические часы лунарианцев были безнадежно рассинхронизированы; неудивительно, что полученные Шорном результаты казались совершенно бессмысленными. Тем не менее, в блокноте Чарли все еще оставались загадочные числа, и их тоже нужно было как-то учесть.

Находившийся в Хьюстоне Колдуэлл был глубоко удовлетворен совместным докладом Ханта и Данчеккера. Он уже давно понял: чтобы достичь результатов, двоим ученым следовало объединить свои навыки и сосредоточиться на стоящей перед ними проблеме вместо того, чтобы тщетно распылять энергию на трения из-за неспособности поладить друг с другом. Как подстроить ситуацию, в которой их сходства перевесили бы все разногласия? Так, а что их вообще объединяет? Если начать с самого простого и очевидного ответа, то они оба были людьми с планеты Земля. А где эта фундаментальная истина сможет затмить все прочие обстоятельства? Где же, как не в безжизненных лунных пустошах или в паре сотен миллионов километров посреди открытого космоса? По-видимому, все складывалось даже лучше, чем он мог подумать.

– Все, как я и говорила, – с напускной скромностью заметила Лин Гарланд, когда ассистент Хант показал ей копию отчета. – В том, что касается людей, Грегг – настоящий гений.

Появление на орбите Ганимеда семи кораблей с Земли стало важным событием для ветеранов Юпитера-4 – в особенности тех, кто мог надеяться на скорое возвращение домой, поскольку срок их службы уже подходил к концу. В ближайшие несколько недель между кораблями и наземными сооружениями должна была развернуться сложная программа транспортировки припасов и оснащения, а значит, небо над Ганимедом вскоре охватит тот же хаос, что и орбиту Луны во время подготовки к вылету. В течение двух месяцев флагманы обеих миссий будут парить на расстоянии шестнадцати километров друг от друга. Затем Юпитер-4 в сопровождении двух недавно прибывших грузовых судов переместится на орбиту Каллисто и приступит к расширению уже развернутой там экспериментальной базы. Юпитер-5 же будет оставаться вблизи Ганимеда, пока к нему не присоединится Сатурн-2, который в данный момент проходил этап финального обратного отсчета, готовясь к взлету с Луны, и должен был прибыть спустя пять месяцев. После встречи над Ганимедом один из кораблей (какой именно, еще предстояло решить) возьмет курс на окольцованную планету, предприняв самую дальнюю из крупномасштабных пилотируемых миссий в истории человечества.

Дальнее плавание Юпитера-4 завершилось. По современным стандартам он был слишком медленным, так что корабль, скорее всего, демонтируют, превратив в долговременную базу на орбите Каллисто. А спустя несколько лет ему и вовсе предстояло встретить бесславный конец, став источником запчастей для сооружений на поверхности спутника.

При всей суматохе и заторах, вспыхнувших в небе над Ганимедом, до спуска на поверхность ученых КСООН оставалось всего три дня. Собирая вещи в кабине и стоя в очереди перед посадкой на Вегу, пришвартованную в пещерообразном причале посреди командного корабля, Хант ощутил укол ностальгии: как-никак, последние месяцы он провел, привыкая к местной компании и образу жизни на борту корабля. Вполне возможно, что этот исполинский город сплавов он видит последний раз в жизни; на Землю он вернется уже на одном из компактных скоростных крейсеров, доставленных сюда вместе с остальной миссией.

Часом позже Юпитер-5, обвешанный, как новогодняя елка, целой сетью космоинженерных конструкций, быстро уменьшался на экране в салоне Веги. Затем картинка резко изменилась, и в следующее мгновение на них уже надвигался мрачный лик холодного Ганимеда.

Хант сидел на краю койки в спартанской комнате, занимавшей третий блок казарм на главной базе Ганимеда, и методично перекладывал содержимое вещмешка в стоявший рядом алюминиевый сундук. Над дверью шумела решетка вытяжного вентилятора. Воздух, попадавший в комнату через вентиляцию в нижней части стен, был теплым и отдавал запахом машинного масла. Стальные напольные пластины вибрировали вслед за доносящимся снизу гулом огромных машин. На противоположной койке, опершись о подушку, расположился Данчеккер, который в этот момент просматривал папку, заполненную факсимильными записями и цветными иллюстрациями; профессор возбужденно тараторил, чем напоминал школьника в канун Рождества.

– Только представь, Вик, еще день, и мы уже будем там. Животные, которые ходили по Земле двадцать пять миллионов лет назад! Любой биолог бы отдал правую руку за такую возможность. – Он продемонстрировал папку. – Взгляни на это. Я абсолютно уверен, что это идеально сохранившийся образец трилофодона – миоценового мамонта с четырьмя бивнями и ростом под пять метров. Можешь представить что-то более захватывающее?

Хант с кислым видом оглядел комнату, задержавшись на украшавшей стену коллекции пинап-рисунков, оставленной предыдущим обитателем из рядов КСООН.

– Честно говоря, да, – пробормотал он. – Правда, не с таким оснащением, как у этого чертова трилофодона.

– Э? Ты это о чем? – Глаза Данчеккера непонимающе моргнули за стеклами очков.

Хант потянулся к своему портсигару. – Не важно, Крис, – со вздохом произнес он.

Глава 22

Полет на север к базе Копёр занял чуть меньше двух часов. По прибытии группа с Земли направилась в диспетчерское здание и собралась в офицерской кухне-столовой; за кофе ученые с Юпитера-4 поделились с ними новой информацией по ганимейскому вопросу.

Корабль ганимейцев почти наверняка предназначался для длительных крупномасштабных путешествий, а его цели не ограничивались скромной исследовательской экспедицией. Вместе с кораблем погибло несколько сотен ганимейцев. Количество и разнообразие припасов, материалов, оборудования и живности на борту давало понять, что куда бы ни направлялось это судно, ганимейцы явно собиралась там задержаться.

Каждая деталь корабля, а в особенности его приборное оборудование и система управления, свидетельствовала о крайне высоком уровне научных познаний. Большая часть электроники по-прежнему оставалась загадкой, а некоторые из специализированных компонентов были и вовсе не похожи на все, с чем когда-либо доводилось иметь дело инженерам КСООН. Ганимейские компьютеры были созданы с использованием масс-интегральной технологии, при которой миллионы компонентов, слой за слоем, внедрялись в монолитный кремниевый блок посредством диффузии. Тепло, рассеиваемое внутри кристалла, отводилось при помощи электронной сети охлаждения, вплетенной в функциональную часть контура. В некоторых устройствах, которые, как предполагалось, входили в состав навигационной системы корабля, плотность расположение компонентов приближалась к человеческому мозгу. Один из физиков продемонстрировал кусок похожего на кремний материала, размером с большой словарь; по своей вычислительной мощности, заявил он, этот кристалл вполне мог превзойти совокупный ресурс всех компьютеров в штаб-квартире НавКомм.

Корабль имел обтекаемую форму и отличался прочной конструкцией, а значит, был спроектирован таким образом, чтобы, помимо прочего, летать в атмосфере и приземляться на планеты, не рушась под собственным весом. Похоже, что ганимейская инженерия достигла уровня, позволявшего комбинировать функции Веги и межорбитального транспорта в одном космическом аппарате.