Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик. Страница 50

– Судя по всему, эксперимент не сработал. Несмотря на то, что завезенные виды отлично прижились на новой планете, нужного результата достичь так и не удалось. Изучив различные факты, мы пришли к выводу, что ганимейцы забросили этот проект как неудачный и покинули планету, чтобы найти пристанище за пределами Солнечной Системы. Преуспели ли они в своем начинании, нам неизвестно; не исключено, что в будущем мы сможем пролить немного света на этот вопрос, изучая содержимое их корабля.

Хант прервался, чтобы взять со стола портсигар и доведенными до автоматизма движениями зажечь сигарету. Похоже, что момент паузы был специально выбран так, чтобы дать собравшимся возможность переварить первую часть его истории. Зал наполнился приглушенным гулом бормочущих голосов. То тут, то там вспыхивали огоньки, когда кто-нибудь из зрителей поддавался внушению с экрана. Хант продолжил:

– Вскоре после этого исконные виды сухопутной минервианской фауны вымерли. Но виды-иммигранты уцелели, благодаря более гибкой приспособляемости. Мало того, теперь они могли свободно и бесконтрольно перемещаться по всей Минерве, где у них в скором времени не осталось конкурентов. Таким образов, завезенные виды смогли возобновить процесс эволюционного развития, начавшийся миллионы лет назад в океанах Земли. Но тот же самый процесс, очевидно, продолжался и на самой Земле. Две группы животных видов, обладавших одним и тем же генетическим наследием, доставшимся им от общих предков, и наделенные равным эволюционным потенциалом, стали развиваться изолированно друг от друга на разных планетах.

– А теперь, тем, кто не имел счастья познакомиться с ним лично, я хочу представить Сирила. – Хант исчез, и вместо него на экране появилось изображение обезьяночеловека, найденного на корабле ганимейцев.

За кадром голос Хант продолжал комментировать происходящее. – Команда Криса тщательно изучила этого товарища в лабораториях Юпитера-4. Сам Крис резюмировал их результаты так. Цитата:

– «Мы считаем, что эта особь более близка к прямой эволюционной линии человека, чем любой из ранее изученных видов. На Земле обнаружено множество окаменелостей, представляющих различные ветви прогрессивного отбора в направлении человека, начиная от первых высокоразвитых приматов. Однако все они вплоть до настоящего времени были классифицированы как побочные рукава основной линии; особь, которая могла бы стать связующим звеном между предками человека и современным Homo sapiens, неизменно ускользала из наших рук. Теперь это недостающее звено найдено». Конец цитаты. – На экране снова появилось лицо Ханта. – Таким образом, мы можем с уверенностью заявить, что среди наземных форм жизни, продолжавших развиваться в условиях Минервы, были приматы, столь же развитые в эволюционном плане, как и современные им виды на Земле.

– Ускоренная эволюция, все это время отличавшая Минерву, снова дала о себе знать – вероятно, в силу более жесткого климата и среды обитания как таковой. Прошли миллионы лет. На Земле сменилась целая вереница человекообразных существ – как развитых, так и более отсталых. Начался ледниковый период, который около пятидесяти тысяч лет назад вступил в свою заключительную фазу оледенения. К этому моменту примитивные гуманоиды представляли вершину земного эволюционного прогресса: полудикие обитатели пещер, охотники, создатели простого каменного оружия и инструментов. На Минерве тем временем уже сложилась новая технологически развитая цивилизация; это были лунарианцы, потомки завезенных видов и тех же предков, что и мы сами – люди вплоть до последней анатомической детали.

– Я не стану подробно вдаваться в проблемы, с которыми приходилось иметь дело развивавшейся цивилизации лунарианцев – о них вы прекрасно знаете и без меня. Их история представляла собой одну длинную повесть о войне и тяготах, разворачивавшуюся вокруг общерасового поиска путей к бегству с их умирающей планеты. Эти сложности еще больше усугублялись постоянной нехваткой минералов – вероятно, из-за того, что планета изначально не отличалась богатством полезных ископаемых, а возможно, потому что их месторождения были по большей части исчерпаны деятельностью ганимейцев. Так или иначе, противоборствующие фракции объединились в две сверхдержавы, открытая конфронтация которых в итоге привела к гибели и их самих, и планету в целом.

В этот момент Хант снова сделал паузу, чтобы дать публике время на осмысление сказанного. Однако на этот раз в зале стояла полная тишина. Пока что он не сообщил им ничего нового, но в то же самое время представил выборку из тысячи теорий и гипотез, которые, судя по воспоминаниям многих, уже давно свирепствовали по всему НавКомм. Безмолвные наблюдатели чувствовали, что настоящие новости еще впереди.

– Давайте ненадолго прервемся и задумаемся, насколько это объяснение соотносится с имеющимися фактами. Во-первых, наша старая проблема с человеческим обликом Чарли. Что ж, ответ на этот вопрос мы уже знаем: он и был человеком, который произошел от тех же предков, что и мы с вами, так что объяснение его существования вовсе не требует маловероятных гипотез вроде параллельных эволюционных линий. Во-вторых, отсутствие каких-либо следов пребывания лунарианцев на Земле. Что ж, причина ясна как день: на Земле их никогда и не было. В-третьих, любые попытки соотнести географию мира Чарли с Землей становятся излишними, так как в рамках данной гипотезы Земля и Минерва действительно являются разными планетами.

– Итак, пока что все складно. Но это само по себе еще не объясняет всех фактов. Любая теория, претендующая на полноту, должна учитывать и ряд других наблюдений. Их можно резюмировать в форме четырех основных вопросов.

– Первое. Как полет Чарли от Минервы к нашей Луне мог занять всего два дня?

– Второе. Как с учетом уровня лунарианских технологий объяснить наличие системы вооружения, способной точно обстреливать цели на Минерве с Луны?

– Третье. Почему двухсторонняя задержка в системе управления Аннигилятора оказалась существенно меньше, чем 26-минутный минимум, которого следовало ожидать при таком расстоянии?

– Четвертое. Как Чарли смог рассмотреть детали минервианского рельефа, стоя на нашей Луне?

Хант взглянул на аудиторию с экрана, дав слушателям достаточно времени, чтобы обдумать предложенные вопросы. Он затушил сигарету и наклонился к камере, опершись локтями о стол.

– В моем понимании есть только одно объяснение, способное увязать друг с другом эти якобы бессмысленные требования. И теперь я хочу поделиться им с вами. Спутник, который обращался вокруг Минервы с незапамятных времени и до событий, случившихся пятьдесят тысяч лет тому назад, – это та же самая Луна, которая сейчас светит в нашем небе!

Секунды три в зале ничего не происходило.

И тут затемненная комната буквально взорвалась от недоверчивого оханья. Люди жестикулировали, обращаясь к своим соседям, а некоторые с умоляющим видом развернулись к задним рядам в надежде получить от них хоть какие-то комментарии. Внезапно весь конференц-зал погрузился в хаос приглушенных обменов репликами.

– Быть не может!

– Богом клянусь – а он прав!

– Ну да… само собой…

– Иначе и быть не может…

– Чепуха!

Хант бесстрастно взирал на них с экрана, будто бы и правда мог видеть происходящее собственными глазами. Пауза, сделанная с учетом возможной реакции зрителей, была выбрана весьма удачно. Когда он снова заговорил, неразбериха голосов как раз начала стихать.

– Мы знаем, что Луна, на которой находился Чарли, была именно нашей Луной – поскольку именно там мы обнаружили его тело; поскольку можем идентифицировать описанную им местность; поскольку располагаем множеством фактов, свидетельствующих о массовом присутствии лунарианцев на нашем спутнике; и, наконец, поскольку доказали, что именно Луна стала местом яростного обмена нуклонно-ядерными ударами. Но она же должна быть спутником и самой Минервы. Она находилась всего лишь на расстоянии двухдневного полета – так утверждает сам Чарли, а мы уверены в том, что можем правильно интерпретировать его временную шкалу. Там размещалось оружие, которое могло вести прицельный огонь по Минерве, и последствия ударов можно было наблюдать практически мгновенно; а если и этого мало, то Чарли мог различать детали минервианского рельефа, стоя не больше, чем в десяти метрах от того места, где мы в итоге нашли его труп. Все это возможно лишь при условии, что интересующее нас место находилось, скажем, в пределах восьмисот тысяч километров от Минервы.