Удали меня из памяти (СИ) - Громова Екатерина. Страница 28

Подпирая щёку кулачком, Алёна развлекалась, изучая дорогие бутылки, украшающие стеклянные, подсвеченные полки, и лениво пережёвывала соленые орешки. Музыка значительно стихла, стало светлее. От резкого разворота пришлось ловить тарелку с единственной едой, хотя стало совсем не до неё. По периметру танцпола зажглись неяркие прожекторы. Они медленно гуляли из стороны в сторону, освещая пустое пространство. Толпа оживилась, с разных сторон послышались переговоры, девушки как резвые кобылы, готовые в любой момент сорваться с места, перебирали ногами. Алёна предвкушала «весёлый» вечер. Полный моральный провал, позор, скандал, возможно, что-то ещё ужаснее, но главное — свой трофей.

Глава 28

Руднев в компании десятка парней спускался со второго этажа и раздавал приветственные улыбки. Он был нетрезв, к тому же держал в руках початую бутылку виски. Алёна отвернулась в другую сторону и пригнулась к столешнице. Узнать её было проблематично, даже если знать, что она здесь, однако этот парень непредсказуем.

— Всем привет! Рад всех видеть. Ну что, друзья мои, развлечемся?

Радостный гомон прокатился по залу.

— Не слышу!!!

Девчонки завизжали что есть мочи.

— Да, да, мои дорогие, одну из вас я сделаю сегодня счастливой и сказочно богатой. Остальные могут вытянуть свой счастливый билетик в компании моих друзей. В любом случае, все останутся при своем!

Визг повторился.

— Все знают, как называется игра? — Руднев перекрикивал тихую музыку с целью завести народ, заставить куражиться и без того заведенную публику. Алёна смотрела на его довольную, улыбающуюся физиономию и повторяла шепотом: «Это происходит не со мной. Это страшный сон»

— Скажи ты! — он указал на блондинку, стоящую неподалёку, та что-то невнятно пробормотала.

— Громче!

— Сколько стоят твои трусики? — надрывно разнес по залу тоненький голосок.

Зал заулюлюкал.

— У вас пять минут на сборы.

Резко заиграла громкая музыка. Алёна подпрыгнула и недовольно покосилась на ближайшую колонку.

— Ну я тебе покажу, барин! Поторгуешь мне исподними нарядами!!!

Дальше всё было быстро и скомкано. На танцполе сдвигались столики. К длинному ряду приставлялись стулья. Кто-то таскал полные бутылки и расставлял стаканы. Такое же место, только на одну персону, было обустроено в самом центре действа. Алёна предположила, что господину потребовалась группа поддержки, впоследствии так и оказалось. Жюри из пьяненьких, развратных парней, готовых подобрать то, что не подошло Рудневу.

Девушек, выстроившихся в очередь, было не менее пятидесяти. Все слишком разные. От внешнего вида до выражения лица. Алёна ощущала безумное отвращение на границе с ненавистью с одной стороны и жалость с другой. Она пыталась их оправдать. Неизвестно на что бы смогла пойти она, если бы остро нуждалась в деньгах. Слава Богу, ей не приходится об этом думать, никогда не приходилось, и она будет работать днями и ночами, чтобы никогда не пришлось. Она снова скосила глаза на причину своего сегодняшнего «падения». Почему он? Подумать об этом она не успела. Кирилл поднял руку вверх, музыка стихла до еле слышного бряканья на фоне.

— Поехали!

Алёна больше не пряталась. Стоя в стороне она наблюдала за происходящим. Правила были слишком просты, парни из жюри были хамоватыми и не стеснялись в выражениях, давая характеристику очередной кандидатке. Распорядитель ярмарки сидел спиной к остальной части зала и имел возможность посмотреть на девушку, когда первые ставки были сделаны. Вальяжно развалившись на стуле, он потягивал виски, курил (!) и покрикивал на своих подопечных, если те давали неверное направление на сумму. На многих, по его мнению, было брошено слишком мало, другие еле-еле дотягивали до минимальной таксы. При желании Руднев сам корректировал счёт.

Иногда Алёна увлекалась и забывала где находится, создавалось впечатление, что она смотрит очень странное кино. Потом она вспоминала кто в главной роли, переживала спектр обуревающих эмоций, но продолжала стоять на одном месте, как вкопанная. Порой она ощущала щекотание на щеке, проводила рукой и с удивлением обнаруживала мокрые дорожки. Такой грязи она не видела ни разу в жизни. Хотелось его спасти, подойти, отвесить ему пощёчину, а потом умолять его проснуться и посмотреть на свою никчемную жизнь со стороны.

Терпение лопнуло когда одна предприимчивая особа стала к Кириллу спиной, наклонилась задом, при этом широко расставив ноги, и эротично повиляла пятой точкой, прикрытой лишь тонкой полоской, приглашая к откровенным действиям. Он не отказался и провел тыльной стороной ладони по упругой ягодице, словно пробуя кожу на ощупь. Звонкий шлепок, девушка повернулась, просунула пальчики в трусики, показывая, что готова стянуть их прямо здесь, если он пожелает.

«Я больше не могу». Алёна зажмурилась и сжала руки в кулаки. «Не могу». Она развернулась, подбежала к бару и громко окликнула официанта. Двойная порция водки разлилась по телу, прогоняя напряжение и даря свободу окаменевшим мышцам.

Пробираясь через толпу извращенок, не вызывавших теперь никаких чувств кроме презрения, она грубо оттолкнула первую в очереди и встала на её место. На возмущенные возгласы девушки получили один единственный взгляд, но было в нём что-то такое, что заставило ей поверить. Может это были слёзы.

— Следующая! — прозвучало как приговор, как призыв сигануть в пропасть.

Сердце сжалось. Алёна почувствовала головокружение и слабость во всем теле. Сделав три глубоких вдоха, она приблизилась к спине, туго обтянутой белой рубашкой, оторвала глаза от жестких волос, которые так любила гладить и игриво улыбнулась «приемной комиссии».

— Вау, Руд! Не меньше сотни! — лучший рыжий друг не посоветовал плохого.

— Да ладно?! Кто там? Шарлиз Террон?

— Не прогадаешь, ставь, — откликнулся парень, которого Алёна часто видела рядом с Кириллом в универе.

— Лады. Сотня за верх!

Алёна улыбнулась и, не мешкая сняла блузку через голову. Шёлковая ткань выскользнула из пальцев и упала рядом. Губы девушки дрогнули, картинка в глазах подернулась плёнкой, но подбородок горделиво задрался в ожидании дальнейших указаний.

— Что дальше? — видимо барину очень уж хотелось увидеть, кого ему предлагают за такую сумму.

Алёна встретилась взглядом с Рыжим, тот замер в нерешительности, то ли что-то припоминая, то ли подозревая. Отрицательный кивок и строгий взгляд заставили его опустить глаза в стакан с виски.

— Сотня за низ.

— Вы решили меня разорить, придурки?

— Зато ночка будет классной.

Алёна не знала того, кто сделал ставку. Она думала о том, что через считанные секунды, за двести тысяч рублей она будет стоять перед всеми в одном белье.

— Ты мне за это заплатишь! Без яиц оставлю! — прошептала она и стянула с себя брюки. С трудом удержавшись, чтобы не огреть тяжелой кожей виновника торжества по затылку, она отбросила их в сторону. Сзади раздался свист и протяжное улюлюканье, жюри отозвалось восторженными хлопками.

— Пятьдесят за лифчик и можно показываться.

Алёна отрицательно помотала головой. Алексей усмехнулся.

— Рыжий?

— Кир, она не согласна. Удваиваем?

— Если там не на что смотреть, платить будешь сам!

— Я только за, друг! Хоть прямо сейчас.

— Хорошо. Сотня за лифон. Итого триста до главной детали гардероба.

Пол шатался под ногами, на шпильках стало высоко. Алёна представила себя циркачом на длинных палках. Один шаг и она просто свалится, разобьётся и умрет. Вот прямо здесь, на глазах у всех и голая. Что скажут её родители? Ведь им сообщат, при каких обстоятельствах умерла их непутевая дочь. Мамино лицо с выражением глубокого разочарования встало перед глазами. «Как ты могла, доча?» — спросил папа, проронив скупую слезу.

Алёна помотала головой и вернулась в реальность. Последний рывок. Она разделила густые локоны на две части, перекинула их вперед, разложив по ключицам. Изящно виляя бедрами обошла стул, встала перед Рудневым, расстегнула верхнюю часть нижнего белья и, выждав пару секунд, швырнула ему в лицо. Застежка отпружинила и стегнула его по щеке. «Это больно», — подумала Алёна и высокомерно улыбнулась каменному изваянию, застывшему со стаканом в руке.