Последняя из страны Лета (СИ) - Галина Мишарина. Страница 49

— Спасибо тебе, мой волк.

— Спасибо, моя волчица. Мы куда чаще говорим «наша», но всё-таки иногда ты только моя.

— Когда мы наедине.

— Угу. Также и с Йаном. Если вы с ним вдвоём, ты принадлежишь ему.

— До сих пор не могу понять, как вы так можете…

— Бывает сложно, — улыбнулся он. — Порой мне вовсе не хочется тобой делиться. Но это же Йан… Он мне друг и брат, и я усмиряю жадность. Он питает тебя своей особой силой, а я отдаю свою. И мы оба твои верные воины и защитники, малышка. Мы справимся ради тебя.

Он улыбнулся, и, прежде чем я полезла на чердак, поцеловал мою руку.

— Ну, вот, — спустилась я с несколькими свёртками. — Это первый подарок. Пожалуйста, не суди строго, я готовила эту штуку впервые…

Он раскрыл плотную ткань, и брови его удивлённо дёрнулись.

— Напиток?

— Особый. В его основе ежевика и кое-какие травы. Магические в том числе. Хочешь попробовать?

— Конечно.

Я взяла чашечку, налила немного, и Ульф принюхался:

— Запах прекрасный. — Он отхлебнул и сощурился, отчего в уголках глаз появились морщинки: — Вкусно и душисто. Такой летний вкус. Спасибо, малышка!

— Уф, слава богам! Тебе и правда понравилось?

— Разве я стал бы врать? Да, мне очень понравилось.

Я улыбнулась.

— Тогда вот ещё подарки.

Развернула рубашки, что кропотливо расшивала, когда братьев не было дома, и Ульф благодарно поцеловал меня в щёку.

— Отличные. Мне как раз пора бы запастись новыми. Спасибо, сааф!

— И последнее. Знаю, вы подобного не носите, но вещь удобная… В общем, вот.

И подала ему серый, настоящего волчьего цвета, свитер. Он был совсем не колючим, плотным и приятным.

— Вот так вещь, — совсем иначе улыбнулся Ульф. Он тотчас надел подарок, который пришёлся впору. — Иди-ка сюда, малышка.

Объятие было жарким и ласковым, и я прикрыла глаза, наслаждаясь.

— Пока что не пахнет тобой.

— Пропахнет, — отозвался он, и мы тихо рассмеялись.

— А, поздравились, — вошедший Йан широко улыбался. — Брат, что за чудо на тебе?

— Ещё как! Я теперь тоже такой возжелаю.

— И у тебя такой непременно появится, — пообещала я. — Как раз через месяц.

— Но пока что я владелец единственного экземпляра, — усмехнулся Ульф. — И, кстати, ещё кое-чего уникального. Попробуй, Йан.

Он налил брату стаканчик, и тот, выпив, удивлённо на меня воззрился:

— Что это?

— Моя волшебная наливка.

— Не пьянящая?

— Нет. Но она поднимает настроение, правда?

— Угу, — отозвался младший, целуя меня в краешек губ. — И, что самое замечательное, у нас есть немного времени до пира. Можем напиться, полюбоваться свитером Ульфа, или, может быть, немного поваляться?

Я знала этот взгляд, но поддаться задумке младшего значило вовсе на праздник не прийти.

— Вы не могли бы научить меня танцевать?

— Я совсем про это забыл, — сказал Ульф. — Конечно, научим.

Как бы я ни старалась, освоить пляски зальмов за час было невозможно, поэтому предстояло всё постигать в процессе. Я надела лёгкое льняное платье и мягкие кожаные туфли, и заплела косу, украсив обычную причёску ярко-синей лентой. Из всех украшений постоянно со мной был только кулон в форме меча. Не знаю, почему именно он понравился мне больше прочих. А ещё я надела бабушкины серебряные браслеты. Они смыкались на запястьях и были мне как раз: бабуля тоже была худой.

— Итак, ты готова, — улыбнулся Йан.

— И вы. Выглядите прекрасно.

Младший был в тёмно-синей свободной рубашке со светлым обережным узором и привычных чёрных штанах. Старший надел одну из расшитых подаренных рубах и коричневые брюки, но широкий пояс и тёмные башмаки придавали его облику значительности. Впрочем, он никогда и не выглядел иначе: всегда строгий, собранный и полный достоинства.

Внизу уже вовсю играла музыка, и нас встретили дружным хором. Посыпались поздравления поверх тех, что уже были сказаны за завтраком, и за обедом, и заранее. Я улыбалась, смеялась и всем воинам пожимала руки. Обняла и расцеловала Жилль, и Лэйт, и всех остальных волчиц. Волны счастливой сплочённости, особая сила рода нахлынули на нас светом, теплом и нежностью. В этот миг, не раньше, я наконец-то ощутила себя как дома, в кругу родных, близких и любимых. Это была моя новая семья, новая жизнь взамен утраченной. И я вознесла молитву светлым богам за всё и всех, что они подарили мне.

— Да начнётся праздник! — улыбнулся Йан, и Ульф добавил:

— Веселимся до упаду, волки!

Все дружно расхохотались: странно было слышать это из уст строгого и обычно сдержанного вожака. Жилль и Матти вышли вперёд, и, едва зазвучала музыка, как они встали в незнакомую, непривычно-тесную позу и начали удивительный, не виденный мной ранее танец. Как, интересно, им удавалось, стоя так близко друг к другу, так ловко двигаться?

Только под утро, утомлённые, мы пошли в башню. Особо резвые продолжали играть и плясать, но у меня заплетались ноги. Пришлось Йану и Ульфу тащить меня наверх. Я хохотала из последних сил: младший тащил мои ноги, старший — туловище. Оба изображали смертельную усталость и жаловались, что я стала чересчур тяжёлой.

Идти по сугробам без лыж было сложно, поэтому мы старались не сходить с тропы, которая вела в Северную деревню.

— Ну, что? — спросила Жилль, беря меня под руку. — Как у вас дела?

— У нас? — рассеянно переспросила я. — А, ты про Ульфа и Йана…

— Теперь-то не боишься? — мягко улыбнулась женщина.

— Теперь нет. По правде говоря, я не готова назвать то, что мы вытворяли, полностью безгрешным и разрешённым…

— Кем разрешённым? Для кого безгрешным? — тотчас отозвалась она.

— Богами моего рода.

— Я уважаю твою веру, — сказал женщина, — но и ты уважь своё сердце. Разве оно рождает сомнения? Или твоему телу не по нраву эти «грехи»?

— Сомнения мои основаны исключительно на разумности. Я хочу контролировать себя в любой ситуации.

— Ой, ужас, — улыбнулась она. — Даже в страсти пытаешься?

— Нет. В этом всё дело. Порой я так отдаюсь удовольствию, что не помню собственных поступков. Я всё чаще думаю о том, что нормально, а что за гранью. И беспамятство по утрам немного напугает меня.

— С этим могу помочь, — с готовностью ответила Жилль. — Насилие, побои, блуд — за гранью. Ты занимаешься любовью со своими мужьями. Вы друг другу принадлежите по закону, по обоюдному желанию. Как ты до сих пор не поняла: что радует тебя, радует их — и есть счастье! Мы же никому постороннему своих обычаев не навязываем, никого не учим, как правильно. Мы живём уединённо и спокойно, и радуемся именно такой близости. А ты теперь волчица, Нуала. Ты всегда будешь одной из нас. Позволь Зальмиту околдовать тебя.

Я вздохнула. Мне хотелось быть околдованной, и хотелось любить свободно. Хорошо же надо мной поработали вардарские жрецы, раз я боялась собственных чувств!

— Я думала про Такэйл.

— Они родилась лисицей и ею умерла. На Зальмите, когда девушка выходит замуж, она не отрекается от своего рода и сохраняет древнее имя. Но тебе Йан и Ульф дали имя Орхи, потому что ты родилась далеко отсюда, за Вратами.

— Но я хочу сохранить своё родовое имя!

— И никто его у тебя не заберёт. Просто пойми, что, когда волков в постели трое — это не развратничество. Это — нами выбранный, осознанный путь. Лэйт говорила тебе про двойняшек-хатри?

— Верно. Сама магия заодно с нами, — сказала женщина. — А ты всё никак не убедишься в правильности своих чувств. Да будь мужчин хоть трое, если ты их любишь, какое тебе дело до греховности? Не может любовь быть грехом, когда она для всех взаимная. Другое дело, принуждать, но у нас такого не бывает.

Я вздохнула.

— Знаешь, мне нравится всё, что меня окружает. И на самом деле я счастлива быть для них женой… по одиночке или одновременно.

Мы рассмеялись, и мне стало легче. Лэйт, которая шла меж Роуми и Кларсом, была увлечена беседой с воинами, и я упустила тот миг, когда они взяли её за руки. Почему-то это смутило меня неимоверно.