Дикарь с другой планеты (СИ) - Ригерман Анастасия. Страница 24

Сперва я робею в его умелых руках, но доверяю. В эту ночь полностью и неразделимо я принадлежу ему. Но и он мой, каждый его вдох, каждый поцелуй, каждое касание пальцев. Когда я теряюсь, не понимая, чего Тео от меня хочет, он не смеется над моей неопытностью, и объясняет. Как ранее, когда учил понимать язык животных, сейчас он учит меня говорить на языке наших тел.

Вместе мы поднимаемся под самые облака, а затем еще раз, и еще. Как и тогда, в пещере, обессиленная, но удовлетворенная, я засыпаю на его груди, какое-то время ощущая, как мужские пальцы, едва касаясь, выводят узоры вдоль моего позвоночника.

– Спи, Мейди. Спи, моя милая. Я с тобой, – доносится сквозь сон бархатистым шепотом, и я отключаюсь, где-то внутри улыбаясь собственным мыслям.

14 глава

Просыпаясь, я ожидаю застать Тео рядом, полюбоваться им спящим, или заглянуть в его темные глаза, пытаясь понять, кто мы теперь друг для друга. Но его рядом нет. Лишь Брук охраняет мой сон, а они с Залди куда-то подевались.

Не мог же он меня бросить после такого и ускакать в неизвестном направлении? «Или мог?» – проносится шальная мысль, а я судорожно оглядываюсь по сторонам, продолжая одеваться.

Удары собственного сердца оглушают, мешая сосредоточиться. Я не представляю, куда бежать и что делать. Где его искать? От места крушения корабля мы удалились на приличное расстояние. Если и возвращаться, чтобы самостоятельно отправить сигнал, пешком это займет не меньше двух недель, а мои шансы добраться туда живой… Об этом даже думать не хочу.

Костер еще горит, а значит Тео не мог далеко уйти. Да и с чего бы ему куда-то уходить, когда между нами только начало все налаживаться?

Когда он наконец появляется, неторопливо спускаясь с холма, я облегченно выдыхаю.

«Он меня не бросил. Не бросил!» – радостно бьется в голове, только взволнованное сердце все никак не желает успокаиваться.

Я ожидаю, что, подойдя ближе, он первым делом поцелует меня, или хотя бы обнимет. Но остановившись напротив, Тео ведет себя как прежде: сдержанно и отстраненно, словно этой ночью между нами ничего не было. Или я все преувеличиваю, а для него произошедшее действительно ничего не значит? Мне больно от этого.

– Потеряла меня? – пытается улыбнуться, но выходит как-то совсем не весело. Глаза не улыбаются. Пока мы объяснялись друг с другом на пальцах, кажется, я успела изучить все возможные оттенки его настроения по выражению одних только глаз.

– Да. Испугалась, что ты меня бросил.

– Не брошу, – Тео делает шаг навстречу, убирая за ухо прядь моих волос. Костяшки мужских пальцев нежно касаются щеки. От этой невинной ласки хочется закрыть глаза и прильнуть к его руке, но, едва я делаю это, он резко ее убирает. Глаза распахиваются, вопросительно вглядываясь в мужское лицо. – Я же говорил, что ты нужна мне для одного очень важного дела.

Конечно, я ожидала услышать совсем другое, но стараюсь не показывать своего разочарования.

– Для какого дела? – растерянно хмурюсь. В его глазах снова сплошная темнота, ничего не разглядеть.

– Скоро сама увидишь. А сейчас завтракай и выдвигаемся. На ночь ворота поселения закрывают, не хотелось бы провести еще одну ночь под открытым небом.

На этом Тео резко разворачивается и уходит паковать вещи. Вот так просто?! Я с возмущением смотрю ему вслед, одновременно любуясь размашистыми шагами и следами моих же ногтей на его крепкой спине, оставленными в порыве страсти. Что в этот момент творится у него в голове, одному Богу известно.

* * *

Весь день мы скачем фактически без остановок. То ли он так по дому соскучился, то ли просто избегает общения со мной, потому что на такой скорости поговорить нормально не выходит, разве что перекинуться парой слов.

– Ты как, нормально? – периодически интересуется он, проявляя заботу.

– Да, вполне.

– Держись крепче. Осталось совсем чуть-чуть.

Футболка задирается, мужская ладонь оказывается прямиком на моем обнаженном животе. Кончики пальцев приходят в движение, будто бы перехватываясь поудобнее, но по большому счету в этом нет никакой нужды. Я знаю, ему нравится меня касаться, нравится вдыхать запах моих волос, которые, растрепавшись на ветру, так и норовят закрыть мужское лицо. Не понятно лишь одно, почему при этом он так холоден и строг со мной?

Мне хочется спросить об этом напрямую, но удачного случая все никак не выдается. Это даже смешно, ведь мы с самого утра вместе, а расстаемся лишь когда расходимся по разные стороны от условной дороги, чтобы справить нужду. В тот самый раз, когда мы наконец останавливаемся перекусить остатками вчерашнего ужина, наши взгляды встречаются. Только Тео всем своим видом показывает, что не настроен на разговор по душам.

В какой-то момент его молчание становится невыносимым. Главный вопрос так и рвется с языка. Уж лучше бы прямо сказал, что да как, чем и дальше испытывать меня неизвестностью. Но, стоит мне открыть рот, он подрывается с места, чтобы продолжить путь.

Мы пересекаем реку по небольшому каменному мосту. За ней пейзаж заметно меняется. Нас встречают засеянные поля, на которых колосится какая-то злаковая культура. А затем бескрайние сады, где вполне нормальные люди организованно собирают урожай. Все заняты работой от мала до велика. Завидев нас на дороге, первыми к нам подбегают дети в простых одеждах из однотонной бежевой ткани.

– Тео Ней! Тео Ней вернулся! – кричат они наперебой, с некоторой настороженностью поглядывая на мои светлые волосы.

Сами дети кареглазые и темноволосые: брюнеты, шатены, ни одной даже светло-русой головы.

– Тебя здесь все знают? – удивляюсь я, прикидывая, велико ли их поселение, и насколько важный человек в этих краях сам Тео.

– Не все, но многие, – отвечает он по обыкновению сухо.

Вскоре детский интерес переключается на Брука с его ярко-синими глазами, и свисающим из пасти языком.

– А его можно погладить? Руку не откусит? – интересуется ребятня, окружив пса. Тот радуется их вниманию, приветливо виляя хвостом.

– Можно. Только недолго, мы торопимся.

На детские голоса из сада показываются и взрослые. Их лица, увы, не так доброжелательны и открыты. Я здесь чужачка, белая ворона, упавшая с неба, во всех смыслах слова.

– Шан бути, – произносит Тео, касаясь запястьем своей груди на уровне сердца.

– Шан бути, сынок, – отзывается старший из мужчин, совсем седой старик, повторяя его приветственный жест, в то время как остальные тихонько подзывают к себе заигравшихся детей.

Они боятся меня и Брука. Смотрят так, будто я – само исчадье ада, или что тут у них согласно местной вере.

– А твой отец знает, какую разрушительную беду ты привез в наш общий дом? Она же опасна! – набравшись смелости, произносит старик, вероятно, не ожидая, что я тоже его понимаю.

– Доброй работы, – тут же прощается Тео, оставив вопрос без ответа. Залди по его команде срывается с места.

Какое-то время я молчу, переваривая услышанное. Вокруг простираются прекрасные ухоженные сады, за ними поля с сочной травой, где пасутся стада уже знакомых мне парнокопытных с голубоватым окрасом и развесистыми ушами, прирученных людьми. По сравнению с тем, что было в краях Диких, это место напоминает Рай. Рай, где мне совсем не рады.

– Может, наконец объяснишь, почему он назвал меня бедой? – оборачиваюсь в сторону Тео, и мои глаза замирают аккурат напротив мужских губ.

– Не бери в голову, – снова односложный ответ и ни единой эмоции.

Вот же истукан!

– Что значит не бери в голову?! А если кто-то попытается меня убить, когда тебя не будет рядом?

– Этого не случится.

– Откуда такая уверенность? Я же разрушительная беда! Само зло во полоти! – всплескиваю руками на эмоциях, и меня кренит вправо.

Пока не свалилась с коня, Тео перехватывает меня, после чего самозабвенно утыкается носом в мою макушку, и тихо произносит:

– Скорее заноза в одном месте, – ухмыляется он, притягивая к себе. – Заноза, которую я никому не дам в обиду.