Дикарь с другой планеты (СИ) - Ригерман Анастасия. Страница 37

– Как самочувствие? – интересуюсь я, понимая, что для первого раза Тео держится большим молодцом.

– Уши заложило как в горах.

– Это нормально, – дотягиваюсь ладонью до его колена, мягко сжимая. – Еще может подташнивать с непривычки. Но потом втянешься.

Следуя намеченным маршрутом, я разворачиваю «Ветер-1» в обратном направлении, а именно так мы называем между собой этот летательный аппарат. Тео хмурится во время поворота. Ну конечно, он ведь привык все и всегда держать в своих руках, самостоятельно контролировать любой процесс.

– Опускай ладонь на джойстик. Поведешь сам. Если что, я подстрахую.

Хоть мы этого и не планировали вот так сразу, к моему удивлению Тео с энтузиазмом соглашается. Как устроен джойстик в этих кораблях, мы на днях как раз разбирали, в теории ему все известно, а вот на практике… Крен влево, крен вправо, и, кажется, мой мужчина уже вошел во вкус.

– Ничего, со временем еще понравится, – подбадриваю любимого, но он, кажется, и не нуждается в этом.

– Мне уже нравится, – ползут вверх уголки мужских губ, а я в очередной раз убеждаюсь, что управление подобными средствами встроено у каждого мальчишки, большого или маленького, где-то на генном уровне. Да, сейчас я опытный пилот, но изначально такая практика давалась мне не столь просто, в то время, как Тео и тот же Керук, с которым в последнее время мы очень сблизились, все схватывают налету.

Увидев наш корабль в небе, люди в полях бросают свою работу и машут руками, дети и вовсе бегут следом за кораблем. Я радуюсь вместе с Тео, а еще горжусь им, что тут сказать. Лишь когда мы подлетаем к Санкару, я забираю у него управление кораблем в свои руки.

– Боишься, что я от неопытности посношу крыши домов?

– Вовсе нет. Я доверяю тебе, знаю, что верно оценишь расстояние и справишься с обычным полетом. Но не с тем представлением, которое я задумала устроить над главной площадью в честь праздника.

– Что за представление? – ухмыляется Тео.

– Немного порисуем в небе. Держись крепче.

Последний раз нечто подобное мы с ребятами из академии вытворяли на младших курсах. Высадились на одной из пригодных для жизни планет и отрабатывали домашнее задание. Тогда в небе нужно было написать свое имя. Лаконичное «Дана» вышло у меня довольно быстро, а вот ребятам с именами подлиннее, вроде Бенджамина, пришлось повозиться.

Знак гармонии и любви, украшавший храм Зептеи, пришелся весьма кстати. По своей форме он напоминал схематично изображенный человеческий глаз и сулил удачу, где бы не появился. Конечно, пришлось покрутиться, и выжать все возможное из этой пташки, но в итоге мы справились. Толпа людей, собравшихся к этому времени на центральной площади, испуганная поначалу нашим появлением, теперь ликовала и бросала в небо венки.

– Что ты нарисовала? Чему они так радуются? – не понимал Тео, с достоинством выдержав это испытание, и даже не выругавшись, когда нас резко перевернуло вверх тормашками.

– Знак гармонии и любви, что же еще. Теперь появление наших кораблей в небе для них не кара небесная, а благая весть, которую они надолго запомнят.

– Да ты просто гений! Как тебе вообще пришло это в голову? – недоумевает Тео.

– Поверь, я не первая это придумала. Я была еще ребенком, когда отец возил нас с Дэвидом на авиакосмическую выставку. Там в небе и не такое вытворяли. До сих пор помню, как мы с братом разинули рты, любуясь представлением. В тот день, вернувшись домой, мы оба заявили родителям, что, когда вырастем, станем пилотами.

– И ты им стала.

– Стала, – констатирую с некоторой грустью, а все мои мысли заняты братом.

Господи, надеюсь, он сумел выжить. Если есть хоть малейший шанс на это, я бы многое отдала, чтобы его найти.

Мы приземляемся возле ангара и нас встречают как настоящих героев, сперва аплодисментами, затем крепкими объятьями и даже подбрасыванием в небо.

– Ну, все, все, угомонитесь, – хмурится ревнивец Тео, и парни опускают меня на ноги, продолжая светиться от радости.

– Ну как там, рассказывай! А что это было над площадью? Отсюда плохо было видно, но вышло эффектно, – перебивают они один другого.

– Кто хочет испытать «Ветер-2»? – улыбаюсь я, выбирая еще одного счастливчика. – Керук, ты больше всех с ним провозился. Полетели?

В этот раз я уже не волнуюсь. Понимаю, что поработали мы на славу и собрали вполне надежные корабли. Зато за меня волнуется Тео, осознавший с какой скоростью и на какой высоте проходят эти самые испытания. Перед кабиной пилота он особенно долго целует меня на прощание.

– Будь осторожна, – шепчет любимый в мои губы.

– Это ты про управление кораблем, или своего брата?

– И то, и другое, – ухмыляется он.

– Не переживай, все будет хорошо. Вот увидишь.

Я только включила двигатели, а Керук с нетерпением ерзает в кресле.

– Скоро взлетаем? – смотрит на меня во все глаза, при этом внимательно наблюдая за каждым действием.

– Уже, – улыбаюсь я, и длинные мужские пальцы с силой вжимаются в подлокотник.

В этот раз высоту набираем плавно, не хочу напугать его, как это вышло с Тео. Секунда, другая, и эмоциональный Керук заметно перестраивается, привыкая к новым ощущениям.

– Ого! – выдает он, не скрывая восторга. – Какое все маленькое! Просто крохотное!

Мне нравится его душевная теплота и открытость. После общения с замкнутым Тео, который все чаще напоминает оттаявший айсберг, большая часть которого остается скрыта под водой, с Керуком легко и просто, словно он и мой брат тоже.

– Сейчас будет еще меньше, пока не превратится в смазанное пятно. Готов?

– Более чем.

Мы следуем тем же маршрутом, но далеко от города улететь не успеваем. Вроде все хорошо, но этот едва различимый стук меня порядком напрягает.

– Слышишь?

– Да. Будто птица в окно стучится, – подтверждает напарник, наблюдая, как прямо под нами пролетает косяк пернатых с неизвестным мне названием, и тут же остается позади.

– Птицы так быстро не летают. Давай-ка садиться. Лучше все еще раз перепроверим, пока двигатель не отказал прямо в небе.

– С тобой такое уже бывало?! – приподнимается темная бровь на его точеном лице.

– А как по-твоему я оказалась на вашей планете? Там все что можно и нельзя отказало, но, как видишь, я все еще жива. Так что не дрейфь.

Я завожу корабль на посадку, но этот его восторженный взгляд невольно отвлекает. Оно и понятно! Пока сам не взял в руки джойстик управления, я в его глазах кто-то вроде магистра Йоды, которому только предстоит обучить юного падавана.

Подмога приходит нескоро, зато с едой и лошадьми. За это время мы успеваем разобраться, в чем была причина, но на ее устранение у меня уже нет моральных сил, хоть Керук и рвется в бой.

– Все на сегодня, – командует Тео. Он явно переволновался, не дождавшись нашего возвращения в назначенное время.

– А корабль? – переживает Керук, вложивший в него столько сил.

– Если хочешь, можешь остаться здесь, но раньше завтрашнего утра мы точно не вернемся. Сегодня праздник «Перерождения». Или уже забыл о том, как грозился исполнить свою новую песню на главной площади? – подначивает брата Тео.

Широкие ладони сгребают меня в охапку, притягивая к себе. Отпустит он меня, как же! Завтра бы отпустил на повторные испытания, а то при всей этой внешней невозмутимости, сердце так и клокочет в мужской груди, яростно ударяясь о грудную клетку.

– Да что с ним случится на окраине леса? Люди с полей ушли праздновать. Ветками прикроем, никто и не заметит, – предлагает Гэнджи, и эта мысль кажется нам вполне здравой.

Возвращение в город на лошадях после стремительного полета на корабле выходит мучительно долгим. Когда мы проезжаем в главные ворота, на Санкар опускаются первые сумерки, и всюду загорается праздничная иллюминация в виде разноцветных гирлянд.

– А вот и они!

– Мы видели вас там, в небе…

– Им удалось! – приветствуют нас со всех сторон.

Но находятся и те, кто воспринимает перемены, как предвестник чего-то страшного, и на меня поглядывают исподлобья. Я стараюсь держаться, но все равно внутренне напрягаюсь.