Рука-хлыст - Каннинг Виктор. Страница 6

Я спросил его о Кэтрин Саксманн, но он покачал головой:

— Она уехала.

— Куда?

— Не знаю. Мама сказала, что она пришла домой в обед, упаковала вещи и уехала.

Из глубины дома послышался женский голос.

— Мама сказала, — продолжал парень, — что она заплатила за проживание и даже больше. Она ведь не предупредила за неделю.

— Она не оставила свой новый адрес?

Но прежде чем парень успел ответить, над его плечом возникло лицо его матери, утомленное, полное, приятное лицо.

Оглядывая меня, она сказала:

— Нет, не оставляла. Просто уехала в большой машине, с водителем за рулем.

— И никакой записки для меня? Моя фамилия Карвер.

Она покачала головой:

— Никаких записок. Просто заплатила и уехала. Мне будет не хватать ее. Она была хорошей собеседницей во время прогулок.

— Лучше бы она сидела дома, — сказал парень.

Его мать подмигнула мне:

— Гарольд невзлюбил ее, потому что она невзлюбила его.

Я вышел обратно на дорогу к тому месту, где припарковал машину. Рядом с мотоциклом, который был прислонен к обочине за машиной, стоял Дино.

Я протянул ему свою визитку; он взял ее и прочитал. Я спросил:

— Где тут ближайший бар?

— За углом.

Мы прошли в бар, сели за угловой столик и взяли две большие порции виски. Рассмотрев мою визитку, Дино сразу же переменился и, судя по всему, решил больше не наезжать на меня.

— Интерес у меня чисто профессиональный, — сказал я.

— Да уж не очень-то похоже.

— Но тем не менее. Расскажи-ка о ней.

Минуту он молчал, отхлебывая маленькими глотками виски и раздумывая над чем-то. И наконец сказал:

— Она не такая, как остальные девушки, понимаете? Встретил ее месяц назад. Ей нравилось кататься, сидя на заднем сиденье старого мотоцикла. Не зачем-то там, а из-за скорости.

Она с ума сходит от быстрой езды.

Дино допил свое виски, и я заказал ему еще.

— Ну а остальные друзья?

— У нее больше нет друзей.

— Ты знал, что она собиралась делать?

— Так, примерно. Она сказала, что ждет новостей насчет работы.

— Какой работы?

— Кэтрин не говорила. Просто работы. Но она не сказала, что уедет сегодня.

— А ты ее сегодня видел?

— Утром. Я подбросил ее до работы. Я обычно так делал, кроме тех дней, когда бывал утром занят. — Минуту он мялся, а затем спросил:

— Вы хоть раз с ней танцевали?

Дино уткнул свой нос в стакан, не глядя на меня, вид у него был какой-то грустный и усталый. Было несложно понять, что с ним. Он был безнадежно влюблен в нее.

— Нет.

— Что за девушка! Она все умеет. Танцевать, плавать, кататься на коньках. И на старом мотоцикле. У нее не было водительских прав, но иногда я давал ей попробовать. Мистер, у меня от ее езды волосы дыбом вставали. Как будто она всю жизнь этим занималась, понимаете. Это что-то непередаваемое. И у нее есть пистолет. Она ездила в Дайк на уик-энд и стреляла по молочным бутылкам. Все время пугала меня, чтобы посмотреть, как я буду реагировать.

— Брайтону, должно быть, сильно не хватает ее.

— Да, он уже мертв. А остальные всего лишь картонные куклы.

— И это все, что ты о ней знаешь?

— А вы знаете что-то еще?

— Нет. Она даже не намекнула тебе, что это за работа?

— Да нет. Но мне почему-то показалось, что это как-то связано с той женщиной.

— С какой женщиной?

— Около недели назад какая-то женщина остановилась в отеле «Метрополь». А Кэтрин зашла туда выпить чаю. Я пошел туда, чтобы встретить Кэтрин, но явился слишком рано и увидел их.

Они прогуливались по улице перед отелем. Эта женщина такая старая и разряженная, как кукла, у нее были рыжие волосы. Но Кэти ничего не сказала мне о ней. Это было уже после того, как она упомянула о той работе. Это залетная птичка.

— Ты имеешь в виду рыжеволосую женщину?

— Да. У меня тут есть знакомый официант. Он проверил специально для меня.

Дино порылся во внутреннем кармане куртки и извлек оттуда кусочек бумаги. Он не дал мне его в руки, а лишь разрешил посмотреть издали. Может, его сердце и было разбито, но он не собирался ничего никому дарить.

Тогда я выложил на стол пару фунтов. Он забрал их и протянул мне бумажку. На ней было небрежно нацарапано: "Миссис Вадарчи. Швейцарский паспорт. Приехала из Лондона.

Отель «Дочестер».

Я поднялся с места и сказал:

— Если вспомнишь что-нибудь еще, просто позвони мне. Я заплачу.

Он кивнул, по-прежнему не поднимая глаз, и сказал:

— Я извиняюсь за прошлую ночь. На меня просто что-то нашло.

— Забудем об этом.

Я оставил этого парня с разбитым сердцем, но с двумя фунтами в кармане, у которого не было иного будущего, кроме как связать свою жизнь с городом картонных кукол, который ему достался. В какой-то степени я почти мог разделить его чувства к Кэтрин. Она и меня успела тронуть за сердце. Не настолько глубоко, как его, конечно, но он ведь находился под воздействием ее излучения дольше, чем я.

Я сдал свою комнату в «Альбионе» и вернулся в Лондон.

Я позвонил в «Дочестер». Мне сказали, что миссис Вадарчи у них нет. Но она останавливалась у них. Я удержался от соблазна позвонить Гансу Стебелсону и на следующее утро обсудил все с Уилкинс.

Она сказала:

— Почему этот человек платит вам такие большие деньги за столь простое задание? Вы не сделали ничего такого, чего он бы не смог сделать и сам.

— Он занятой человек.

— Он? Вчера он все утро ходил по магазинам, потом отправился в Национальную галерею. В одиночестве завтракал в «Булестине». А днем отправился по реке к Гринвичу.

Я скривил лицо:

— Неплохая работа.

У меня было несколько человек, которые выполняли для меня разные мелкие поручения такого рода. Я не собирался спрашивать у Уилкинс, кому именно она поручила вести слежку.

— Он не из тех, кто привык швырять деньги на ветер, — заключила Уилкинс.

— Моя поездка кончилась ничем. Я потерял эту девушку.

— Хотите держать пари?

Я посмотрел на Уилкинс — она стояла передо мной, прижав к груди папку, словно это был больной ребенок, и ее ледяной взгляд ясно говорил мне, что я наверняка проиграю пари.

— Нет.

— Хотите, дам вам хороший совет?

— Слушаю.

— Позвоните Стебелсону. Скажите, что вы ее потеряли и что на вас навалилось слишком много другой работы, чтобы вы могли продолжать эту.

— Это и есть ваш хороший совет?

— Он настолько хорош, что мне ясно: следовать ему вы не станете.

— Не знаю, — ответил я.

Уилкинс промолчала. Она подошла к двери и взялась за ручку, но остановилась.

— Да, я забыла вам сказать, — проговорила она. — Кто-то был здесь прошлой ночью. Должно быть, они использовали отмычку, чтобы вскрыть наружный замок.

— Они искали деньги? Только зря потратили силы.

— Нет. Они перерыли все папки. Замок кабинета был сломан. Они даже не пытались скрыть то, что сделали.

— Что-нибудь пропало?

— Нет. Но их интересовали материалы по делу Стебелсона.

— Откуда вы знаете?

— Они сложили папки не в том порядке. Может, их разозлило отсутствие того, что ожидали найти, — его адрес или копию вашего счета расходов.

Уилкинс вышла.

Через полчаса на моем столе зазвонил телефон.

— Вас спрашивает какая-то женщина, — сообщила Уилкинс. — Она не назвала своего имени.

— Соедините, — попросил я.

Раздался щелчок, а затем я услышал:

— Рекс?

— Да? — ответил я.

— Это Кэтрин.

Я услышал новый щелчок, Уилкинс положила свою трубку.

Она подслушивала только в тех случаях, когда имела на это мои указания.

— Что ты хочешь? — спросил я.

— Увидеть тебя, что же еще, — сказала Кэтрин и засмеялась.

Я подождал, когда ее смех смолкнет, раздумывая, внять ли мне совету Уилкинс, но затем все-таки решил, что не стоит.

Когда Кэтрин замолчала, я спросил:

— Где и когда?

Она пришла ко мне на квартиру на следующий день, вечером.