Отверженный III: Вызов (СИ) - Опсокополос Алексис. Страница 42

— Вы слишком долго выбираете, — прозвучало следом, в этот раз говорил взрослый мужчина.

Обе фразы доносились будто издалека, а вот уже третья прозвучала совсем рядом и очень отчётливо:

— Николай, мы ведь никуда не торопимся, пусть выбирают.

К окончанию этой фразы я уже видел, кто её говорил — мама. Я никогда раньше не мог вспомнить, как она выглядела, но сейчас понимал: это точно моя мама. Мужчина, сидевший рядом с ней, видимо, был моим отцом, а маленькие девочка и мальчик, тоже находившиеся за столом — моими братом и сестрой. Я был в этом уверен, я ощущал, что это мои родные, и это меня очень удивило — никто и никогда не говорил мне, что у меня есть брат и сестра.

Возможно, это сделали специально, когда определили меня в Восточный, чтобы у меня не было ни к кому привязанности. Но сейчас меня это ужасно злило — я хотел знать, что случилось с моими братом и сестрой, и где они теперь. Я попытался определить, что это было за кафе, в котором мы собрались, но ничего не вышло — на секунду снова возникло это неприятное ощущение, будто меня вывернуло наизнанку, послышался хлопок, недолгая острая головная боль, и картинка сменилась.

Дальше всё происходило очень быстро — я не понимал, что происходит и лишь смотрел видение за видением. Сначала я оказался в огромном зале какого-то роскошного особняка, вокруг было много красиво одетого народа, а напротив меня стоял какой-то старик. Я сразу же узнал его — он мне несколько раз снился и пытался что-то сказать. В этот раз я мог его слышать.

Старик хмурился и выглядел невероятно недовольным, его холодные синие глаза, казалось, были готовы меня испепелить, а на кончиках его пальцев я заметил небольшое голубое свечение. Он покачал головой, скривился так, будто увидел что-то крайне неприятное, и громко сказал:

— Он человек!

После этих слов меня опять будто вывернуло, и вновь я услышал громкий хлопок, и приступ дичайшей боли чуть не разорвал мою голову. Неприятный старик исчез, а я увидел перед собой красивую миниатюрную женщину лет тридцати пяти в строгом деловом костюме. Мы находились в каком-то кабинете, где, кроме нас с ней, присутствовали ещё два парня и одна девушка. Женщина оглядела нашу четвёрку, улыбнулась и сказала:

— А вот теперь добро пожаловать в Кутузовскую академию!

И снова я испытал ужасные ощущения выворачивания наизнанку и головную боль и услышал очередной хлопок, а после этого увидел смотрящую на меня красивую девушку. Ту самую блондинку, которая несколько раз являлась ко мне во снах, и которая была со мной в кабинете у миниатюрной женщины. Мы стояли на улице возле какого-то здания очень близко друг к другу, практически лицом к лицу. Девушка была заметно расстроена. Она смотрела мне прямо в глаза и шептала:

— Я люблю тебя.

После этих приятных слов я сразу же приготовился к неприятным ощущениям — уже привык, что каждый фрагмент воспоминаний длился лишь несколько секунд и заканчивался болью. Алгоритм не изменился — меня опять накрыли болевые ощущения. После них я оказался наедине с мужчиной лет тридцати пяти — сорока. Мы стояли возле роскошного чёрного автомобиля, мужчина выглядел так, будто был чем-то сильно озабочен, он оценивающе на меня посмотрел, крепко обнял и сказал:

— Ты справишься.

После этого мужчина сел в машину, а меня опять скрутило от боли. Когда отпустило, я уже сидел за столом в каком-то странном небольшом помещении. Напротив меня сидел худой старик в странной одежде, будто он представлял какой-то древний магический орден. Старик смотрел мне прямо в глаза и ровным чётким голосом говорил:

— Слушай меня внимательно! Сейчас я сообщу тебе очень важную вещь!

После этих слов я почувствовал себя совсем уж плохо, хотя казалось, что хуже уже некуда. Вдогонку к нестерпимой головной боли и тошноте всё вокруг поплыло, в глазах помутнело до такой степени, что я уже с трудом различал не то что лицо старика, но даже его силуэт. Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание, но каким-то чудом я смог собраться и сконцентрировался. На пару секунд я даже смог разглядеть старика, в этот момент он произнёс:

— Тебя зовут Роберт Гроховски! Запомни! Ты Роберт Гроховски!

Голос старика звучал настолько звонко, что практически раскалывал мне голову. Боль стала уже просто нестерпимой, и я закричал. Раздался очередной хлопок, и я увидел потолок процедурной и склонившуюся надо мной подругу.

— Роберт! Что с тобой? Ты меня слышишь? — кричала взволнованная Агата и трясла меня за плечи. — Всё хорошо! Я рядом! Всё хорошо! Успокойся!

— Всё нормально, Агата, — пробормотал я. — Всё нормально. Я жив и вроде даже не сошёл с ума. Хотя второе утверждение ещё предстоит проверить.

Боль довольно быстро отступила, мне стало заметно легче, и я присел на кушетке. Агата выдохнула, улыбнулась и сказала:

— Если уже шутишь, то действительно всё нормально. Ну и напугал же ты меня.

— Признаться, я сам неслабо испугался.

— Ты увидел что-то настолько страшное?

— Если ты про крик, то я кричал от боли, — пояснил я. — Увидел я обычные воспоминания. Точнее, не совсем обычные. Скажу даже, что очень необычные, но без кошмаров.

— Расскажи мне о них.

— Обязательно расскажу, но позже. А сейчас нам нужно доделать то, что мы начали.

— Что доделать? — испуганно спросила Агата.

— Я увидел обрывки старых воспоминаний, но память ко мне так и не вернулась. А её надо обязательно вернуть. Теперь я точно знаю: мне есть что вспомнить. Нужно ещё зелье.

— Но у меня больше нет. Только две унции остались в стаканчике.

— Знаю. Пожалуйста, свари ещё.

— Нет.

— Агата! Я прошу тебя, свари зелье!

— Я не могу, Роберт! — упорно стояла на своём подруга.

— Почему не можешь? Нет ингредиентов?

— Они все довольно простые, разве что, кроме одного, но даже он есть в запасах пани Митрош в достаточном количестве. Она и не заметит, что я немного взяла.

— Так в чём тогда проблема? — удивился я.

— В том, что я просто боюсь за тебя! Если бы ты видел тогда себя со стороны. Ты так сильно кричал и извивался на кушетке, я подумала, что уже никогда не увижу тебя в здравом уме!

Как-то незаметно наш разговор перешёл на повышенные тона. Я выдержал небольшую паузу, подошёл к подруге, взял её за плечи и негромко произнёс:

— Агата, я прошу тебя, свари зелье. Если ты хочешь видеть меня в здравом уме, сделай это. Пожалуйста! Я теперь точно знаю, что моя память кем-то заблокирована. Я не знаю, кем именно и с какой целью, но я очень хочу узнать своё прошлое. Мысли на эту тему и различные догадки и предположения сведут меня с ума намного быстрее, чем какое-то зелье. Прошу тебя, свари его!

Подруга некоторое время молчала, затем вздохнула и спросила:

— Сколько тебе надо?

От радости, что Агата согласилась, я обнял её и расцеловал.

— Сколько зелья тебе надо? — переспросила подруга.

— У тебя же за один раз десять унций варится, этого будет достаточно, — ответил я. — Две у нас же ещё с прошлого раза остались.

— Ты собрался пить шестикратную дозу? — ужаснулась Агата.

— Смотри на это иначе. Не шестикратную, а всего лишь двойную по сравнению с той, что выпил перед этим.

— Даже если ты не тронешься после этого рассудком, я всё равно буду считать тебя сумасшедшим!

— И я не буду тебя переубеждать, — ответил я и снова поцеловал Агату, после чего прошептал ей на ухо: — Спасибо.

Подруга ещё раз тяжело вздохнула и пошла в лабораторию, а я прилёг на кушетку — силы ко мне ещё не вернулись в полном объёме, поэтому стоило их поберечь.

Пока Агата варила новую порцию зелья, я попытался вспомнить увиденное во время эксперимента и хоть как-то это всё проанализировать. Больше всего меня волновали мальчик и девочка. Неужели у меня были брат и сестра? Что с ними стало? Как их найти? Да только ради одного этого стоило вернуть память.

И ещё меня интересовала блондинка. Кто она такая? Неужели у меня был с ней роман? Учитывая слова, которые она произнесла, и тот факт, что она чаще всего приходила ко мне во снах, возможно, это и была та самая Мила, которую я звал, пока Агата вытаскивала из меня пули. Где эта девушка была сейчас? Почему мы расстались? На эти вопросы тоже хотелось бы получить ответ.