Моя слабость (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 20

― Ну, как видишь, ему это не мешает тусить с шлюхами. Они сделали свой выбор, думаю, теперь мы можем спокойно искать себе настоящих мужчин, которые не будут вытирать об нас ноги.

― Не хочу я уже никаких мужчин, ― произнесла я, наблюдая, как эти парочки движутся на танцпол, ― наливай. У нас девичник.

Сказать, что я охренела, это слишком мягкое обозначение. Макс подошел к диджею, что‐то сказал ему, и через несколько секунд заиграла медленная мелодия. И тут у меня внутри все оборвалось. Они собрались танцевать медляк.

― Нин, ты сейчас покраснеешь от злости. Не думала, что ты такая ревнивая.

― Я тоже не думала. Только это скорее обида.

Я схватила стакан, стукнула его о Галин и залпом выпила содержимое. Поморщилась и поспешила закусить лимоном.

Мерзко, обидно, противно. А я дура наивная, поверила, что у него ко мне не просто интерес в сексуальном плане. Оказывается, ничего кроме секса.

Они танцевали, как влюбленная пара. Он прижимал ее к себе, разместив руки на заднице этой… А она, руками обвила его шею и лезла целоваться. Гриша был не против, и с радостью отвечал взаимностью.

Впервые, мне захотелось закурить. Но я не стану этого делать, тем более из‐за мужчины.

― А я смотрю хорошо им, весело. Но мне не так обидно, у меня‐то, по сути, с Максом ничего не было. Я даже не позволила ему поцеловать меня.

― Галь, дело не в том, что было, между нами, с Гришей. Я хотела секса с ним, и не жалею. Тут другое, он звонит моей маме, а мама мне его едва ли не в мужья записала. И он кричит, что каждый кто в мою сторону посмотрит пожалеет. Якобы, я только его. И что в ответ? Вот это?

Я повернула голову и отметила, как девица запрыгнула к нему на руки, и промежностью терлась о его пах.

Еще чуть‐чуть, и я сорвусь.

― Наливай, ― кивнула Гале, и та поспешила наполнить стаканы.

― Не переживай, Нин, у нас будут лучшие мужчины. А не вот эти, ― она кивнула на парочки, которые закончив танец, поплелись обратно на второй этаж.

― Я думала, он ее трахнет прямо здесь.

― Выпьем.

И мы выпили, до такой степени, что я не смогла больше сидеть на месте.

― Я сейчас, ― буркнула Гале и поднявшись из‐за стола, пошла по залу.

Наверное, это предел моего терпения. Но дело скорее было не в выпитом алкоголе. Да, я слегка охмелела, но злиться начала, еще будучи трезвой.

Поднявшись по ступеням на верх, я быстрым шагом зашла в вип‐комнату, где находилась эта компания. Гриша тут же заметил меня и слегка опешил. Не ожидал? Хотела зло усмехнуться, но вместо этого, я вырвала из рук шалавы только что взятый у Гриши стакан с алкоголем, и плеснула ему в лицо. Со стуком поставила стакан, и вот теперь улыбнулась.

― Ты охерела, девочка?

― Гриша, кто эта ненормальная?

― Рот закрой, подстилка. А ты, запомни, больше никогда не смей звонить моей маме. И ко мне дорогу забудь.

Я развернулась и быстро выбежала из комнаты, не желая больше видеть их наглые лица. Ненавижу, когда меня обманывают, ненавижу, когда со мной играют.

На ступеньках меня резко развернули за локоть грубые мужские руки и едва не впечатали в стену. Я только поморщилась от боли и застыла ненавистным взглядом на красивых серых глазах. А лицо то мокрое.

Он так же неожиданно прижался к моим губам в грубом влажном поцелуе. А я, помня, что еще пять минут назад его губы целовали шлюху, меня едва не стошнило. С силой оторвала его от себя и с размаху, залепила пощечину. Сплюнула на пол и вытерла губы тыльной стороной ладони.

Гриша с гневом в глазах посмотрел на меня и с силой швырнул о стену. Я поморщилась от боли, но плакать перед ним не собиралась. Задрала подбородок и с вызовом посмотрела в его глаза.

― Я же тебя одной рукой прихлопнуть могу, дура.

― Ну давай, ударь, чтобы я полностью убедилась, какой ты мудак.

Он сжал челюсти, а я опустила взгляд на его руки. Что‐то я переборщила. Если стукнет, в лучшем случае обморок получу.

― Пошла отсюда.

― Что? ― никак не ожидала такое услышать.

― Пошла отсюда, иначе это плохо кончится.

― Не нравится быть униженным? Не переживай, меня ты унизил еще больше.

И я, оттолкнув его, быстро сбежала по лестнице.

Нужно уходить отсюда. Не хочу больше видеть его. Не хочу.

Глава 13

― Мам, мы с Гришей расстались, ― произнесла я, налив для мамы чай.

― Как расстались? А что случилось?

Я пожала плечами, и налила для себя кофе.

― Гриша нашел другую женщину.

― Не поняла. Как это другую женщину? Вот так по щелчку? ― мама явно была расстроена, как будто от меня муж ушел.

― Ну, вот так, мам. Встретил другую, а я для него недостаточно хороша.

Я отпила немного кофе, и перевела взгляд в окно. Морозно, но солнышко пробивается.

― Странно это. Когда он мне звонил два дня назад, ничего подобного не заметила.

― Мам, почему он тебе звонит постоянно? Жалуется на меня что ли?

― Да нет, что ты. Просто говорил, что ты ему о себе ничего не рассказываешь особо. А ему интересно. Почему ты такая скрытная, Нина? Может из‐за этого он ушел к другой?

― Мама, а ты уверена, что такому мужчине, как Гриша есть дело до моей жизни? Открою тебе секрет, его интересуют только женщины. Много женщин, и разные. Сегодня одна, завтра другая.

― Зачем ты так о нем?

― Прекрати его защищать. Он бабник.

― Моя дочь не могла повестись на такого.

― Оказывается могла, мам. Он только секса и хочет, а на мои чувства ему плевать. Он даже цветы не может подарить, потому что считает это унизительным.

― А что ты сделала для того, чтобы он тебе подарил цветы.

Я со стуком поставила чашку на блюдце, и нахмурилась, глядя на маму.

― Чтобы дарили цветы, не надо ничего делать. Если мужчине нравится женщина, он сам захочет ее радовать. У меня такое ощущение, мама, словно он твой сын, а я блудная невестка. Чем он тебя подкупил?

― Да ничем, ― отмахнулась она, и опустила взгляд в чашку, ― просто он мне показался таким серьезным. Да и красивый, состоятельный.

― Угу, только штаны постоянно расстегнуты. Ладно, мам, давай на чистоту.

Я допила кофе и отставила чашку в сторону. Пришло время сказать правду.

― Мы с Гришей никогда не были в отношениях. Познакомились мы случайно, между нами вспыхнула страсть. Одна ночь и все. Больше ничего.

― Странно, что у меня другие сведения.

― Это ложь, мама. Все из‐за Макса, который слишком много чесал языком. Ты была так рада за меня, что мне не хотелось признаваться. Прости.

― Значит, между вами никогда ничего серьезного не было? ― с огорчением в голосе, уточнила мама, на что я едва заметно покачала головой.

― Гриша не тот, кто мне нужен. Он богатый деловой мужчина, который подписывает документы в компании каких‐то девиц, которые нужны там для статуса. Я этого терпеть не буду.

― Вы совсем не общаетесь?

― Сейчас нет. Хотя он считает, что я его женщина. Но при этом отдыхает с какой‐то бабой, которая на все готова ради денег. В общем, давай договоримся, я свободная девушка, а Гриша, это просто… случайный прохожий.

― Мне очень жаль. Но теперь я хотя бы знаю правду.

Я улыбнулась и сжала руку мамы, которая очень расстроилась, узнав правду. Но лучше так, чем постоянно жить во лжи.

Больше поднимать тему о Грише мы не стали. Немного перемыли косточки знакомым девочкам, поговорили о моей работе, и мама уехала домой. Я вернулась на кухню и улыбнулась. На столе стоял пирог с моей любимой малиновой начинкой. Всегда любила мамины пироги. Они самые вкусные, а главное, сделанные с душой. Если мне посчастливиться стать матерью, я тоже буду такие печь, чтобы у моего ребенка были приятные воспоминания из детства. А сколько я помню, мне мама всегда пекла пироги, булочки и различные лакомства.

Грустно улыбнувшись, отрезала кусочек сладкого, и налив еще кофе, решила, что сегодня порадую свой желудок, а завтра уже пойду в зал. Только вот если говорят от сладкого настроение поднимается, то у меня наоборот. Стало очень грустно и обидно. Почему Гриша именно такой? Неужели я ему совсем не нравлюсь? Зачем тогда громкие слова о том, что я только его, и он никому не позволит ко мне подойти. Для чего эти собственнические жесты?