Рикошет (СИ) - Ритчи Бекка. Страница 31

— Лили, — говорит она, подвигаясь вперед. Она долго смотрит на меня. — Ты написала здесь, что была моногамна все время, пока укреплялись ваши отношения с Ло. Это достижение, на которое ты можешь претендовать. У меня есть пациенты, которые провели годы с несколькими партнерами, и они все еще борются за то, чтобы оставаться верными. Ты провела те же самые годы с разными мужчинами, и все же ты здесь, говоришь мне, что твоя проблема не в измене, а в навязчивой мастурбации, порнографии и половом акте. Это огромное достижение.

У меня дрожит подбородок. Никто никогда не говорил мне, что я сделала что-то хорошее. Все это время я думала, что сильно подвела Ло, думала, что моя проблема мешает мне помочь ему. Может быть, это все еще так, но доктор Бэннинг говорит мне, что я старалась быть здоровой ради Ло. И мне это в значительной степени удалось.

— О, — бормочу я себе под нос, не в силах подобрать других слов. Я вытираю глаза, прежде чем наворачиваются слезы.

— Ты любишь его, — говорит она мне. — Но ваша ситуация невероятно деликатна. Роуз говорила мне, что он поощрял твою зависимость всю твою жизнь, а ты, в свою очередь, поощряла его.

Я киваю, боль давит на грудь.

— Я собираюсь измениться.

— Хорошо. Чтобы стать здоровыми, вам придется сделать обратное. Вместо того чтобы поощрять зависимости друг друга, вам придется помогать друг другу.

Единственная проблема, которая сейчас стоит у меня на пути, — я не уверена, что Ло захочет вернуться и помочь мне. Что, если он встал на свой собственный путь, который больше не включает меня? Я не стану заставлять его быть частью моей жизни, если он не захочет. Даже если… даже если это немного убьет меня, я сделаю все, что захочет Ло.

Очевидно, до сих пор это было нашей проблемой.

Я понимаю, что это будет не так просто, как кажется.

— Ло был твоим первым сексуальным опытом?

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Он был первым, кто прикоснулся к тебе?

Я слегка съеживаюсь, пытаясь вернуть свой мозг к тем ранним воспоминаниям.

— Да… мы… э-э-э… кажется, нам было девять.

Мы играли в «доктора», и я растянулась на кожаном диване в его игровой комнате. Голая, не знающая ничего лучшего, я полагаю. Но, может быть, мы и знали… К девяти годам мы уже немного знали о сексе. Он коснулся моей груди. Я дотронулась до него. А потом я схватила его руку и положила себе между ног. После этого мы разошлись и больше никогда не играли в эту игру. Похоронили этот момент, как будто это была какая-то неловкая история. Я объясняю это доктору Бэннингу. Вкратце.

— Это было по обоюдному согласию?

— Да. Это странно?

— Для детей немного поздновато играть в доктора, — сообщает она мне, — тем более что к этому возрасту у тебя уже есть некоторое представление о сексе или, по крайней мере, о сексуальности. Я бы назвала это экспериментированием. Вам кто-нибудь помешал?

— Никто никогда не входил. Няня Ло была немного не в себе. Она целыми днями сидела на диване и смотрела мыльные оперы. То есть… это не ненормально?

— Если что-то подобное произойдет, будет лучше, если детей поймают, и тогда, надеюсь, родители смогут сесть с ними и объяснить соответствующее поведение. Очень жаль, что у вас не было такого руководства, но я бы не стала слишком зацикливаться на этом. Между девятью и двенадцатью годами сексуальные эксперименты — нормальная часть развития ребенка. Вы с Ло примерно одного возраста, никого из вас не принуждали к этому, так что я бы не сочла это ненормальным.

Я пытаюсь вникнуть в ее слова, прежде чем она задаст следующий вопрос.

— И после этого кто-нибудь еще прикасался к тебе?

Я качаю головой.

— Нет, я часто трогала себя. А потом у меня был секс.

— С Ло?

Я погружаюсь в диван.

— Нет, не с Ло.

Я знала, что придётся говорить о потере девственности — как будто это укрепляло остальные мои гнусные поступки на будущее. Похороненное воспоминание уже всплыло на поверхность за последние пару дней, когда я мысленно пыталась подготовиться к этому обсуждению.

— Мне было тринадцать.

— Он был старше?

— Не на много. Ему было пятнадцать лет, он сын маминой подруги. Я была у него дома на вечеринке по случаю дня рождения его отца. Это было днем, и все в основном оставались снаружи, у бассейна. Ло должен был быть там.

— Почему его не было?

Это воспоминание причиняет мне легкую боль, потому что, если бы планы Ло изменились, я бы, без сомнения, не потеряла девственность в тот день. Но я верю, что все равно пошла бы по этому пути. Даже если мой первый раз не был умопомрачительным, я все равно любила секс. То, как это взрывало мои нервы и потрясало мое тело до предела. Как только я впервые почувствовала его проблеск, я продалась.

— Он не хотел идти на вечеринку. Он хотел найти выпивку и потусоваться у озера. Но Роуз умоляла меня пойти. Она не хотела, чтобы наша мать весь вечер была сосредоточена на ней, поэтому я пошла составить Роуз компанию. И в конце концов я оставила ее, чтобы переспать с каким-то парнем, который уделял мне немного внимания. Мы пошли в его комнату, и что сделано, то сделано, — у меня болит живот, когда я признаю остальное. — Роуз простила меня. Она всегда так делает, но я никогда не смогу простить себя, понимаете? Я ужасный человек, и я убедила себя, что будет лучше, если я не буду вмешиваться ни в чьи жизни. Если я просто останусь в стороне, то они не пострадают из-за меня, и я смогу делать все, что захочу, — я киваю про себя. — Да, вот как все было потом. Но Роуз не легко переносит, когда ее игнорируют. Она никогда не позволяла мне полностью оттолкнуть ее, — я быстро тру глаза.

— А Ло? — спрашивает доктор Бэннинг, не теряя ни секунды. — Что с ним случилось той ночью?

— Я пробралась из своего дома в его. Мы жили через улицу друг от друга, так что это было не так уж трудно. И влезла в его окно. Я нашла его без сознания на кровати. Поэтому я закрыла все его бутылки, пока их не нашел отец, и уложила его под одеяло, — я снова киваю, как будто принимаю воспоминания такими, какими они есть. Болезненное напоминание о наших испорченных отношениях. — На следующий день мы просто вели себя так, будто ничего не случилось.

Она смотрит на меня темными глазами с беспокойством, которого, как мне кажется, не должно быть у психотерапевтов. Оно исчезает, прежде чем она пугает меня еще больше, но я понимаю, что она начинает осознавать, насколько глубоки наши запутанные, грязные, разрушительные отношения на самом деле.

— Как изменились ваши отношения с Ло после того, как ты потеряла девственность?

Я немного ерзаю на стуле, прежде чем говорю: — Ну… мы всегда были друзьями.

Я собираюсь сказать, что ничего не изменилось. Но я не могу заставить себя солгать. После того как я начала заниматься сексом, все изменилось.

— Итак, расскажи мне о своих сексуальных опытах между тем днем, когда ты стала сексуально активной, и сейчас. Как продвигались дела? Особенно с Ло.

У меня голова идет кругом, когда я думаю о восьмом классе и чувствую себя полным дерьмом из-за того, что так рано потеряла девственность. Я никому не говорила об этом в течение нескольких месяцев, и хотя меня зацепило это чувство, какое-то время я отказывалась делать это снова. Слишком боялась уничтожающего чувства вины, которое преследовало меня, как тень. Второй раз это случилось на вечеринке в честь выпускного. Ее организовал школьник из государственной школы. Мы с Ло едва знали их, так что у нас были все необходимые условия для того, чтобы посетит её. Нам обоим нравилась анонимность. С годами в частной школе люди часто объединяли нас вместе из-за нашей дружбы и статуса. Мы были Fizzle и Hale Co., и чем больше они стирали наши личности, тем больше мы цеплялись друг за друга.

Вечеринка была такой же, как и любая другая, за исключением спален наверху. Они были открыты и доступны, как и пятнадцатилетний футболист, которого я встретила. Это было лучше, чем в первый раз, и я придумала теорию, что чем больше я буду стараться, тем будет лучше и лучше.