Неполадки в русском доме - Кара-Мурза Сергей Георгиевич. Страница 45

Власти, доведя многие системы жизнеобеспечения до критического состояния, выбрали ложный и безответственный путь — с помощью СМИ подавить у людей способность к реалистическому мышлению, внушить им веру в магическую силу писаных законов, счетчиков и отношений собственности. Эта вера — важное нарушение сознания, разновидность идолопоклонства. Во времена кризиса она сильно ослабляет людей и подталкивает нас к катастрофе.

Октябрь 2003г.

Одна страна, одна партия, один кандидат в президенты

Похоже, что построение политического порядка, в котором нам предстоит пережить последний этап нынешнего российского кризиса, завершено. 14 марта состоится разрезание красной ленточки на этой постройке. А после, как выразился Гамлет, — тишина.

Как сказал один политолог, «демшиза кончилась». Любят наши политологи красное словцо. Ведь, по всем признакам, кончилась только «дем», а «шиза» никуда не делась. Она просто притихла от уколов и взрывов.

Шиза — в радостных докладах Касьянова о росте ВВП на 6,8% — при том, что на всех мало-мальски закрытых совещаниях говорится об ускоренной деградации основных систем жизнеобеспечения. Два года назад экспертами правительства был подготовлен Национальный доклад «Теплоснабжение Российской Федерации. Пути выхода из кризиса». Там сказано, что без выполнения срочной и чрезвычайной программы восстановления в ближайшие годы нас ждет крах системы отопления городов в масштабах всей страны. Каковы были действия правительства? Оно протащило через Госдуму закон о ЖКХ, который возлагает всю ответственность за отопление на местные власти.

Местная власть к этому отнеслась равнодушно, потому что у нее все равно денег на ремонт теплосетей нет, и это всем известно. Население тоже отнеслось равнодушно, потому что «ведь мы спокойны, с нами тот, кто думает за нас». Как поется в песне, «а в чистом поле система Град, за нами Путин и Сталинград». Так что будем порохом отапливаться, пока он есть в пороховницах.

Шиза в том «морально-политическом единстве», которое вдруг возникло в обществе, расколотом глубокими противоречиями. На какой основе возникло это «единство интересов и идеалов»? Ведь противоречия не только не нашли конструктивного разрешения, но было даже прямо сказано, что изменения курса реформ не будет — того курса, который эти противоречия породил. Главные факторы, создавшие социальный конфликт — неравномерное и несправедливое распределение собственности и доходов — не устранены. Боле того, они значительно обострились вследствие износа систем жизнеобеспечения.

На какой же платформе вдруг соединились губернатор-олигарх Хлопонин с экс-красным губернатором Ткачевым, банковские клерки из «высшего среднего класса» с безлошадными, а теперь уже и безземельными крестьянами Орловщины? Говорят, что на платформе любви к В.В.Путину, которая и является стержнем идеологии и программы «Единой России». Но ведь это и есть шиза — особая, вывернутая наизнанку рациональность расщепленного сознания, способ приспособиться к хаосу, придав ему видимость порядка.

Что производит сегодня самое тяжелое впечатление, это радость власти от одержанной «победы» на выборах. Мы всегда в глубине души таим надежду, что, несмотря на общий хаос в умах обывателей, где-то в Кремле и поблизости от него сидят умные полковники и бывшие директора предприятий, которые держат руку на пульсе страны и сохраняют трезвую голову. Но оказывается, это не так? Полковники-то есть, но голова их не трезвее всяких прочих?

Как можно радоваться нахлынувшему на банкиров и безлошадных крестьян чувству «морально-политического единства»? Ведь это признак не то чтобы плохой, а просто страшный. Что он в себе таит? По сути дела, та половина избирателей, что пошла на выборы, перестала отличаться от той, что на выборы не пошла. Мы вернулись к плебисцитарным выборам советского типа, но в советское время явка в 52% избирателей считалась бы политической катастрофой.

В каком положении оказывается власть, когда выборы перестают отражать реально существующие в обществе противоречия и конфликты? В положении человека, очутившегося в темном помещении, в котором он обязан двигаться дальше, но не знает, есть ли перед ним пол. Власть утрачивает «карту противоречий», карту реального общественного ландшафта, которую сверяла каждый год, — а в этот год она оказалась оторванной. Чему же тут можно радоваться? Не имея достоверной картины противоречий, структура которых динамична, власть теряет возможность смягчать или разрешать эти противоречия с помощью социально-экономических мер, компромиссов или, наконец, путем подавления той или иной стороны в конфликте. Начинают полностью господствовать лоббисты и теневые информаторы, как правило, коррумпированные.

Когда в СССР после восстановительного периода, начиная с 60-х годов, общество стало быстро наращивать социальное и культурное разнообразие, политическая система, сконструированная исходя из презумпции «морально-политического единства», начала буксовать и давать сбои. Несмотря на наличие всепроникающих КПСС и КГБ, «карта противоречий» становилась все более мутной и неопределенной. Система была взорвана — при том, что противоречия в советском обществе были по глубине и накалу несравнимо более мягкими, чем сегодня.

Оказав слишком большое давление на электорат и в результате утратив выборы как механизм стихийного, «молекулярного» предъявления интересов и недовольства, администрация РФ сама вошла в неразрешимое противоречие с той социально-экономической системой, которую создавала 12 лет и которую поклялась охранять и развивать. Власть стала неадекватна рыночной экономике. Или, если угодно, рыночная экономика стала неадекватна этой власти — если считать, что у нас первична надстройка, а базис вторичен.

Известно, что между типом экономического базиса и типом власти есть соответствие. Если оно нарушается, возникает кризис в обеих частях, а затем, с травмами и издержками, соответствие восстанавливается — или происходит катастрофа. Рыночная экономика «выстраивает» власть по своему подобию, по своей «матрице». Возникает «политический рынок» — партии производят программы, отвечающие потребностям «своих» социальных групп и продают их на рынке. А покупатели платят партиям своими голосами. Такая политэкономическая трактовка демократической политической системы западного типа была даже удостоена Нобелевской премии.

Понятно, что свою информационную функцию такой «избирательный рынок» выполняет только в том случае, если он достаточно свободен. Если же перед носом и продавца, и покупателя крутится или пряник, или кулак власти и ее манипуляторов, то всякий смысл этой дорогостоящей демократии исчезает. Ну, получила власть две трети мест в Госдуме — и Госдуму можно закрывать. Собирался Верховный Совет СССР раз в году, а Госдума теперь может за один день на четыре года вперед утвердить все законы, подготовленные администрацией. К чему имитировать парламентаризм, дебаты?

Бюрократ этому был бы доволен, но власть-то довольна быть не может. Ведь тем она и отличается от бюрократа, что ее дело — не инструкции выполнять, а решать проблемы страны. Но наша власть довольна — может, она уже только инструкции выполняет? Чьи?

Получилось так, что нынешние выборы имитировали единство общества при том, что отсутствует адекватный для этого единства тип хозяйственной системы — плановая экономика. Ведь когда есть единство интересов, возникает возможность рационально определить структуру потребностей и планировать производство, отказаться от очень дорогостоящей информационной системы рынка. Сейчас мы попали в положение, при котором власть, сломав свое соответствие с «матрицей» рыночного хозяйства, не желает и не может возродить плановые начала в экономике. Ситуация власти «без плана и без рынка» вообще вышибает государство из хозяйственной реальности. Это неизбежно станет фактором углубления кризиса.

Конечно, наличие в Госдуме весомой правой и левой оппозиции предъявляло к власти большие требования и создавало трудности. Наличие в парламентских дебатах двух достаточно жестких векторов заставляло идти на диалог, пусть в наших условиях невнятный. Этот диалог требовал диалектического, даже творческого подхода и был для людей номенклатурной культуры очень труден, почти невыносим. И они пошли на резкое «сокращение разнообразия». Это ошибка, которая нам всем очень дорого обойдется. Беседы президента с глазу на глаз то с Чубайсом, то с Зюгановым совершенно не могут заменить парламентскую трибуну с реальным и гласным диалогом. Это показала порочная практика Николая Второго, которая обессилила всю систему государственного управления как раз в момент кризиса. Это послужило тому, что даже естественные союзники царской власти, земство и правые партии (октябристы), перешли в стан его врагов.