Последыш. Книги I и II (СИ) - Мах Макс. Страница 90

Он вернулся в крепость Балта́ буквально к ужину. Успел только сполоснуть лицо и переодеться. А за столом его ожидали любопытствующие взгляды из-под опущенных ресниц и окольные расспросы. Задать вопрос напрямую никто не решился, — моветон, — но любопытство, как здесь говорят, родилось раньше женщин. Совсем не интересоваться тем, куда и зачем он улетал, они не могли, но и спросить не получалось. Вот и страдали.

— У тебя новый перстень, — сказала вдруг Варвара. — Старинный, мне кажется. Не расскажешь, откуда?

— Получил в подарок, — улыбнулся ей Ингвар. — Пока улаживал кое-какие дела, встретил кое-кого, с кем мне надо было кое-что обсудить. Он и подарил.

— Издеваешься? — Похоже, она не обиделась, просто поняла, что полезла не в свое дело. Улыбнулась и сдала назад. Однако так уж вышло, что он посмотрел на нее, а она на него, и, то ли он не справился с эмоциями, то ли она оказалась куда проницательнее, чем он думал, но Варвара вопросительно подняла бровь и спросила, озвучив свое недоумение:

— Что-то не так?

— Просто устал, — через силу улыбнулся он. — Туман в голове. Пойти что ли поплавать?

В крепости имелся совсем неплохой пятидесятиметровый бассейн, а Бармин всю жизнь, — имея в виду его прежнюю жизнь в другом мире, — любил плавать. Это его всегда успокаивало, позволяло разложить мысли по полочкам и просто бодрило, возвращая вкус к жизни. Но прежде, чем он встал из-за стола, с ним случилось одно маленькое чудо, позволившее Бармину добавить еще пару немалого размера плюсов к сегодняшнему визиту в Новгород. Он сказал, что хочет поплавать, пожелал всем «бон аппетит», поскольку ужин формально еще не закончился, и в этот момент перстень-артефакт, словно бы, ударил его слабеньким, на грани чувствительности электрическим разрядом. Разумеется, Бармин удивился. Тут, как говорится, и к гадалке не ходи, итак все ясно: артефакт «ожил» и подал сигнал. А о чем он предупреждал Ингвара, Бармин узнал уже в следующее мгновение. Где-то слева от него возникло невнятное мерцание, и стоило лишь чуть довернуть взгляд, чтобы увидеть, что мерцание это возникло вокруг головы хозяина дома. Если присмотреться, это было похоже на проблесковый маяк или полицейскую мигалку. Свечение трех разных цветов, — мягких, как бы размытых оттенков голубого, алого и желтого, — пульсировало вокруг головы Федора, имея источниками три хорошо различимые точки, явно находящиеся внутри черепной коробки. Голубое свечение исходило из лобной доли головного мозга, алое — откуда-то из подкорковых образований [153], возможно, из района таламуса [154], а желтое — из темени. И, разумеется, это не могло быть ничем иным, как эманацией той самой магии, которой владело большинство магов, но которую не чувствовали ни Бармин, ни Екатерина.

«Значит, перстень — индикатор классической магии, — сделал Бармин зарубку на память. — И я теперь смогу знать, кто и где совершает магическое воздействие!»

Это было невероятно здорово и крайне полезно, но в связи с этой новой способностью возникало немало новых вопросов. Другие маги видят точно так же или как-то по-другому? Позволяет ли перстень увидеть разницу в силе воздействия? И многое, многое другое. То есть, перед Барминым нежданно-негаданно открылось новая область исследований.

«Скучно не будет, — решил он, покидая трапезную. — Будет интересно!»

2. Девятое июня 1983 года

Девятого он проснулся с мыслью, что больше тянуть нельзя. Время поджимало, а значит, воленс-ноленс пришла пора переговорить с Варварой с глазу на глаз и «разрулить», как минимум, несколько наболевших вопросов. Единственное, чего Бармин никак не мог решить, это того, как далеко он готов зайти в своей откровенности. Оставалось положиться на случай и интуицию: что-нибудь, как-нибудь, может быть.

Однако застать Варвару в одиночестве, — а говорить следовало строго тет-а-тет, — оказалось совсем непросто, поскольку большую часть времени она проводила со своей подругой, а когда Елены рядом не было, — а это случалось только ночью, — княжна Збаражская находилась рядом с Ингваром, вернее, в его постели. Впрочем, не зря говорится, что ищущий, да обрящет. В конце концов возможность поговорить все-таки нашлась. Правда, для этого сначала пришлось попросить Елену об одолжении, затем сделать ей же внушение и «настучать по голове» на тему, что, если твой будущий муж просит, а не приказывает, это еще не значит, что ты можешь ему отказать. В общем, она «так и быть» пошла ему на встречу и, оставив под благовидным предлогом Варвару в одиночестве, дала знать Ингвару, что «клиент к разврату готов» [155]. Между прочим, ее собственные слова, поразившие Бармина до глубины души. Но он только головой покачал. Слов не было, потому что вполне раскрепостившаяся княжна Збаражская совсем страх божий потеряла и временами не только несла все, что вздумается, но и совершала время от времени весьма рискованные поступки. Однако Ингвару это, как ни странно, нравилось, причем, чем дальше, тем больше, как нравилось и то, что она его ревнует. Ко всем подряд, но к Варваре, кажется, больше, чем ко всем остальным вместе взятым. Тем не менее, она явно была ему предана, и, если правильно попросить, делала буквально все, что он просил. Сделала и на этот раз.

Сестру Бармин нашел в парке.

— Варвара! — окликнул, приблизившись. — Надо поговорить!

— Надо? — спросила, оглянувшись через плечо. — Тогда не молчи.

Было похоже на шутку, но это была не шутка. Женщина даже не улыбнулась. Напротив, нахмурилась и смотрела теперь на Ингвара как-то так — «исподлобья», словно на врага или, как минимум, недруга.

— Может повернешься ко мне лицом?

— Может обойдешь меня кругом?

— Стой, где стоишь, — не стал спорить Ингвар, и, обойдя ее по кругу, встал к Варваре лицом.

— Так лучше?

— Можешь, когда хочешь, — снова без намека на улыбку «пошутила» сестра. — Теперь можешь начинать.

— Ты что, на меня сердишься? — понял наконец Бармин смысл ее напрочь непонятных телодвижений. — За что, не скажешь?

— Зачем ты спал с эльфой?! — зло спросила она в ответ.

— С кем, прости? — опешил Бармин.

— С Екатериной, — едва ли, не оскалившись, объяснила Варвара.

«Серьезно? — удивился он. — Интересно знать, откуда дровишки, и кто на этот раз плеснул нитроглицерина в огонь?»

— Уточни, пожалуйста, — сказал вслух, — когда я с ней спал?

— Сегодня ночью.

— Отлично! — кивнул Ингвар. — Где?

— В ее супружеской постели! — не сказала, а выплюнула Варвара.

— Сегодняшнюю ночью я провел в своей постели, — окончательно успокоившись, объяснил Бармин. — Имел, если тебе нужны такие подробности, твою подругу и мою будущую жену. Если не веришь, спроси Лену сама.

— Не врешь? — нахмурилась женщина.

— Спроси Елену, — повторил Бармин. — Клянусь молниями Всеотца, я спал с нею, а не с женой Федора.

— Ничего не понимаю, — растерянно сообщила тогда Варвара.

— Объясни, о чем идет речь, — предложил Ингвар.

— Ты же знаешь, что я тебя чувствую?

Разумеется, он знал. Так она нашла его бесчувственного после исцеления Марой.

— Кстати, об этом, — решил он, наконец, уточнить крайне важное обстоятельство, — на каком расстоянии ты меня чувствуешь?

Этот вопрос он не предполагал выяснять именно сегодня, но раз уж так сошлись звезды, решил узнать, что там с ее чутьем и как.

— Километров с тридцати, пожалуй, — задумалась сестра. — Но дальность все время возрастает. А вот, если вблизи, то могу сказать с точностью до метра-двух. Обычно я этого не делаю, но сегодня ночью черт попутал.

— То есть, — уточнил Бармин. — Тебе не спалось, и ты решила посмотреть, где я нахожусь?

— Так и есть, — покраснела Варвара.

— Поискала и нашла в спальне князя?

— Да.