Последыш. Книги I и II (СИ) - Мах Макс. Страница 88

Глава 7

1. Восьмое июня 1983 года

Идея пришла в голову накануне вечером. Не сказать, что неожиданно, но, видимо, потребовалось довольно продолжительное время, пока подсознание все разложит по полочкам. Так вот, оно разложило наконец, и тогда Бармин сообразил, что, если после Малого императорского приема сразу же улетит в Усть-Углу, чтобы, как говаривали предки Ингвара, сесть там в осаду, то может так случиться, что сидение это продлится неопределенно долгое время. И, если все остальные дела можно делать там и оттуда, — телефон, телеграф, факс и курьеры вам в помощь, — то вот наведаться в центральное отделение Новгородского Великокняжеского банка станет крайне сложно, если возможно вообще, потому что личный сейф, переданный Бармину по наследству Карлом Менгденом, находится именно в Новгороде на улице Великой дом 9. И сейф этот по факсу не передашь и с курьером не перешлешь. И значит, как ни рискованно высовывать голову из норки, придется это все-таки сделать, потому что сейчас лучшее время для посещения столицы, а в следующий раз такой момент может наступить очень нескоро. На данный момент никто хотя бы толком не знает, где он прячется, и о том, что он решил совершить вылазку не догадывается. А это, в свою очередь, повышает шансы на выживание, и значит, так тому и быть. Поэтому уже в десятом часу вечера Бармин позвонил Ие, и что не странно в такое время, застал ее на базе.

— Здравствуй, Ия!

— Что-то случилось? — в тот день они уже общались, поскольку майор Злобина отчитывалась теперь перед Барминым ежедневно. Поэтому вечерний звонок ее удивил и, пожалуй, даже встревожил.

— Хочешь амнистию? — прямо спросил Ингвар.

— Хочу, разумеется, — не задумываясь, ответила женщина

— Тогда, так. Завтра мне понадобится транспорт и несколько человек охраны. Предполагается перелет примерно на две тысячи километров. Короткий визит в один из крупных городов империи. Лучше всего конечно конвертоплан, но, если нет, то сойдет и частный самолет. Вылететь я хотел бы как можно раньше.

— Вот что, Ингвар, — сказала ему на это майор Злобина, — я перед тобой провинилась. Это факт. Но, надеюсь, в предателях ты меня не числишь. Поэтому, если хочешь, чтобы я справилась с заданием, выкладывай подробности: откуда и куда. Иначе мне ничего так быстро не придумать.

Бармин задумался. С одной стороны, она права, но, с другой стороны, как говорится, береженого бог бережет. В его распоряжении был личный конвертоплан Федора, на котором он, однако, лететь в Новгород не хотел. И тому было две причины. Во-первых, не хотел светить гербом Северских, а во-вторых, не хотел, чтобы Северские знали, куда и зачем он летал. Принцип древний, как мир: не складывать все яйца в одну корзинку. Однако на этой машине можно подлететь куда-нибудь поближе к Новгороду, но главное — в такое место, которое никак не ассоциируется с крепостью Балта́.

— Хорошо, — ответил он Ие. — Я буду ждать твой борт часов в семь утра в аэропорту Нового Кодака [148], так пойдет?

— Пойдет, — согласилась Ия. — А летишь ты в?..

— В столицу.

— То есть, там тебе потребуется неприметная машина, я правильно понимаю?

— Да, — подтвердил Ингвар.

— Непростая логистика, — констатировала женщина, — но полагаю, что справлюсь. Я тебе перезвоню в течении часа.

Перезвонила майор где-то через сорок минут.

— В 7.57 утра конвертоплан типа «Почтарь» бортовой номер 77986 будет ждать тебя на площадке частных вылетов в аэропорту Нового Кодака. Около часа дня будешь в Новгороде. Шофер будет ждать тебя у ВИП терминала. Это все.

— Быстро ты.

— Цени!

Ну, он и оценил:

— Спасибо! — поблагодарил Бармин. — Если завтра все пройдет гладко, считай, что допуск в Усть-Углу твой.

— Может, разрешишь мне тебя сопровождать? — спросила тогда женщина. — Обещаю ни во что нос не совать.

«Да, тут она права, — решил Ингвар. — Нет смысла скрывать частности, если ее люди будут меня завтра сопровождать от и до».

— Заметано! — усмехнулся он. — Присоединяйся. Заодно поговорим…

Его предположение оказалось верным. На этот раз Ия Бармина не подвела. Организовала транспорт, обеспечила логистическую поддержку, и в разговоре по душам была в меру откровенна, назвав Ингвару несколько знаковых имен из окружения Великого князя Михаила Ягеллона. Она не знала, разумеется, в чем заключался интерес человека, сидевшего на троне Миндовга, Гедимина и Ягайло [149], и вследствие этого, полагала, что идея поддержки Ингвара Менгдена исходит именно от Ягеллона, покровительствовавшего некоторым Балтийским Менгденам, и нескольких других князей северо-запада и запада империи. Зато Бармину многое теперь стало понятно, поскольку он неплохо представлял, насколько влиятельной фигурой являлся Великий князь Северский. Андрей Романович сыграл всех, кого только можно, в темную, направляя выведенных на авансцену игроков из-за кулис. Вполне в духе политического интриганства, только уровень сильно выше среднего, да к тому же играл князь не против, как многие другие, а за Ингвара Менгдена. А вот с чего вдруг такая любовь, этого Бармин как раз не понимал.

«Может быть, он все-таки мой отец?»

Это многое могло бы объяснить, но, к сожалению, плохо сочеталось с известными Ингвару фактами, а факты, как известно, упрямая вещь. Так что вопросов, увы, меньше не стало, но отношения они с Ией выяснили, и Бармин был этому даже рад. В конце концов, в такой игре, в какую завлекла его ненароком судьба, человеку вроде него никак не обойтись без союзников, помощников и преданных бойцов. По своему социальному статусу, вдова генерала от кавалерии Злобина, пусть и с трудом, — по самому краю, — но проходила в разряд союзников. Однако это являлось для Бармина второстепенной причиной примирения. Майор Злобина была нужна ему в качестве помощника, и как таковая, могла оказаться бесценным активом. И, если первый шаг к сближению сделала она сама, придя к нему в спальню однажды ночью, то сейчас такой жест доброй воли сделал уже он, позволив ей узнать много больше, чем собирался открыть прежде. Доверие дорогого стоит, и, похоже, женщина все поняла правильно. Поэтому и разговор у них получился хороший, в меру откровенный и дружески благожелательный. Неудивительно поэтому, что в банк его сопровождала тоже она, но, разумеется, открывал он сейф в гордом одиночестве.

Процедура признания его владельцем сейфа заняла довольно много времени. Многочисленные формальности и подписание всякого рода бумаг, не говоря уже о сверке документов, тянулись и тянулись, но, в конце концов, Ингвара все-таки допустили в святая святых и оставили наедине со стальным пеналом стандартного размера. Во всяком случае, прикинув на глазок ширину, высоту и глубину ячейки, Бармин подумал именно так. В свое время, — и не так, чтобы очень давно, — в Питтсбурге у него была такая в Bank of America. Судя по всему, в обоих мирах мозги у банковских служащих работали одинаково: ширина пенала была около 25 сантиметров, высота — примерно 15 и глубина где-то 30–35.

Откинув крышку, Ингвар обнаружил в сейфе довольно много легко узнаваемых бархатных коробочек, сафьяновых футляров и замшевых мешочков-кисетов.

«Драгоценности, значит… Ну, этого следовало ожидать, разве нет?»

И в самом деле, не деньги же в банковских упаковках хранить в таком месте, а сейф, — и его местоположение, и содержимое, — указывали на то, что это отнюдь не заначка на черный день, как в любимом фильме Бармина «Идентификация Борна», где точно в таком же стальном ящике лежали паспорта, деньги и автоматический пистолет. Здесь все было другим: и антураж места, — хотя и там фигурировал какой-то весьма солидный швейцарский банк, — и эти вот коробочки, открытым текстом намекавшие на то, что их содержимым являются драгоценности.