Тагир. Ребенок от второй жены (СИ) - Сафина Анна. Страница 15

— Здесь? — прищуриваюсь, кидая взгляд в сторону узкой и низкой кровати. Скорее, это даже топчан. — Ты готова сделать это здесь? Принять меня после другой?

— Я сотру эти воспоминания, — твердо отвечает моя жена и протягивает руку. — Вытравлю ее из твоей крови. Ты забудешь ее, и мы начнем всё сначала.

Каждое “ее” пропитано ненавистью, жена почти шипит, напоминая опасную гюрзу.

— Тогда ложись, Наиля, — с рыком командую ей, указывая кивком на топчан.

Первая жена после моих слов засияла, даже приосанилась, выгодно подчеркивая свои прелести. Томно изогнулась и походкой от бедра направилась к топчану. Брезгливо двумя пальцами подхватила сумку и кинула ее на пол. Удар звоном отозвался в моей голове, и только после я понял, что он раздался в сумке, словно там что-то разбилось.

— Упс, — фальшиво виновато произнесла Наиля и прикрыла ладошкой рот, присела на заправленную постель.

Откинула локоны за спину и закинула ногу на ногу. Бесстыдно потянула подол шелковой сорочки вверх, показывая молочные бедра, но удостоилась от меня лишь вздернутой брови.

— Мне стоит показать тебя семейному врачу? — холодный голос покрыт льдом и злостью.

Наиля замирает, а затем кивает, словно понимает всё не так, как я имел в виду.

— У меня овуляция, любимый, я знаю. Высока вероятность забеременеть. Поспеши же, — томно выдыхает, часто дыша, отчего предмет ее особой гордости колышется под тканью.

В этом нет нужды, ее вид не трогает мое воображение. Декольте для покорной жены весьма откровенное, неподобающее для приличной супруги. Стиснул зубы, представив в таком наряде Ясмину. И если бы хоть кто-то увидел ее в таком непотребном виде, полетели бы головы. Накатила ностальгия. Помнится, я часто по молодости набивал морды и зубы парням только лишь за один взгляд в сторону своей возлюбленной.

— Я еще раз повторяю. У тебя проблемы со слухом? Я сказал лечь. Не тяни время и подчиняйся, Наиля, — уже раздраженно повторил для особо одаренной.

— Ах, любимый, ты сегодня такой властный и строгий. Я в предвкушении. Накажи меня, Тагир. И начальника охраны тоже, он видел меня в таком виде, а это ведь грех, — ведет по ложбинке между грудей, намекая на свой откровенный наряд, который созерцать может только муж.

Хмыкаю, наблюдая, как она всё же подчиняется и ложится на топчан. Наглая, бесстыдная, зовущая мужчину.

Подхожу к постели, она прикрывает глаза, находится в ожидании близости. Нагибаюсь и подхватываю сумочку Ясмины. Снова смотрю на первую жену и, молча разворачиваясь, иду к выходу.

— Тагир? — позади раздается растерянный голос Наили. — Ты заревновал, поэтому уходишь? Это же было случайно, прости меня, любимый! Только не бросай, прошу тебя!

Практически плачет, хнычет, взывая к моей жалости. Но этому чувству я неподвластен. А ревность… Нет, в этой ситуации мне остается лишь пожалеть толкового мужика, от которого таким образом хотела избавиться женушка.

— Тагир! — кричит она, подрывается с топчана и кидается ко мне.

Выхожу за порог, оборачиваюсь.

— Ты наказана, Наиля. Знаешь, как я не люблю неповиновения и превратного понимания моих приказов. Я сказал дать Ясмине комнату, а что ты сделала? С этого момента ты живешь в этом чулане. Прислуга принесет твои вещи, — равнодушно гляжу в ее напуганные глаза. Она пытается возразить, но я не сдерживаю ехидства: — Не грусти, Наиля, комната же хорошая, ты сама сказала. Окно есть, туалет за ширмой.

— А как же Ясмина? — растерянно спрашивает, ожидая моего ответа.

Не удостаиваю ее ответом и демонстративно закрываю дверь перед женским носом. Знаю, что подчинится, поэтому спокойно иду к себе в спальню. Останавливаюсь перед заветной дверью и открываю сумку Ясмины. Хочу посмотреть, что в ней пострадало от удара об пол. А когда вижу фотографию со сломанным стеклом, замираю. Мой враг. На ней изображен Аслан.

Глава 9

Ясмина

Свернувшись в клубок, какое-то время лежу и прислушиваюсь к происходящему в коридоре. Страх хватает за горло. Руками нервно комкаю покрывало, которое натянула на себя после ухода мужа. Боюсь, что Тагир вернется и продолжит. Вряд ли он остановится на одном разе.

Мужчины могут заниматься этим каждую ночь, брать то, что им принадлежит по праву, не спрашивая позволения и не заботясь о чувствах женщины.

А Наиля? Она с радостью принимает мужа? Она также кричит его имя, умоляя о ласках? А он… Что же он? Точно так же гладит ее по коже и пытается вызвать отклик, как пытался со мной?

Омерзение прокатывается по телу дрожью. Они с Тагиром делали то же самое, что и мы, много-много раз… Восемь лет. Любили друг друга. Не вспомнили бы обо мне, не понадобись им наследник. А теперь Тагир будет ходить из одной постели в другую, и ни одна из нас не скажет ни слова против.

Стискиваю кулаки, вспоминая нашу близость. Ту, которую когда-то так желала, а сейчас… Даже себе не готова признаться, что ожидала худшего, а всё оказалось… Встряхиваю головой, прогоняя эти мысли прочь. Не следует терять голову. Напоминаю себе, что всё это ради одной цели. И когда я забеременею, то должна буду отдать своего ребенка…

От этих мыслей хочется биться в агонии, я даже задерживаю дыхание, будто это поможет мне уйти в другую реальность хоть на пару секунд и не проживать эту жизнь, к которой я сама себя привела волею обстоятельств…

Мне кажется, будто грязь пробирается под кожу, чувствую себя разбитой, потерянной и сломленной. Кажется, что не смогу оправиться и подняться. Нет точки опоры. Нет надежды. Не за что цепляться. Но надо хотя бы встать, умыться, привести себя в порядок. Ноги немного дрожат, всё же странная волна удовольствия на короткий миг охватила мое тело в момент кульминации.

Но морально двоякость ситуации мне неприятна. Ведь когда-то я мечтала быть любимой женой, а вынужденно стала младшей… Второй… Нежеланной… Инкубатором для ребенка некогда любимого мужчины и бывшей подруги.

Приподнимаюсь. Едва хватает сил на то, чтобы соскрести себя с постели. Бросаю взгляд на смятые простыни с маленьким красным пятном, и в душу снова кинжалом вонзается стыд. Хочу сбежать отсюда и быстро вскакиваю, натягивая одежду кое-как. Не даю себе оглянуться, на цыпочках иду к выходу из чужой спальни. Надеюсь, что не столкнусь ни с кем по дороге, мне нужно просто собраться с духом, побыть одной.

Коридор пуст, лишь слабо светят бра, толстый ковер скрадывает звук шагов. Босыми ногами ступаю по мягкому ворсу, ничуть не согреваясь. Меня знобит. Постоянно воровато смотрю по сторонам, но, на счастье, никого не встречаю.

Дохожу до конца коридора, где мне выделили комнату, дергаю ручку, вот только дверь заперта. Поворачиваю ручку, но она не поддается. Задумавшись, переступаю с ноги на ногу, а потом думаю, что, может, я ошиблась и перепутала комнаты. Оглядываюсь. Все двери одинаковые. Наверное, я и правда от нервов позабыла, в каком направлении нужно идти. Обхватываю себя руками за плечи, чувствуя озноб и слабость во всем теле.

Почесываю бровь и хмурюсь, не зная, куда мне податься ночью, а потом решаю пойти в кухню и просто посидеть на стуле, ожидая утра. Желудок дергается, отзываясь на мысли о еде. Злюсь на саму себя за то, что мое тело продолжает жить, чувствовать и желать чего-то, в то время как разум омертвел. Мысли вялые, плавают в вязком вареве из страха, отчаяния и омерзения от самой себя.

Иду и слышу только звук своего дыхания. В кухне темно, так что не сразу понимаю, где оказалась, а вот свет включить не решаюсь. Подхожу к столу и жадно пью воду из графина, налив ее в стакан.

Голод немного отпускает, но всё равно виски простреливает болью. Тянусь к холодильнику, затем отдергиваю руку. Не знаю, чего ожидать от хозяев дома. Чувство такое, словно, если я что-то возьму из еды, мне прилетит ворох претензий и недовольства.

Я опустошена, так что убираю руку, так и не съев ничего. До чего докатилась… Живу в чужом доме, где никто не протянет мне и куска хлеба… Так стыдно, что сажусь на стул и, облокотившись о стол, утыкаюсь лицом в ладони.