Отринутый от святыни (СИ) - Мамаева Татьяна. Страница 16

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — сказал он и начал расхаживать по комнате, подбирая нужные слова. — Миссис Миллс попросила подлить тебе снотворное в вино и увезти тебя из Беррингтона. Она хотела, чтобы я присматривал за тобой, до тех пор, пока она не свяжется со мной. Ей нужна Мия, и она боится, что встретившись с ней, ты посоветуешь ей покинуть Беррингтон, тем самым сняв с неё ответственность за то, что из-за неё ты навсегда останешься в прошлом. Удерживая тебя подальше от Мии, миссис Миллс надеется на то, что она останется.

Закончив, он облегченно вздохнул и посмотрел на неё, ожидая её реакции. Было заметно, что его мучают угрызения совести. Он понимал, что его положение в данной ситуации не требует от него оправданий, но не мог поступить иначе. Мередит подумала о том, как отреагировала бы миссис Миллс, узнав, что мистер Браун раскрыл её план в первый же день похищения. Это ведь первый день? Сколько времени она провела без сознания?

Она аккуратно встала, придерживая нижние юбки, и выглянула в окно, не веря своим глазам. Она словно попала в разгар съёмок исторического фильма. Пройдя по этой улице ещё позавчера, она бы увидела поток проезжающих мимо машин, фонари и яркие вывески магазинов, освещающие улицу, и безмолвных людей, зацикленных на своих проблемах и спешащих на работу, не обращая внимания на прохожих.

Сейчас же улица была заполнена людьми в вычурной, старомодной одежде. Они прохаживались по тротуару, здороваясь с проходящими мимо людьми, переходя дорогу, в безопасном от карет и лошадей месте. Девушки в длинных, многослойных платьях, шли под руку со своими камеристками, отмахиваясь от назойливых торговцев и отворачиваясь от бездомных попрошаек в грязных лохмотьях и с ссадинами на лицах. Мужчины важно прохаживались, опираясь на трости, приподнимая высокие цилиндры перед дамами и обмениваясь приветствиями с другими джентльменами. Больше всего Мередит поразили дети, бродящие по улице в поисках пропитания. Многие из них были без обуви на ногах. Они с завистью смотрели на ухоженных, хорошо одетых детей, плетущихся за своими гувернантками или родителями. Мальчики, которые ещё даже не достигли подросткового возраста, предлагали джентльменам почистить их сапоги, разносили газеты или получали тумаки от своих работодателей. Она заметила босоногого мальчишку в разорванной одежде, из которой он давно вырос, удиравшего от озлобленного торговца, у которого он умудрился стащить кусок хлеба.

— Какой это год? — спросила Мередит, повернувшись к мистеру Брауну.

— 1857-ой, — ответил он, удивившись её вопросу, и поспешил добавить:- Беррингтон способен перемещать людей в прошлое.

— Понятно, — отстранённо ответила она.

— Ты не выглядишь удивленной, — сказал он, озадаченно потирая щетину на лице. — Когда я узнал об этом, я долго не мог поверить, придумывая себе различные оправдания. Я даже думал, что я сошёл с ума и у меня галлюцинации.

— Поверь мне, я тоже так думаю. Когда сомневаешься в реальности вокруг тебя, невольно задумываешься о своей разумности. — Она закрыла лицо руками и громко выдохнула. — Мне нужно побыть одной, для того чтобы обдумать всё это, если я, кончено, могу себе это позволить, учитывая наставления миссис Миллс.

Мистер Браун нерешительно посмотрел на неё. Было заметно, что он нервничает, и это не могло не радовать Мередит. Он хотел поговорить с ней, объяснить ей всё, но не знал, как найти оправдание своему поступку и как начать разговор.

— Я зайду за тобой через полчаса. Мы недолго пробудем в этой гостинице. Пока мы не можем вернуться в Беррингтон, поэтому я подыщу нам жильё получше. Миссис Миллс позаботилась о том, чтобы у тебя была одежда, — сказал он, указывая на шкаф.

— Как мило с её стороны, — усмехнулась Мередит.

Взяв шляпу, мистер Браун вышел, заперев за собой дверь. Дрожащими руками Мередит сняла с себя платье и нижние юбки и начала развязывать шнурки, связывающие кринолин с корсетом. Пальцы не хотели слушаться, и она начала прокручивать в голове строки из первой, попавшей в голову песни. Она не помнила ни её названия, ни исполнителя, но это сейчас не было важно. Мама научила её этому трюку. Она прибегала к нему, когда ей нужно было освободить свой разум от ненужных мыслей и успокоиться. Это помогло — пальцы перестали предательски дрожать. Она выскользнула из кринолина, и принялась развязывать шнурки корсета.

Она прокручивала в голове слова Мистер Брауна. Он мимоходом упомянул то, что она останется в прошлом навсегда. Она не стала возвращать к этой фразе его внимание, в глубине души боясь того, что он не оговорился. В голову лезли мысли о семье и друзьях, оставшихся в Америке, и о разлуке с ними длиною во всю жизнь. Прощаясь с ними, она не думала о том, что никогда их больше не увидит. Слёзы наполнили её глаза, и она смахнула их, стараясь прогнать удручающие мысли.

Избавившись от корсета и оставив на себе только длинную белую сорочку, Мередит начала ходить по комнате, глубоко вдыхая в себя прохладный воздух, и не замечая слёзы, стекающие по её лицу.

События, произошедшие с ней за последние сутки, проносились в её голове, но её подсознание отказывалось понимать их смысл. Ей хотелось кричать об опасности, рассказать всем о том, что с ней произошло, чтобы найти в сердцах других людей сочувствие и понимание, но она боялась последствий. В девятнадцатом веке женщины не имели голоса, их попросту отказывались слушать. Любое отклонение от устоявшихся «норм», свойственных их поведению и мыслям, считалось помутнением разума. Она не могла обратиться за помощью, так как её посчитали бы сумасшедшей.

Ей нужно было обсудить всё это с Мией. Судя по словам мистера Брауна, она была в опасности.

— Я не могу помочь себе, — сказала она пустой комнате, — но я могу попытаться спасти Мию. Осталось только убедить как-то мистера Брауна в том, что я не собираюсь убеждать её уехать из Беррингтона.

Через несколько минут ей удалось успокоиться, и она остановилась посередине комнаты, обдумывая свои дальнейшие действия. План был готов, осталось только позаботиться о деталях, а потом попытаться не изводить себя мыслями о том, сработает ли он.

*

Ближе к вечеру следующего дня мистер Браун получил обнадёживающее письмо от миссис Миллс, в котором говорилось, что он может вернуться в свою усадьбу, расположенную в поместье Беррингтон. По её словам, больше не было причин для того, чтобы им находиться вдали от дома.

— Видимо, ей удалось убедить Мию остаться, — задумчиво сказал мистер Браун, прочитав короткое письмо.

Он не проронил ни слова до этого момента. Весь предыдущий день Мередит проспала в своей комнате. Пару раз мистер Браун заходил её проведать, приносил ей еду. Мередит видела раскаяние в его глазах и желание поговорить с ней. Ей казалось, что он был готов к любой реакции — истерике, драке, рыданиям, но он не знал, что ему делать с её молчанием.

Он позаботился о том, чтобы им подали карету, и через полчаса они уже выезжали из города. Убедившись в том, что Мередит не собирается набрасываться на него с проклятиями или пытаться сбежать от него, мистер Браун заметно успокоился.

День медленно подходил к своему завершению. Мередит всеми силами пыталась сохранить своё самообладание. Она посмотрела на лицо мистера Брауна, освящённое последними лучами, уходящего в закат солнца.

Во время званого вечера она часто ловила на себе его взгляды. Что уж говорить, она сама не упускала его из виду, очарованная его харизмой и самоуверенностью. К тому же он был ей симпатичен. Высокий, широкоплечий, от него было сложно оторвать взгляд, когда он проводил рукой по своим идеально уложенным русым волосам, а, поймав на себе взгляд его синих глаз, девушки невольно задерживали дыхание. Мередит подумала, что в молодости он оттолкнул бы её своей смазливостью, сейчас же невозможно было отрицать то, что возраст, добавивший его красивому лицу несколько морщин, редкую седину в волосах и мудрость в глазах, только сыграл ему на пользу.

Он не боялся высказать своё мнение, тем самым привлекая к себе недовольство со стороны других гостей. Он подшучивал над мужчинами, и им не оставалось ничего, кроме как смеяться с ним в ответ. Он льстил девушкам и женщинам, вызывая румянец на их щеках. И, несмотря на то, что он не говорил ни слова Мередит, она всё же замечала, как он наблюдает за ней, внимательно вслушиваясь в её слова. Ей было лестно его внимание, поэтому она не отказала мистеру Брауну в разговоре, когда он подошёл к ней во время прогулки в парке.