Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 32

После долгого и обстоятельного разговора кошки моё решение по мэру всё же проглотили. Да, потом спросили, почему и как, но проглотили. Оценили, что авторитет стаи в Городе теперь вознёсся на недосягаемую высоту — при нынешнем-то голове! Это было удобно для их работы, а потому из двух зол валькирии выбрали наименьшее. Во многом, заданный по итогу вопрос о моих мотивах был скорее проверкой «домашнего задания», чем требованием отчёта о содеянном. Милена должна была убедиться, что я усвоил урок, иначе какая она Старшая?! Выходит, уже тогда для кошек были очевидны последствия сохранения господину Скорэлю жизни и публичного поста… Хороши, однако, мои девочки! Такие умненькие, миленькие… если действуют на твоей стороне, разумеется. В стане врага я таких иметь поостерёгся бы…

И вопрос: рассказывать им или нет о сложившейся ситуации? Подумав, всё же отправил Милене короткое сообщение: «Ми, Илина просила помочь. Речь идёт о переговорах в интересах её Экспансии. Я посоветовался с Лирой и принял решение. Буду выступать от своего имени, как Представитель Ордена. На всякий случай хочу предупредить свою любимую кошку. Не скучай, это ненадолго». Ответ пришёл почти сразу: «Какая у них может быть Экспансия — название одно! В политику, что ли, лезешь? Не увлекайся там, котик, не хотелось бы потом вытаскивать тебя ещё и оттуда… Но за стаю я спокойна — Меч Республики не подведёт». И всё, никаких тебе упрёков или требований. Впрочем, за частью обронённых слов так и слышалось фырканье многоопытной кошки, зато за другими — монолитная стена доверия. Как можно обмануть столь абсолютное неколебимое доверие, граничащее с фанатизмом?!.

Мэра я подобрал, как и условились, у самой арки здания. Охранители пропустили десантный катер в запретную для полётов зону, и даже не поморщились. Парни быстро учились «взаимодействовать» со стаей — пусть на деле такое взаимодействие и носило односторонний характер. Настроив автопилот, я направил аппарат по кружным магистралям — просто чтобы не стоять на месте.

Мэр меж тем времени даром не терял. Устроившись в удобном противоперегрузочном кресле, он перебирал какие-то вереницы голограмм, будто находился не в салоне боевого аппарата, а в собственном защищённом от любых неожиданностей кабинете. Присев на соседнее кресло, я с десяток секунд понаблюдал за погружённым в работу собеседником. Всё же не часто мне тут, в Республике, удаётся встретить нормального мужика… Как-то даже дико получается: умных и красивых женщин — полно, а мужика, с которым можно было бы что-то внятно обсудить и, скажем, поехать на шашлыки или по… кхм… бабам — в год под исход не встретишь. Хотя с поездкой по бабам я всё же лишку хватил… Скорее это они поедут по мужикам, а нам останется лишь улыбаться и принимать приглашения. Ведь в Республике именно женщины образуют ядро коллективов, мужчины идут паровозом, слишком разобщены. И это — зеркальное отражение наших, земных, отношений.

— Господин Скорэль, во время нашего прошлого разговора я не принял рокового решения, хотя вся стая ждала именно этого. Как вы думаете, почему? — начал я разговор немного издалека.

— В Республике ценят личные кондиции и компетенции, — мужчина смотрел прямо, открыто, без нервов. Хотя не мог не понимать, что такое начало разговора как минимум — сигнал опасности, а как максимум — откровенная угроза.

— Ошибки ставят компетенции под вопрос…

— Мы, кажется, всё тогда уже решили… — не смог сдержать эмоции политик, и даже чуть сильней стиснул челюсть.

— Относительно того раза — да. Однако есть ещё одно обстоятельство, которое тогда не было мне известно. Я бы хотел посоветоваться с вами. Услышать ваше компетентное суждение по одному экономическому проекту.

— Компетентное?..

— Да, мне нужно понимать, почему он не реализуется, и что планируется реализовать вместо него. Через это я хочу понять ваши компетенции в более широком смысле.

Пару минут мы молчали. Скорэль явно переваривал услышанное, я же наблюдал за ним, пытаясь проникнуть в голову этого изрядно побитого жизнью человека. Наконец он что-то для себя решил.

— Кошак, скажите, как вас зовут без этих… кошачьих эпитетов?

— Там много вариантов… Если взять из моего варварского прошлого — Леон Иванович Познань. Можно поступить проще и взять фамилию рода моей покойной жены. Тогда получится Леон О`Стирх. А если взять самое распространённое прозвище — на этот раз без кошачьего оттенка — то и того проще: Меч Республики.

Уже готовый сказать что-то ещё, мэр подавился заготовленной фразой и с широко раскрытыми глазами уставился на меня. Он явно знал это прозвище. Я же, каюсь, использовал его как козырь. Пришло время открывать карты — выслушивать поток скользких, ни к чему не приводящих эпитетов от этого человека не улыбалось, а именно к этому всё и шло. Звучное прозвище переворачивало всё с ног на голову. До мужчины с запозданием дошло, что ситуация, в которой он оказался во время нашего прошлого разговора, не просто далека от фарса — она поистине железобетонно серьёзна.

— Я… — начал было мэр.

— Не трудитесь, Скорэль, — поморщился, перебивая. — Да, дело не только в моих кошках. Одного моего слова было бы достаточно, чтобы вас не стало — ни как фигуры, ни как человека. В своё время я лично приводил приговоры в исполнение… которые сам же и выносил… в масштабах целого Планетарного образования. Думаете, кто-то стал бы оспаривать моё слово применительно к единственной планете?..

— Вы правы, — взял себя в руки политик. — Мои резоны в свете ваших слов… выглядят детским лепетом.

— Вы хорошо держались тогда и хорошо держитесь теперь. Примите мои поздравления. Хотя… меня, наверное, тоже следовало бы поздравить — с хорошим решением кадрового вопроса. Кому, как не мне, знать, как это важно — правильная фигура на своём месте?..

— Да, вам это наверняка известно… — протянул Скорэль. — Могу я узнать… что за хозяйственный вопрос вас интересует?

— Не буду ходить вокруг да около. В своё время у меня были люди, кто вёл именно политический блок, сам я больше боец, чем политик. Дело касается инвестиций рода О`Лано.

— Знаете… Я почему-то так и подумал, — мужчина стал спокойней, видимо, уже смирился с неизбежным.

— Вот как?

— На самом деле у нас здесь не так уж много по-настоящему глобальных вопросов… уровня Меча Республики. Пожалуй, всего один такой: судьба нашего светила.

— Насколько понял, инициативе рода противостоит общая инициатива воротил этой системы?..

— Да, вы всё правильно поняли… Поймите и то, что для нас пустить сторонний республиканский род к солнцу — это всё равно, что…

— Продать дьяволу свою душу.

— Да, можно и религиозную аллегорию использовать… У нас ведь больше не будет… другого солнца. Согласитесь, логично постараться использовать его возможности по максимуму…

— И не поспоришь, господин мэр! И всё же, чем вам не нравится предложение рода? Насколько я могу судить, получить полновесные рады для любой колонии — благо. И масштаб там, судя по отдельным оговоркам участников, внушает… На сколько инвестиции рода увеличат потенциал Сектора в радах?..

— На сорок три процента, господин Кошак. Почти вполовину.

— Всё же решили вернуться к истокам?.. — усмехнулся, отметив переход собеседника к старому прозвищу.

— Да. Другое имя… слишком давит.

— Поэтому я стараюсь его не использовать… без пущей надобности. Только когда нужно давить.

Мы обменялись понимающими улыбками. Скорэль же всё никак не решался переходить к сути. И тогда я, должно быть под впечатлением от глубоко философских рассуждений начала нашего разговора, неожиданно для себя самого предложил:

— Скажите, Скорэль, как вы относитесь к… охоте?

— Охоте? — растерялся чиновник.

— Ну да. Самой обычной охоте. С лазерным карабином — против какого-нибудь парнокопытного, живущего в условно дикой природе. Наверняка ведь у вас здесь есть специальные заводчики «дичи», оказывающие подобные услуги?..