Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна. Страница 29

— Конечно, лучше себя обманывать. Сочинять про пузырьки и благодарить мужика, что он рядом с тобой. Вер — это отвратительно.

— Павлик это видел. Какая же я дура!

— Тут много частных домов. Попросить у них золы? Ты голову посыпешь. М? Чего молчишь?

— Мне сказать нечего. Спасибо. Ты мне раскрыл глаза. Я теперь не знаю, как жить дальше. Но спасибо.

— И в чем проблема с жизнью? — спросил Алик. — Блин, у тебя нет сильных проблем, ради которых стоит убиваться. Все это решаемо.

— У меня на счету пять тысяч. Нина уехала. Ехать к матери? В однушку к ее новому хахалю? Возвращаться домой… К детям и бывшему мужу? Они меня на порог не пустят. Я не знаю, что делать. За сказку дорого расплатиться пришлось.

— Попросить денег у матери? Взять кредитную карточку с кредитом на два месяца? У Гриши денег одолжить? У меня спросить? Я тут помощь предлагаю.

— Думаешь, у меня получится их отдать? — спросила я.

— Вера! Вот клянусь, что ты меня сейчас доведешь! — рыкнул Алик.

— Почему это?

— Нельзя быть такой неуверенной!

— Мне страшно одной. Не представляешь насколько страшно! Вот ты орешь тут, ругаешься, но ведь понимаешь, что не можешь меня обидеть. За моей спиной стоит Кешка, его дед. А стоит мне остаться одной, так… Я никому не буду нужна. Понимаешь?

— Не понимаю. Но ты в это веришь. Хоть что-то, — ответил Алик. У него зазвенел телефон. Он принял вызов и включил громкую связь. — Слушаю.

— Вера с тобой?

— Со мной.

— Задержи ее, а лучше чего-нибудь придумай. Кешка витрину разбил. Его в травму забрали. Я пока в магазине разбираюсь. Ирка у Кешки.

— И насколько ее задержать? — спросил Алик.

— На ночь. Может две.

— Шесть тысяч и сейчас. Тогда сделаю.

— Знаешь, когда спросить. Потом сочтемся.

— Я свое слово сказал, — Алик отключил вызов. Я молчала. Через минуту телефон задребезжал вибровызовом. Алик показал сообщение, что ему на карту кинули шесть тысяч. — Вот тебе и доказательства.

— А я в него почти влюбилась.

— Вер, это не любовь. Тебе не хватало внимания, а он это внимание дал. Вот и все, — заводя машину, сказал Алик. — Любовь — это другое чувство. Не пузырьки и не благодарность.

Глава 8

Окончательно стемнело. Снег превратился в дождь. Мне было жутко холодно. Тело трясло. Или это было нервное? Я обняла себя руками и прислонила голову к стеклу. А мы все куда-то ехали и ехали. Мне начало казаться, что никогда и никуда не приедем.

— Еще недавно я мечтала сесть в машину и ехать не останавливаясь. Без цели. Вперед, вперед и еще раз вперед, пока не закончится дорога.

— Хотела врезаться в столб или в дерево? — участливо спросил Алик.

— Нет! Хотела просто уехать. Кеша это как-то понял. И мы ехали и ехали. Я даже задремала.

— Вер, от проблем не убежать, — ответил Алик. — Как бы этого тебе ни хотелось. Пора прекращать убегать от проблем.

— Ну, повернусь я к ним. Лучше же не станет.

— А убегать лучше? — спросил Алик. — Проблемы же никуда не денутся. Так и будут за тобой ходить по пятам. Будешь привлекать таких оригинальных молодых людей, как Кеша. Надо меняться, Вер. Менять отношение к жизни. Понимать, что ты достойна лучшего. Я знаю, что это сложно. Сам в таком состоянии нахожусь. Общество ставит планку с самого рождения. Пусть это происходит неосознанно, но если рождаешься в неблагополучной семье, то тебе заранее предрекают криминал. Родился в хорошей семье, так люди думают, что из тебя получится что-то путное. Сложно выбраться из рамок, которые установили за тебя.

— Согласна, но ведь в этом есть доля правды. Ребенок берет пример с родителей. Если они пьют, то и он будет пить, считая, что это норма.

— Кешка рос в хорошей семье. Дед Леша постарался, чтоб воспитать из него нормального парня и провести через смену мужиков Иры без сильного стресса для психики. Он с ним много занимался. Готовил его в юридический. Все хотел, чтоб Кешка прокурором стал. Я был всегда сам по себе. В четырнадцать мать из дома выгнала, потому что я вышвырнул ее ухажера. Тогда и прибился к Кешке. У него не были против, что я на какое-то время у них жить стал. Думал поначалу, что помочь хотят. Люди хорошие. Мне надо было окончить среднюю школу, потом собирался в технарь поступать. С общагой в другом городе. Жить реально было негде. Это сейчас я понимаю, что они меня к себе пустили, чтоб собак повесить, если Кешку поймают. А ему же взрослеть надо. На практике понять, что хорошо, а что плохо.

— Жестоко.

— Эгоистично, жестоко и этим можно восхищаться. Они все для него делали, чтоб вырастить нормального человека, достойного человека. Когда же поняли, что не получается, то решили сделать все, чтоб он жил полноценно. Я уклонился от темы. Сейчас до меня дошло, что меня чисто используют. Я ушел. Решил жить самостоятельно. Но это сложно. Потому что есть привычка, что за тебя все решат. Тут же надо учиться самому принимать решения и за них отвечать. Или возвращаться, чтоб продолжать быть приложением к Кеши. Там проще, но чем больше там находишься, тем сложнее потом вернуться к прежней жизни. К жизни, где решают не за тебя, а решаешь ты. Мы с тобой никогда решать ничего не умели, но может пора научиться?

— Почему? Я один раз решилась выйти за Глеба. Потом решилась на двух детей, хотя понимала, что для них было не время. Решилась уйти из семьи. Самое сложное мое решение в жизни. Решилась уволиться. Кешка говорит, чтоб я не думала искать работу. Он хочет, чтоб я сидела дома.

— А ты чего хочешь? Какую жизнь хотела бы прожить ты? Если бы ты сейчас смогла начать с чистого листа, то что бы выбрала?

— Я не могу без работы. Сидеть дома и смотреть сериалы — это точно не для меня. Но и сутками работать я больше не хочу.

— Хорошо, работа с определенным графиком, чтоб хватало времени и на себя.

— Да. Потом я не хочу жить одна. Одной как-то страшно. Но и мужчину надо найти нетемпераментного, чтоб особо сильно ко мне не приставал.

— Есть такая негласная статистика, что темпераментные мужчины сходятся с холодными женщинами и наоборот, если мужик хочет по три раза на дню, то находит женщину, которой надо один раз в месяц, — усмехнулся Алик.

— Я так не хочу. План по детям у меня выполнен. Все же остальное больше раздражает, — ответила я. — Дальше, я хочу, чтоб у нас были какие-то общие интересы. С Гришей у нас ничего общего не было. Мне одно время казалось, что это не так уж и важно. Думала, что общие интересы появятся в будущем. Этого не случилось. Чем мы становились старше, тем больше переставали интересоваться друг другом, не говоря уже об увлечениях.

— Чем ты увлекаешься?

— Раньше по музеям ходила. Потом фильмы смотрела. Первые киноленты, когда еще только было немое кино или первые звуковые фильмы. Мне нравится смотреть старые фильмы о войне.

— Дай угадаю, Грише нравятся боевики.

— Не только. От черно-белых фильмов его в сон тянет. Еще мне нравится смотреть мелодрамы. Короткие сериалы про любовь и отношения. Все пытаюсь понять, чего все от меня хотят.

— Мне нравятся японские анимешки.

— Мультики?

— Можно сказать, что и мультики, — согласился Алик. — Они же разные бывают. Есть для детей, есть для взрослых.

— Мне показалось, что тебе без разницы какие смотреть.

— Есть такое. Лучше мультики смотреть, чем боевики, — ответил Алик.

— И девчонкам нравится.

— Вот тут не угадала. Школьницы предпочитают чего-нибудь популярное, что на слуху крутится. Они очень боятся показаться в чужих глазах детьми. Из-за этого ведут себя глупо, наигранно, фальшиво. За этим интересно наблюдать, но не более того.

— Тебя совесть никогда не мучила?

— Совесть? Нет, Вер. У меня такой вещи нет. Иначе давно бы помер. Кстати, приехали, — ответил он, припарковывая машину.

— И куда ты меня привез?

С одной стороны гаражи. С другой какие-то заводские трубы и забор. Кусты и деревья, под которыми валяется мусор и покосившийся длинный домишко в один этаж.