Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка. Страница 10

— Понятно, — сдержанно прокомментировала Катарина, но на миг недовольно искривленные губы выдали её разочарование.

Они зашагали дальше. Моргану больше не хотелось ни говорить комплиментов, ни созерцать прекрасное, начало клонить в сон, от чего он изредка зевал в кулак, не слишком заботясь, как это неприлично выглядит со стороны. Видя, что внимание собеседника непредсказуемо рассеялось, Катарина предприняла новую попытку и начала ни с того ни с сего прихрамывать. Морик остался безразличным к её трудностям. Тогда катарка остановилась, состроила страдальческое лицо и очень жалобным голосом пропела:

— Неудобные туфли, тяжело идти.

— Так сними их, — сказал первое, что пришло в голову, Морган.

— В платье и босиком? Ты в своей армии головой не стукался? — потеряла на миг возвышенный образ Катарина. — На руки меня взял!

В этот момент Морган и направил на неё фотокамеру.

— Что? Нет! Не фотографируй меня здесь, освещение не подходит, — запротестовала Катарина.

— По-моему, ты неплохо вышла, очень естественно.

— Быстро стер! — прошипела разъяренная спутница.

— Хорошо, — хищно улыбнулся Морган и действительно стер получившийся снимок. Ему нужно было только подтвердить свою догадку.

— Не находишь эту ночь прекрасной, Катарина? — повеселевший Морик сжалился и подставил руку, чтобы бывшая нянни могла на неё опереться. Но та отказалась от такой помощи и, показательно прихрамывая, ускорила шаг. — И ты прекрасна в свете луны, в этом наряде. Никак не могу вспомнить, почему же мы расстались?

— Не знаю, Мори. Ты всегда вел себя скрытно, редко откровенничал. Всё было прекрасно, мы даже начали планировать свадьбу, но неожиданно тебе взбрело в голову поступать в Академию! Отменил все договоренности. Видимо, решил, что недостаточно соответствуешь своей невесте, — глупо хихикнула Катарина. — Ну и что же, наигрался в войну?

— Война это не игра.

— Да ладно тебе! — фыркнула катарка. — Хотел стать героем? Я оценила порыв. Но может быть достаточно? Хватит этой бравады, ты итак всех предков прайда переплюнул.

Морган сделал сложное лицо и многозначительно промолчал, давая возможность Катарине раскрыться до конца.

— Не глупи, у нас выйдет прекрасный союз! Я из знатной семьи, к тому же первая красавица на континенте. Ты же в курсе, что меня официально наградили таким титулом?

Морган промолчал.

— Ты — будущий старейшина, внук достопочтимого Арика. Мы идеальная пара! Наши котята получатся славными. Только подумай, какое потомство мы сможем дать! Правда отец по твоей линии — заскорузлый деревенщина, но как-нибудь скроем правду, или можем, вообще, выдадим это за фишку. Мол, вопреки такой генетики, дети гениальны. Я могу распорядиться хоть завтра отправить в твой дом сватов.

— Нет необходимости, — покачал головой Морган. Он хотел сказать грубее, но пожалел честолюбивые стремления красавицы. — Мне еще необходимо решить важные дела во внешнем мире.

— А без тебя не обойдутся?

— Боюсь, нет. Назревает переломный момент в войне, и я нужен командованию. Сама понимаешь, что такие персоны как я на вес золота в армии. Без моего совета ничего не решается.

— О, какие глупости! Тебе так важно, чтобы всё происходило по твоему, да? Вот! Вот почему мы расстались. В этом ты весь! Между прочим, такие катарки, как я, по проселкам не валяются, ты можешь и упустить свой шанс, — надменно выпалила Катарина.

— Если будет стоять выбор между долгом перед Родиной и «леди катарская красота», я выберу первое. Думаю, ты итак это знаешь.

— Что же, ладно, — как будто бы согласилась Катарина. — В конце концов, это тебя сделает еще ценнее для потомства, только уж постарайся не убиться на этой своей войне.

Морган опять промолчал. А вот Катарина не смогла вовремя остановиться. Она сбросила ставший не нужным образ совершенства, и говорила, словно Клара — без остановки. О потомстве, о платье, какое будет на ней в день их обряда зачатия, о гостях, даже о доме, какой нужно будет построить, но опять непременно возвращалась к мечтам о совместных котятах, через которых она планировала прославиться как великая жена великого старейшины.

Пару раз Морган прерывал её, но только за тем, чтобы попытаться сфотографировать. Возле мусорки, возле брёвен или неприглядных кустов, и всякий раз получал отказ. Да, вся эта романтическая прогулка подстроена с самого начала. Может быть совместно с дедом. Так прямодушно и глупо, что даже стало досадно. Уж если бы Мурсик затягивала его в какие-то свои коварные планы, обязательно сделала бы так, что никто бы и не догадался. Вытворила бы что-нибудь этакое, неожиданное, на первый взгляд показавшееся бы случайностью. Да и на второй бы, и на третий. А Катарина, хоть и красавица да любимица прайда и старейшины, но выглядит в своих попытках разыграть достоинство слишком уж примитивно. По-катарски неискушенно.

Возле калитки дома Катарина, наконец, замолчала, посмотрела на Морика в упор и покровительственно, очень нескромно, предложила:

— Можешь взять мой запах, в конце концов, ты его уже знаешь.

— Нет, извини, но нет. Я окончательно вспомнил, почему мы расстались, — и хоть Моргану было жаль Катарину, но он не желал ничего из предложенного ею.

— Мы расстались, потому что ты принес в жертву наши отношения, лишь бы служить прайду. Но теперь-то что? Я ведь не против. Раз уж тебе непременно нужно убить императора, убивай, я подожду.

— Услышь меня хотя бы раз в жизни! Я скажу, что вижу. Нет во мне горечи сожаления о нашем прошлом, как нет и тоски по этим временам. Катар не любят во внешнем мире, это правда. Сотни попыток прервать обучение, мыслей всё бросить и вернуться. Сколько я испытал унижения, насмешек, несправедливых обвинений. Но ни разу в мыслях о доме не мелькал твой образ. Я не хотел возвращаться, потому что искал себя. И до сих пор ищу.

— Ты не возвращался, потому что упертый дупак! Потому что у тебя бзик доказать всем и каждому, кто лучший катар в галактике. Очень жаль, что внешний мир не обломил тебе крылья и не сделал более сговорчивым. Остался всё таким же хамом и грубияном, которому важно только его мнение и желания. И такой жених мне не нужен.

— Я просто сказал, что вижу. Нравится тебе это или нет.

— Ты не будешь извиняться? — оторопела Катарина от такой наглости. Уж слишком непривычен был для катарки отказ. — Даже не пообещаешь измениться? Я тебе говорю, мне не нужен такой жених!

— А за что мне просить прощение? Что я сказал непозволительного? — пожал плечами Морган.

— Между нами всё кончено!

— Кати! Невозможно уничтожить то, чего нет и никогда не было!

— Ты еще очень сильно пожалеешь о своих словах! — прошипела красавица.

— Ох, сколько раз я это слышал, — Морган развернулся и поспешил домой, выкидывая навсегда из мыслей образ некогда возлюбленной катарки.

Он вспомнил, почему бросил Катарину. Его бывшая нянни из тех, кто слишком зацикливается на статусе. Ей важно быть первой красавицей, важно встречаться с потомком старейшины. В их отношениях важны были позы, совместные появления в свет, разговоры, обещания и мечты о будущем. Её мечты. В их отношениях не было одного — Моргана. Его голос совсем не слышался за постоянной суетой Катарины. И сейчас, она не нашла себе другого не потому что любила и верно ждала Моргана, а потому что решила для себя, что он единственный, кто достоин её внимания. Мыслить шире она не умела и не хотела. С полнейшим и окончательным разочарованием Морик дошел домой и сразу же уснул.

***

Морган стоял в огромном учебном тире. Через прицел снайперской винтовки виднелась цель. Голограмма светилась на середине полигона, и достаточно было попасть в район груди, чтобы сдать зачет. Легкая мишень. Морик точно знал, что это решающий зачет по стрельбе, и от него будет завесить почти вся дальнейшая жизнь.

В тир вошла Катарина. Морган не отвлёкся от оружия, полностью сосредоточившись на задании. Отличный момент, чтобы произвести должное впечатление. Он не видел возлюбленную, но остро ощущал поодаль, где-то за спиной. Попасть точно, до миллиметра, выполнить выстрел красиво и навсегда сразить сердце катарки мастерством.