Дом, который построил Джек (СИ) - Роу Анна Мария. Страница 42

Хорошо, что отец прекратил свои игры в выведением новых видов. Мало ли до чего он бы доисследовался. Спросить бы, да все равно не ответит. Словно перестал не то что узнавать сына, но и забыл все то, чем жил и дышал последние десять лет.

Лесная стежка вывела Эдуарда на знакомую прогалину. Тонконогая кобыла леди была привязана к стволу осины, а сама женщина в темно-синей амазонке ходила по траве, подобрав длинный подол юбки, и собирала растения в маленькую корзинку, висящую на поясе.

Поиск чего-то среди неестественно густой травы, усеянной ровными рядами кочек, полностью поглотил все внимание Элизабет и появление своего сына она не заметила.

— Что ты делаешь? Опять? Ты же недавно варила это варево?

— Лучше бы помог! — глаза на бледном, осунувшемся лице лихорадочно блестели. И заметно стало, что она не так уж и молода, и далеко не красива. Искусственный свет кристаллов и полумрак комнат из любой могут сделать красавицу.

— Что рвать-то? — парень понимал, что без эликсира отец вернется в свое нормальное состояние и вместо нездоровой тяги к какому-нибудь недосягаемому объекту опять засядет в лаборатории. Как говорится, его бы энтузиазм, да в мирное русло.

Ну, получились у него идеальные звери для охоты, что еще нужно? Дальнейшие его работы могли поставить под угрозу и благосостояние семьи и их свободу. Такие эксперименты поощрялись лишь в академии и то под неусыпным присмотром Ковена магов.

— Вот эти с синими головами, — женщина ткнула пальцем на ближайшую кочку. — Если желтые увидишь, похожие на мелкие одуванчики, тоже бери.

— Такие же растут у нас в саду, — растения неприятно пахли и рвались с трудом, так и норовили порезать пальцы. А в перчатках их тонкие стебельки сложно ухватить, тогда они не срывались, а выдергивались вместе с корнями. Проверено на собственном опыте.

— После того, как твой отец, устроил в Лидс-менор свою лабораторию, в этом лесу открылось несколько угасших мест силы, — леди Элизабет зло пнула ближайший маленький холмик. — А это ближайшее. Если верить местным, тут раньше было кладбище фейри. То, что саду растет, только на противный чай и сгодиться.

— Но почему именно так? Почему нужно было, чтобы отец вел себя как мальчишка и волочился за какой-то безродной девкой.

Элизабет закатила глаза и проворчала что-то о генах, которые не задавишь.

— Потому что продолжай он свои эксперименты, тут водились бы такие твари, на которых охотиться бы никто не решился. Это раз, — она резко рванула какой-то цветок, выдрала вместе с корнями и отшвырнула в сторону. — Мужчинам свойственна полигамия. Это два. Так что я только взяла под контроль эту особенность сильного пола. Как говориться: не можешь пресечь — возглавь. Одну страсть заменила на другую. В третьих же, — леди глянула в свою сумку, проверяя, не забыла ли она что-нибудь. — Неудачные браки в нашем роду суть плата, чтобы проклятие спало.

— Так его же не существует?

— Мал еще, о таких вещах говорить, — в ее голосе все больше прорезывалось ворчливых старушечьих ноток. — Есть или нет, а вот кто в нашей семье счастлив был? Из-за чего все началось? Сколько-то раз прабабка потерпеть немного не могла, а клин клином вышибают. Муженек не раз такое повторял, когда опыты свои ставил, думал, я ничего в науке и магии не понимаю. Раз проклятие началось с того, что кто-то не смог жить с нелюбимым мужем, то и снимать его так же: прожить жизнь в неудачном браке и не роптать!

И ради такой цели можно даже свой брак неудачным сделать своими же собственными руками.

Ведь ее замуж брали по любви. И хотели уважать, понимать и поддерживать. И прожить жизнь не в мучении и ложном смирении, а в счастье и до самой старости. А память девичья. Или старческий склероз, когда помнишь не то, как было, а то, как ты хочешь, чтобы было.

— Мам, а ты не перестаралась? — Эдуард отогнал от себя какого-то огромного жука, который нагло жужжал и вился над головой. Вот уж в самом деле проклятое место, даже насекомые тут слишком крупные. Надо будет поймать одного и показать Элене. Она их страсть как боится.

— В чем же? — нервно дернула плечами женщина.

— Ну… Как-то отец пришел… — парень мялся и с трудом подбирал слова. — Когда у него был очередной момент просветления. Спрашивал, как мы с Эленой отнесемся, если вы расстанетесь, — в конце концов быстро протараторил он и подавил желание вжать голову в плечи.

— Н-да, — поцокала языком леди Ленгфорд. — Дозу нужно увеличить. И больше валерьяны. Никакого развода не будет, — она как можно ласковее улыбнулась сыну. — Я для вас же стараюсь. Мне нужен вот тот куст, но только самые верхние лепестки, — и жестом указала на что-то колючее и недружелюбное. Пришлось лезть на холмик, балансировать на камне и собирать. А потом мать отправила чадо ползать собрать хрупкие стебли мокрицы.

— Откуда ты вообще взяла рецепт этого эликсира, мам? — от непривычки болела спина и поясница, но родительница, сидевшая на валуне и полирующая бархатной тряпочкой длинные ногти, требовала искать и рвать все новые и новые растения.

— Думаешь, я пустила бы мистера Фергуса в библиотеку, если бы не знала, что он может там найти? Там же такие древние книги. И, увы, во многих не хватает то листка, то целых глав. Та прабабка, на чьих домыслах вчера поставили целое представление, была признанной травницей. И у нее есть не только рецепты кремов для лица, — леди погладила свою гладкую атласную кожу. — Все было бы великолепно, если бы твой отец не пригласил этого мага. Я не зря настаивала, чтобы тот с невестой приехал. Думала, что он будет ей занят, а не вынюхивать тут всякое! — и пожаловалась. — Они зеркала разбили! Как теперь нервным и впечатлительным особам «видеть» призраков?

— Да откуда они взялись-то, эти зеркала? — Эдуард отдал матери очередную охапку трав, женщина начала их тщательно перебирать, морща нос и выкидывая то один стебель, то другой.

— Как откуда? Твой отец придумал гениальный план, как свести меня с ума. Думал, я испугаюсь до сердечного приступа или ночью ногу сломаю на наших лестницах. Но в эту игру можно играть и вдвоем. Так что ни развода он не получит, ни в гроб меня не загонит. Болиголова не видел?

— А маг для алиби. Ну да, — юный лорд почесал затылок. — Никто не станет приглашать сыскаря в дом, если сам и замышляет преступление.

Леди Ленгфорд прищурилась, метко сцапала еще какой-то цветок, поднялась с камня и пошла к лошади.

Вдали бойко трубил охотничий рожок.

— Пойдем, нам еще нужно поучаствовать в охоте.

— Так, говоришь, она зельевар?

Интуиция подсказывала магу, что Кристабель ему о таком не скажет.

При мысли о золотоволосой девушке на душе стало теплее. Она осталось в доме, там безопасно, а это хорошо. Маг даже улыбнулся краешком губ.

— Ну да, — задумчиво бросила Миранда, в одной руке держа уздечку, а вокруг второй создавая стайку сиренево-фиолетовых искорок. — Как я ее поняла, она этим занялась, потому что выбора не было, а когда появился она бросила это занятие и до сих пор к колбам и котлам не подходила.

— Интересно… А поподробнее она не рассказывала?

Не признаваться же, что он себя чувствовал идиотом. Круглым первостепенным идиотом. Как можно было так… опростоволоситься? Нет, сказать стоило бы более жестко и точно, но воспитание… Грех на него жаловаться, но иногда оно мешает. А на память барон никогда не жаловался.

Почему же сразу не узнал? Может, потому что все мысли были заняты другой девушкой? Той, которой всегда был безразличен. Его состояние, положение, связи и перспективы — интересовали, а вот он сам — нет.

Та, образ которой придумал, обожествил и полюбил, которой готов был отдать не только свою силу и душу, а Амели нужны были лишь деньги и беззаботное будущее.

Предательство любимой задело сильнее, чем потеря магии.

Говорят, время лечит, но боль не утихала.

То жгла по ночам каленым железом. То ныла как старые шрамы на дождь. То терзала душу, как щепку в водовороте.

И давала надежду, что его чувства настоящие. Что не мог он ошибиться в своей избраннице. Что именно она способна стать его парой.