Наследие (СИ) - Рави Ивар. Страница 53

— Хорошо, вы меня убедили. Не думал, что из этого что-то получится. Приступай к постройке парохода, будем курсировать по реке.

— И паровоз построим со временем, — мечтательно протянул Лайтфут, поглядывая в мою сторону.

— Посмотрим… Паровоз — это не одно гребное колесо, там сложная система, но чем черт не шутит, — достаточно деликатно возразил американцу.

Пока Тиландер и его компания занималась строительством парохода, Мург продолжать штамповать ружья и снаряжать патроны. К сожалению, мы не располагали станками, и гильзы под патроны приходилось выдавливать поштучно. Из десяти отлитых гильз одна-две оказывались некондиционными, отказываясь «влезать» в магазин или превышая калибр ствола. Та же проблема и с капсюлями — слишком часто они не взрывались и не воспламеняли порох в патроне, пока в один прекрасный день Мург не предложил новый состав капсюлей.

Первые делались из гремучей ртути — к ее получению наши специалисты пришли путем долгих опытов и экспериментов, описанных в учебнике неорганической химии. Самых больших успехов в химии достиг Лерниц вместе с Мургом. Для надежности воспламенения в ртуть следовало добавлять хлорат калия, более известный как бертоллетова соль. Вот эту проклятую соль получить мы долго не могли, решив ограничиваться гремучей ртутью. Но то, что не получилось у специалистов, совершенно случайно вышло у подростка, всё время помогавшего в лаборатории. Путем бесконтрольного смешивания химических элементов он получил белый кристаллический порошок, вспыхивающий при физическом контакте.

— Я думаю это бертол-соль, — заявил Мург, отсыпав пару крупинок на поверхность булыжника. Он ударил камнем по крупинке, вызвав яркую искорку.

— Если бертол-соль смешать со взрывашкой, — так в обиходе называлась гремучая ртуть, — капсюль будет лучше работать.

— Проверь, только будь осторожен. А этот мальчик помнит, что с чем смешивал?

— Не помнит, но я точно знаю, вещества из каких мисок использовались. Есть возможность найти правильное вещество после ряда попыток, — невозмутимо заявил Мург, сверкнув своими белыми зубами.

— Хорошо, Мург, но будь осторожен. Для меня главное, чтобы ты не пострадал.

Все мои люди заняты делом, только я, по сути, бездельничал. Ната с головой ушла в управление государством, открывая новые школы и проверяя работу существующих. Набор в школы был посредственным — часть людей уже владела письменностью и чтением, другие искали более выгодные сферы для своих отпрысков. После громких военных побед самой востребованной профессией оказалась служба в армии. Воины состояли на казенном довольствии и получали деньги за службу, пользовались вниманием женщин и уважением горожан.

Бер, приступивший к тренировкам спецназа, находился на грани нервного срыва от числа желающих попасть в элитный отряд. Даже жесточайший отбор и адские тренировки не отпугивали молодых Русов. После долгих колебаний и уговоров Бера я согласился увеличить численность спецназа с сорока до семидесяти. Слишком большой отряд спецназа в наших условиях не требовался, но желающих — невероятно много.

По-прежнему с воинами Ганса проводились ротации — сотня моих воинов отправлялась служить в Регенсбург, а сотня Дойчей приходила в Мехик и Берлин. Все эти ротации привели к тому, что спустя три года из двух разных сложился некий общий язык. Большинство слов было на нашем, но очень много терминов заимствовано из языка Дойчей.

Строительство парохода шло полным ходом — уже угадывались общие черты, а паровая машина была готова к установке на судно. После месячных проб Мург все-таки нашел тот самый состав взрывчатой смеси, что в совокупности с гремучей ртутью давал заметно лучший результат по воспламенению капсюлей. Несколько раз я ловил себя на мысли, что за годы спокойствия придется платить. Но время шло, а никаких проблем не предвиделось, я даже несколько раз устремлял взгляд на небо, словно пытался угадать, с чем связана такая длительная передышка.

Так продолжалось до начала августа — шел уже шестой год моей посадки на снежных Фарерских островах, когда прибыл гонец от Ганса. Король Дойчей прислал короткую записку со словами, что «идет большая беда» и просил навестить его в Регенсбурге, если только мне позволяет время. Ганс часто приглашал к себе, в основном поохотиться: король обожал охоты, а леса фюрлянда кишели добычей. Но записок Ганс никогда не писал. Видно, что слова, написанные на русском, должны были придать весомости словам посыльного.

— Богдан, собирай отряд, пусть предупредят Бера и Санчо, мы выезжаем в Регенсбург. Думаю, двадцати конных воинов для сопровождения нам хватит, и пусть все возьмут ружья. Думаю, намечается заварушка.

Как Богдан вышел, послал за Лайтфутом и Уильямом, лучше всех умеющими обращаться с пулеметами, снаряженными патронами с маркировкой «ЛЛ».

Предупредив Мала и Нату, чтобы не ссорились в мое отсутствие, уже через час мы прибыли в порт, куда Тиландер заранее послал человека предупредить команду «Катти Сарк». Мал останется один управлять всем — это будет тот экзамен, по которому я решу, станет он наследником или нет.

Глава 26. Кегар

По всей дороге от Берлина, где задержался для ночевки, и до самого Мехика шли уборочные работы. Ячмень и пшеница давно убраны, а вот фасоль, чечевица и картофель только созрели, и крестьяне трудились не покладая рук. Годы изобильных урожаев картофеля и фасоли объяснялись просто — это была новая культура в этих местах, а земли распаханы впервые. Почва не успела истощиться, давая такие урожаи третий год подряд, что голодным не оставался никто. По моему совету всюду была внедрена трехпольная система.

Система постоялых дворов, где можно переночевать, поесть и дать отдохнуть лошадям, оказалась эффективной. Больше не приходилось ночевать в лесу, собирая хворост для огня и питаясь сушеным или жареным мясом. Глубокая посуда для жидких блюд прочно вошла в обиход Русов и Дойчей. Всё чаще на стол ставились каши и супы, в каждом поселении их готовили по своему рецепту. Достаточно дорогим удовольствием оставалась соль, добыча ее на морском берегу не покрывала всех нужд растущей империи. Соль привозили с Родоса, а Торхеп получал ее от новых обитателей Плажа. Небольшая добыча соли производилась и в землях Ганса, в предгорьях Альпийской гряды с северной стороны. Но это была соль каменная. Превосходя морскую по полезным свойствам, она сильно уступала по пищевым качествам.

В Мехике мы не стали задерживаться, несмотря на все просьбы Шрама. Едва оказавшись в окрестностях города, Санчо начал ментальный штурм, посылая мыслеообразы избушки Зипа, где проживала Лу с грудями-бидонами.

— На обратном пути! Ганс чем-то напуган, не будем терять времени, — ответил вслух неандертальцу, ставя блок от его назойливых атак. Санчо недовольно засопел, но атаковать мой бедный мозг прекратил сразу.

От Мехика до Штатенгартена было два постоялых двора: меня удивило количество Дойчей, направлявшихся в земли Русов. Попытка разузнать что-либо ни к чему не привела: полукровки, — а следы дикарей отчетливо прослеживались в чертах Дойчей, — отвечали уклончиво. Первую относительно годную информацию получил в Штатенгартене, где остановились на ночь, пользуясь гостеприимством Штефа. Родич Ганса немного раздобрел за последние три года, переваливая по возрасту за сороковник.

— Идут слухи, что грядет беда. Шеты сами пришли к воротам Регенсбурга, прося приютить их. А они, как известно, никогда своих болот не покидают.

Шеты, болотное племя, никогда не меняли места своего проживания, прекрасно ориентируясь среди родных болот и топей. Именно Шеты контролировали торфяные месторождения — основной источник топлива для обогрева домов фюрлянда. Ганс рассказывал о них, как еще дед покойного короля Дитриха решил прижать Шетов, посчитав, что слишком накладно отдавать им металлические изделия за торф. Весь экспедиционный отряд пропал, а спустя пару дней выходцы из болот выложили часть голов воинов Дойчей прямо на торговой точке, где обычно происходил обмен. По словам Ганса, область топей, контролируемая Шетами, размерами почти не уступала его владениям. Когда он на старой истрепанной немецкой карте очертил область болот, я едва не присвистнул — во время возвращения от Фарерских островов мы с Натой умудрились пройти по самому краю болот. Возьми я тогда чуть севернее — не выбраться нам оттуда: либо утонули бы, либо добывали бы торф для воинственных Шетов.