Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья. Страница 19

Бросив пауков в стороне от берега, весь отряд, как завороженный, поспешил к манившей прохладой влаге. Оставшееся до кромки воды расстояние они преодолели за считанные минуты, на ходу избавляясь от тяжелых плащей и сапог, чтобы быстрее подставить лицо соленым брызгам волн и зарыться пальцами ног в мокрый песок.

— Аш… Море так красиво, — едва слышно признался другу Манс, когда прохладная вода впервые коснулась его голых щиколоток. — Только ради него одного можно было уйти из Бархана и отправиться в такой дальний путь.

— Ты прав. — Ашарх довольно щурился от яркого света заходившего солнца, отражавшегося от водной поверхности. — Похоже, сегодня я осознал странную истину: если и есть на свете что-то неизменное и неповторимое во все времена, то это только звездное небо и морская гладь. И когда одно из них отражается в другом, то только так и рождается вечность.

Волны набегали на песок белой плотной пеной, принося с собой маленьких трусливых крабов, сколотые ракушки и пучки водорослей. У берега вода казалась удивительно теплой, но стоило зайти немного глубже, как ледяные потоки обволакивали тело, даря желанную прохладу.

Все еще продолжая иногда рассеянно озираться по сторонам и пытаясь всей своей сутью принять окружавшее его великолепие, Манс, раздевшись до исподнего, одним из первых поплыл на глубину. Он отчаянно боролся с волнами, рывками подныривая под них, вспарывая водную гладь сильными гребками. В то время как не умевший плавать профессор с трудом держался на воде и откровенно боялся заходить в воду глубже, чем по грудь, его друг бесстрашно исследовал пределы своих возможностей, сражаясь со стихией. Волны, подобно тяжелому покрывалу, легко накрывали пловца с головой и сразу же утягивали за собой в синюю пучину, но Манс каждый раз выныривал на поверхность и с восторгом делал новый вздох, наполняя грудь воздухом.

В какой-то момент Ашарха только чудом не унесло в открытое море, легко подхватив течением. Он нахлебался соленой воды, и только вовремя подоспевший Манс, который схватил его за руку и вытащил на мелководье, спас профессора от страшной участи. После этого Аш довольно решительно закончил водные процедуры и ушел обсыхать на солнце, не желая больше рисковать. Устроившись на теплом песке, он с наслаждением потянулся и окинул взглядом пляж, выискивая остальных членов группы.

Лантея бесстрашно плавала в одиночестве дальше всех, практически не видная с побережья, — лишь красная макушка выглядывала из воды. Видимо, ее, как и Манса, не пугали ни глубина, ни течение. Когда девушка уставала, она переворачивалась на спину и давала рукам отдохнуть, а в остальное время мерно и неторопливо рассекала волны, с наслаждением чувствуя, как работает каждая мышца в теле.

По берегу недалеко от Ашарха бродил совершенно счастливый Оцарио: он упоенно подбирал все ракушки, мелкие камешки и морские звезды, которые попадались ему на пути. Для всего отряда было очевидным, что скоро ассортимент безделушек их торговца редкостями обновится, а это означало новые попытки с его стороны продать что-нибудь бесполезное своим спутникам.

Эрмина и Виек же, казалось, достигли абсолютной гармонии. Они долго сидели вдвоем на мелководье в отдалении от всех, взявшись за руки и тихо беседуя. После женщина ушла купаться, а ее супруг вернулся к сумкам, брошенным на пляже. Он достал тонкий костяной стилус и крошечный стеклянный флакон с чернилами, вновь взявшись что-то рисовать на куске пергамента. Это уже входило у него в привычку — все свободное время уделять этой кропотливой работе. Сидевший рядом Ашарх осторожно заглянул в свиток через плечо Виека и с нескрываемым удивлением увидел очень хороший набросок. Четкие синие линии, выведенные уверенной рукой, образовывали элегантный эскиз портрета Эрмины. Хетай-ра, изображенная на нем, вполоборота смотрела на зрителя, слегка искривив пухлые губы в нежной улыбке. Художник словно любовался каждой чертой жены, обводя стилусом контуры лица.

Скорее почувствовав, чем заметив, что за его работой наблюдают, Виек повернулся к Ашу. Преподаватель на секунду смутился, что его застали за этим подглядыванием, но глаза отводить не стал, а только показал пальцем на рисунок и изобразил беззвучные аплодисменты. Сказать он ничего не мог, поэтому решил выразить свое восхищение таким образом. Воин смерил чужака долгим и внимательным взглядом, как бы мысленно сомневаясь, стоило ли вообще принимать эту похвалу, но после все же кивнул и неожиданно протянул Ашарху несколько свитков из своей сумки. На них оказались портреты других членов группы, в том числе и профессора. Он был изображен задумчивым и каким-то отрешенным, а еще заматеревшим, словно все перенесенные за последние месяцы тяготы отразились на его лице глубокими тенями и бороздами. Сильно выделялся старый шрам на лбу, как будто гораздо заметнее стал сломанный и чуть смещенный вбок нос, щетина подчеркивала впалые щеки и делала лицо куда уже. Неужели он действительно так сильно изменился внешне с того самого момента, как покинул Италан?

Аш долго рассматривал рисунки, а после вернул их Виеку со сдержанной улыбкой, все еще размышляя над тем, как много всего произошло в его жизни за такой короткий срок. И если казалось, что Лантею эти трудности только закалили, то о себе преподаватель не мог такого сказать. Раньше каждый его день был копией предыдущего, а теперь, просыпаясь по утрам, профессор не мог быть заранее уверен, что уже к обеду не будет арестован, отравлен или и вовсе убит. С одной стороны, это добавляло жизни пикантный привкус, но, с другой стороны, когда это путешествие бы закончилось, то он знал, что уже не сумеет вернуться к прежнему существованию. Да, он стал осторожнее, научился разбираться в людях, и не только в них, знал, как выжить там, где, казалось бы, не было никаких шансов на выживание. Но одновременно с этим он разочаровался в мире и тех, кто его населял: опыт научил, что обычные залмарцы, верующие Светоча и изолированные веками хетай-ра представляли собой, по сути, одних и тех же существ, погрязших в интригах и желавших лишь подставить ближнего своего. Но один вопрос терзал Ашарха сильнее всего: а разве был он сам теперь лучше тех, кого осуждал? Ведь и на его руках несмываемым пятном проступала чужая кровь, а на душе — совершенные грехи.

Близость моря пьянила всех без исключения членов отряда лучше самой крепкой травяной настойки. Порывистый ветер играл волосами и одеждой, соленые брызги застывали на коже блестящими каплями, и в самом этом прибрежном воздухе, свежем и бодрящем, чудилась какая-то необычайная легкость и свобода. Понемногу, пока солнце окончательно не спряталось за линией горизонта, путники отмылись от вездесущего песка, постирали одежду, а на ночь Виек, как и прежде, возвел уютную юрту, где вся группа укрылась от сильных порывов ветра, летевших со стороны берега. Сольпуги вели себя спокойно, хоть близость воды в естественных условиях и заставила бы их испуганно попрятаться по норам или сбежать подальше, но иглы Эрмины угнетали сознание пауков, приглушая их инстинкты, и животные безбоязненно дремали на небольшом отдалении от лагеря, за всю ночь даже не сдвинувшись с места.

Едва только забрезжил рассвет, как отряд выдвинулся в путь. К всеобщей досаде, после вечернего купания белоснежная кожа подземных жителей обгорела и уже утром имела ровный ярко-красный цвет, а мелкая соль, оставшаяся на одежде после стирки, лишь разъедала эти обширные ожоги и причиняла всем хетай-ра немыслимую боль. Ашарх оказался единственным, чью смуглую кожу южанина загар не взял, но жесткая побелевшая ткань доставляла дискомфорт и ему, заставляя то и дело чесаться и ерзать на спине паука. В таких суровых условиях отряд еще несколько дней шел вдоль побережья, вечерами купаясь в теплых водах и пытаясь выловить на ужин местную диковинную рыбу, морских ежей, крабов и моллюсков. Во время одной из стоянок Манс заметил в воде, на некотором отдалении от пляжа, пару странных плавающих объектов. Он сразу же обратил на это внимание своих спутников, но никто из хетай-ра, в силу своего слабого дневного зрения, не смог разглядеть, что это такое. Лантея даже хотела подплыть ближе и рассмотреть то появлявшиеся, то исчезавшие над волнами точки, но Ашарх вовремя успел остановить ее, схватив за запястье.