Большая игра (СИ) - "СкальдЪ". Страница 64

Как я и просил, Скалон встретился с секундантом Достацкого. Я не знал его имени, да и плевать на него хотел.

Скалон передал Достацкому, что как только подполковник Соколов разберется с неотложными делами, то сразу же сообщит, где и когда он готов дать сатисфакцию.

Я не боялся и не тянул время. Сестра и Скобелев прислали мне приглашение на свадьбу, и мне совсем не хотелось портить Полине и Мише такой чудесный день. Пусть венчаются и уезжают в медовый месяц, пусть уезжают туда, где жизнь беззаботна и радостна, а я тем временем встречусь с Достацким.

Венчание происходило в Москве, в храме «Большое Вознесение» у Никитских ворот. Когда-то здесь происходила аналогичная процедура, в которой принимали участие Александр Пушкин и Наталья Гончарова.

— Что-то ты плохо выглядишь, Миша, — заметила мама. Она, отец, Митька, я, ряд наших дальних родственников, Хмелевы и Старобогатовы представляли сторону невесты.

Скобелев позвал примерно столько же гостей. Отца, мать, сестру Надежду и ее мужа князя Белосельского-Белозерского, сестру Ольгу и ее мужа Шереметьева и еще одну, самую младшую сестру Зинаиду, а так же парочку боевых товарищей.

— Устал немного, — ответил я, улыбаясь через силу. Полина переживала самый счастливый день в своей жизни, и мой кислый вид явно не вписывался в атмосферу праздника. Сестра и так время от времени кидала в мою сторону пытливые взгляды. Естественно, семья знала о разрыве с Крицкой. Знала, но тактично молчала, не пытаясь залезть в душу.

Венчание прошло прекрасно — торжественно, благопристойно и радостно. Одетая в белое платье, перешедшие от бабушки и мамы дорогие кружева, туфельки и фату Полина буквально светилась от счастья. Облаченный в мундир, с многочисленными орденами, полковник Скобелев выглядел мужественно и несокрушимо, олицетворяя настоящего мужчину. Мне понравилось, что он не стал надевать фрак, предпочтя форму, которая являлась его истиной сутью.

Я желал Полине и Михаилу всего самого наилучшего, счастья и, конечно же, многочисленных деток. Я не считал себя верующим человеком, но глядя на иконы и лики святых почувствовал некоторое облегчение. До окончательного выздоровления было далеко, но в тот день я сделал первый шаг.

Свадебный пир проходил в доме Скобелевых на Староконюшенном переулке. Я и не знал, что у них в Москве есть какая-то собственность. Хотя, они род богатый, и не такое могут себе позволить.

Молодые кланялись родителям, целовали их и принимали благословение. Затем они по очереди угощали всех присутствующих игристым вином и кусочком медового пряника. Гости в ответ отдаривались подарками. По давней традиции свадебный пир открывался вальсом молодых.

— Вот мы и породнились, Миша, — радостный и хмельной Скобелев обнял меня, когда во время одного из перерывов мы вышли на улицу глотнуть свежего воздуха. О предстоящей дуэли друг ничего не знал. — Признаюсь, я этому невероятно рад.

Нас окружала старая патриархальная Москва. Узкий Староконюшенный переулок выглядел мило и уютно. Из труб поднимался дымок, снег поскрипывал под ногами прохожих.

— И я рад, и желаю вам счастья, — в очередной раз заверил я. Мы обнялись и расцеловались. Все же Скобелев был удивительным человеком — бесстрашие, суровость, кипучая энергия и выдающийся ум сочетались в нем с удивительным патриотизмом, сентиментальностью и верой в приметы.

На следующий день гости дарили молодоженам подарки и кушали десерт с легким вином. А затем Михаил и Полина отправились в медовый месяц. Сначала в любимую Скобелевым Францию, Париж и Ниццу, а после в Италию.

Я же сел на поезд, вернулся в Петербург и отправил Скалона к Достацкому. Дуэль наша должна была произойти рядом с Волковой деревней, на так называемом Волковом поле. В качестве оружия я выбрал сабли.

Дуэли находились под запретом, а тех, кто в них участвовал, подвергали опале и часто отправляли в ссылку. Из оружия выбирали сабли, шпаги или пистолеты. Последние были самые популярные.

Но я остановился на сабле, своем любимом холодном оружие. Саблей есть возможность в определенной степени контролировать схватку, не доводя ее до крайности. Пистолет в этом плане куда смертоносней, пуля может попасть в пах, живот, горло или другой орган и все, смерть человеку обеспечена. А смерти я не хотел. Ни своей, ни, как бы это странно не звучало, Достацкого.

Чего я добьюсь, убив графа? Катя после такого все равно ко мне не вернется, жизнь пойдет под откос и все планы рухнут. Только месть способна хоть как-то оправдать то, что может случиться.

На самом деле, мести я окончательно со счетов не списывал, решив посмотреть, как будет проходить схватка, и действовать по обстоятельствам. У меня даже план появился, что если все пойдет по самому плохому сценарию, а я останусь в живых, то плюну на все и уеду, к примеру, в Америку.

Дуэль назначили на 15 февраля, на семь часов утра. Денек выдался паскудным. Дул пронизывающий ветер, шел снег. Солнце поднималось словно нехотя, тусклым пятном просвечивая сквозь тучи.

— Собачья погода, — закуривая, заметил Скалон.

Мы прибыли первыми, за пять минут до установленного времени, воспользовавшись нанятым извозчиком и его пролёткой. Кажется, он начал догадываться, в какую историю его втянули, и удовольствия ему подобное не доставило. Я дал ему пять рублей. Деньги смогли помирить извозчика с тем, что могло произойти.

Скалон захватил с собой две совершенно одинаковые сабли, а заодно различные бинты, лекарства и все прочее, что могло понадобиться. Извозчик кутался в бараний тулуп с красным кушаком и сидел в пролётке саженей в ста от нас.

Достацкого и его секунданта все еще не было. Я снял шинель, взял одну из сабель и закрутил восьмерку, разминая кисть.

Некоторое время ничего не происходило. Скалон докурил папиросу и теперь стоял молча, наблюдая за мной и округой. Я же прекрасно размялся и даже согрелся.

— Кажется, едет кто-то, — негромко заметил друг. — Коляска, странно, что внутри всего один пассажир. А, это статский советник Уютнов, секундант графа.

Уютнов оказался невысоким подтянутым и спокойным господином с безукоризненными манерами и наметившимся брюшком.

— А что, графа Достацкого все еще нет? — удивился он, вылезая из коляски и останавливаясь от нас в десяти шагах.

— Нет, — Скалон покачал головой.

— Странно. Мы с ним расстались в городе час назад. Он сказал, что ему необходимо докончить какие-то дела, и что меня догонит.

— Не догнал, — с безразличным видом заметил Георгий. — Пока у нас есть время, извольте осмотреть оружие.

Уютнов мельком проверил сабли и отошел в сторону, поглядывая на дорогу. Минуты текли одна за другой. Скалон вытащил брегет и щелкнул крышкой.

— Пятнадцать минут восьмого, Миша, — сказал он. Уютнов дернул щекой, но ничего не сказал. Промолчал и я.

Замерзнув, я вновь взялся за саблю. Уютнов закурил, отойдя саженей на двадцать в сторону. Скалон приблизился ко мне и понизил голос.

— Прошло достаточно времени, Миша. Соперник не явился. Мы можем уехать, твоя честь не пострадает, — заметил он.

— Подождем, — ответил я.

И вновь небольшая полянка погрузилась в тишину. Лишь где-то вдалеке чирикали птички. Прошло полчаса, Достацкий так и не появился и у меня начало закрадываться подозрение, что граф просто испугался.

На дуэли иной раз опаздывали, хотя подобное считалось дурным тоном. Как же, такое важное событие и ты запоздал, заставив людей ждать. Иногда так случалось в силу обстоятельств или отсутствия пунктуальности. Вместе с тем некоторые люди использовали данную уловку, чтобы избежать дуэли. Дескать, я просто не успел, меня задержали.

В минуту, когда чувства бушуют, а человек не совсем понимает, что делает, горячие головы вызывали врагов на дуэль. Но затем проходит некоторое время, человек приходит в себя, переосмысливает ситуацию с совершенно иных позиций и понимает, что драться ему совершенно не хочется. И не хочется рисковать всем ради обиды, которая не так уж и велика, если разобраться.