Цельняпушистая оболочка (СИ) - "Бебель". Страница 49

Оказывается люди, это что–то вроде пыли. Кто–то случайно чихнул и все, нету нас, разлетелись к чертовой матери. Вернее не так. Сперва скатились в полный ад с каннибализмом и пиздецом, а потом уже и сгинули без следа. Верно говорят «меньше знаешь, крепче спишь».

Приблизившись к трупам, я вновь принялся тщательно осматриваться. Мало ли, чего не заметил.

— Вот и доигрались… — прошептал я, склонившись над парнем выронившим гранату.

Судя по нашивкам, это был то ли сержант то ли офицер какой — нихрена не разбираюсь в их рангах! У них там одних сержантов штук двадцать и один другого круче. Да и какая теперь разница? Нет больше ни Америки, ни России, даже сраной Японии — и той нет!

Борясь с отвращением, я всё же сложил тело так, чтобы его было удобнее закопать. Ничего ценного не обнаружилось, за исключением ранее найденных мной сигарет… Блин, да у них даже ранцев с собой нет!

Ни оружия, ни снаряжения, не повезло ребятам.

Стоп!

А кто тогда мантикору завалил!? Не руками же они её задушили! В ней же не от веток и камней столько дырок образовалось! И гранаты с собой по части просто так не носят! А может… Ё-мое! Может быть это лишь малая часть их отряда? Остальные двинулись дальше, забрав оружие и припасы? Хм, а почему тогда не похоронили? Может спешили? А может мантикору и не американцы завалили… Может какая другая тварь. Гильз–то нет нигде. Или их уже землей занесло? Быть может это учебная граната, просто без маркировок? Или боец просто с собой её таскал, как сувенир. А если у них так и правда можно? Черт, задолбали меня эти загадки!

Осмотрев другие тела более тщательно, я обнаружил, еще несколько пачек сигарет и еще всякой мелочи, спички, деньги, зажигалки… Мне совсем не хотелось мародерствовать, но и не забрать все это добро, было бы глупостью. Да и этим уже всё равно… Блин, похоронить бы их, да времени уже нет — темнеет. Как бы тут новые львы не набежали.

Присев на пенек, я закурил и принялся жадно втягивать дым, глядя на закатные солнечные лучи, проникающие сквозь ветки деревьев. А солнцу абсолютно насрать, кому светить. Динозаврам, людям, или разумным человекоподобным каракалам — оно просто светит и всё. Так же и луна, просто вращается вокруг Земли и, чтобы не произошло на планете, она всё так же будет вращаться…

Может быть…. Чем черт не шутит!? Может быть и мы так сможем? Тупо жить и всё. Без какой либо цели, без будущего, без надежды — просто жить и всё. А что? Распущу взвод, больше он нахрен не нужен, пускай ребята, как хотят так и живут, деньги поделим и вперед! Пусть Кабанов помогает в библиотеке, а Лисин шьет наряды для кошкодевок, да и Пугачев со Скоковым на ферме работают. Может и мне найдется место, в этом мире…

И снова здорово!

— Ётить! — воскликнул я, от переизбытка эмоций.

Какой нахуй «этот» мир!? Что за капитуляция без боя!? Что за пораженческие настроения!? Это, блять, наша планета! От того, что люди вымерли, и её заселила куча говорящих мурзилок, нихрена не меняется! Этот сраный шарик всё так же зовется Землей. К тому же, здесь всё еще есть люди, значит человечество еще не совсем пиздой накрылось… Твою же мать! Ведь здесь еще есть выжившие! Кто–то же забрал оружие этих американцев! Оно ведь было! Точно было! Не могло, блять, не быть! И негры не просто так бегали! Может в этом лесу полтысячи рыл шляются, только и ожидая когда я их найду?

Вот опять, нет чтобы делом заняться, я тут сижу и сопли на кулак наматываю… Дурак ты, лейтенант!

Вернувшись обратно к раскопкам, я сразу понял — мои солдаты уже в курсе находки. Собравшись возле земляных насыпей, они сидели, не говоря друг другу ни слова. Гвардейцы тоже не отличались веселым настроением. Все вместе, они сидели в стороне ото всех и что–то тихо обсуждали.

Мрачную обстановку нарушали лишь Сивира и Лисси. Я заметил их возле входа в храм, они о чем–то оживленно спорили на повышенных тонах.

— Да как вы не понимаете!? Это же ценный материал для изучения! Такой памятник я не…. — едва–ли не вопила от возмущения очкастая, но младлея это не трогало:

— Изучение, это очень важно, но ваша сохранность, как и жизни моих бойцов, превыше всего! Здесь я вас не оставлю! И это не обсуждается!

— Но ведь… — не унималась фиолетовая.

Мне было не очень интересна их болтовня. Если очкастая так хочет, пусть остается и всю ночь наматывает мантикор на сороконожек, ее дело.

— Отставить перекур! Инструмент собрать, сопли утереть! Сивира, строй своих мурзилок, через пять минут выдвигаемся! — скомандовал я и, не обращая внимания на протесты очкастой, двинулся тормошить солдат.

Заметив моё приближение, бойцы не особо ретиво поднялись и построились. Лисин немного помявшись, как–то неуверенно обратился ко мне:

— Тащ лейтенант… Если мы последние… Что нам теперь делать–то?

— Кошек насиловать! Что за, блять, тупые вопросы, ефрейтор!? — вспылил я.

Блин… Надо бы помягче.

— Ничего не делать… Сейчас вон… — я махнул в сторону полянки с телами. — Пойдем коллег по цеху похороним. А потом как жили, так и будем жить. Дом есть, деньги тоже, местные нам не мешают. Но самое главное… — я чуть замялся. — У американцев с собой нет нихуя. А на том льве отчетливо видны пулевые ранения! Никакие вы не последние, так что учите английский и готовьте гамбургеы, скоро будем гостей встречать! — как можно позитивнее изложил я свои догадки.

Блин, надеюсь эти американцы будут поприветливее негров… Сталкиваться с настоящими морпехами в открытом бою с одними лишь «Калашами» мне не особо хочется. Но солдаты восприняли новость с воодушевлением, явно не задумываясь о возможных последствиях. До радостных улыбочек, конечно, далеко, но вселенской печали и отчаяния в глазах больше не наблюдается.

Дождавшись пока все соберутся, я вновь построил подразделение.

Солнце уже почти зашло, когда мы, и кошки и люди, закончили похоронные мероприятия. Знать не знаю как в этих Америках людей хоронить принято, так что похоронили по простому — братская могила с большим крестом и надписью на русском и английском: «Не надо оплакивать погибших, надо гордиться тем, что эти люди жили среди нас» за подписью какого–то «генерала Паттона». Без понятия на кой ляд это здесь, но Лисин настоял. Ладно, он тут самый образованный — ему виднее.

Кое–как собрав весь инвентарь и построившись в колонну, наша гребаная «экспедиция» двинулась обратно к городу. Фиолетовая была явно не в восторге, что её чуть ли не насильно затаскивают обратно в Кентервилль. Она всё еще порывалась остаться и продолжала капать на мозги то мне, то Сивире, пока в дело не вмешался Кабанов.

— Лися, ну какая разница, потом еще придем! Успеешь ты тут поиграть. Никуда эта… Это… Этот… Погреб не денется никуда, короче! — говорил капрал малявке.

Та как–то сразу повеселела и, с улыбкой до ушей, принялась рассказывать здоровяку о её впечатлениях от древней архитектуры. Блин, и как у него это получается!? Мало того, что он умудрился найти с кошатиной общий язык, так еще и может спокойно выслушивать её лекции! Правду говорят — дуракам везет!

Мои размышления относительно идиотов и их неоправданной удачи прервала Сивира. Поравнявшись, она чуть придвинулась и стегнув хвостом по колену, и спросила.

— Сильно устал?

— Эм, да нет вроде.

— Завтра днем дел никаких нет? — глядя прямо перед собой, произнесла она.

Еще больше удивившись странному поведению знакомой, я сказал, что нет.

— Хорошо… Не хочешь со мной завтра… Ну, прогулятся немного? — еще тише спросила младлей. — Ну там погулять по городу, поесть где–нибудь, посмотреть что–нибудь…

У меня отвисла челюсть. Она на свидание меня что ли зовет!? Серьезно!? Прямо завтра!? А как же американцы?!

Стоп, опять меня несет. Почему сразу свидание? Может у нее какие–то дела важные есть! А вся эта фигня — от усталости или для отвода глаз, если нас подслушивают! Точно, наверняка она хочет мне рассказать что–то важное. Или напросится в лесной поход за американцами.