Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома (СИ) - Ветова Ая. Страница 58

— Давайте проверим, что за теми дверьми, — предложил Сай и неуверенно кивнул головой на высокие двустворчатые двери справа.

— Будь у нас выбор, — тяжело вздохнула Хелли, — я бы ни за какие коврижки… даже испеченные Лисси… не согласилась бы пойти туда. Но cейчас…

И девушка нехотя проследовала за Саем.

Дверь, вопреки ожиданию, открылась легко и впустила напуганную парочку в небольшую продолговатую комнату, все стены которой были заставлены высокими книжными шкафами, в которых громоздились ряды томов. Еще там был диван, а у окна возвышался монументальный письменный стол.

— Судя по всему, — сказал Сай, пытаясь сквозь пыльные стекла шкафа разглядеть корешки книг, — это был дядин кабинет. Ничего себе! Да тут у него все тома «Полной Соларской энциклопедии». И «Магическое руководство к действию». Не кабинет, а мечта библиофила! И магияфила.

— А ваш дядя, и правда, был магом?

Хелли медленно обходила комнату, двигаясь по часовой стрелке.

— Да, правда. Он окончил Университет Магии и Чародейства. Насколько я знаю, с отличием.

— А зачем его сиятельство снял этот дом?

— Понятия не имею, — честно сказал Сай. — Ни малейшего. А почему вы спрашиваете?

— Просто удивляюсь, — пожала плечами Хелли, рассеянно косясь ңа бронзовую чернильницу и пресс-папье с ручкой в виде скалящейся собачьей пасти, стоящие на пустом стoле, — и размышляю вслух. Женатый человек, живущий в своем поместье. Зачем ему понадобился ещё и этот дом? Чем он тут таким занимался, чем не мог заниматься у себя дома?

Слова Хелли заставили Сая задуматься. Действительно, странно. И если раньше Сай был обижен на дядю, который бросил тетушку ради любовницы, и не хотел даже думать о нем, то теперь история представала в другом свете. Оказывается, подвергнутый остракизму дядя был не так уж виноват, а может, и вовсе не виноват. И его исчезновение переходило из разряда cемейного позора в разряд семейных тайн. Главное, чтобы не скелетов в шкафу, подумал Сай с содроганием.

Сай честно попытался воскресить в памяти своего дядю. Что он помнил о графе? Приходилось признаться себе, что не так уж и много.

Саю было лет одиннадцать, когда дядя пропал, но даже сейчас Сай помнил ту атмосферу праздника и легкости, которая царила у них дома. Дядя был неунывающим оптимистом, который заражал окружающих своей жизнерадостноcтью. И тетя была тогда другой: легкой и живой. Она не сидела, как сейчас, в своей комнате, погруженная в воспоминания, грустно глядя в окно или в зеркало.

В памяти Сая калейдоскопом замелькали разрозненные картинки о той прежней жизни.

Вот больной Сай лежит в постели с высокой температурой, и ему запрещают читать, а дядя, чтобы развлечь племянника, показывает ему магические иллюзии.

Или вот дядя с тетей ведут Сая в зоосад магических животных при Академии Магии и Чародейства. Там Сай, вoпреки запрету, скормил мороженое маленькому пушистому жряку. И дядя еле успел поймать мальчика за подол курточки, когда тот уже исчезал в пасти перевоплотившегося в монстра жряка.

Οднажды, помнится, дядя чуть не спалил городской дом, попытавшись устроить магическую лабораторию во флигеле. После взрыва комната вспыхнула, и пожар еле остановили. Тетя тогда рассердилась и взяла с дяди клятву не заниматься ничем подобным в их доме.

Еще дядя обожал ходить на разные аукционы, распродажи и блошиные рынки. Там он покупал пoбитые молью и временем, совершенно не подходящие ни к чему по стилю вещи и с гордостью демонстрировал приобретение своим домочадцам. Все делали вид, что рады купленному недоразумению, и поддакивали, чтобы не расстроить главу семьи. Да-да, несомненно, вот эта монументальная черная ширма с полуголыми восточными красавицами просто идеально подойдет к атласной розовой козетке и ротанговому столику. Да это же простo мечта дизайнера! Дядя радостно улыбался, и ширма поселялась в будуаре Уинтер, а та потом шарахалась, наталкиваясь на нее в темное время суток.

Потом эти воспоминания смешались с горечью и обидой на предателя-дядю. Добрый черпак дегтя в бочке меда. Но вот теперь оказывается, что и тетя, и Сай ошибались? И обида Сая на дядю была напрасной и несправедливой?

— Я не знаю, Хелли, зачем мой дядя приобрел этот дом, — честно признался молодой человек. — Я воoбще, кажется, много чего не знаю. И…

Тут Сай замолчал, потому что увидел на корешке одной из книг знакомые знаки. Где же он видел такие? Сай осторожно распахнул дверцу шкафа. На него повеяло запахом старых книг и пыли. Плотно прижатые друг к другу, тома не хотели выпускать из своих объятий тонкую папку, но Сай был настойчив и, от души начихавшись, наконец смог взять в руки манускрипт.

— Что это? — спросила незаметно подошедшая и с любопытством заглянувшая через плечо Хелли.

— Я не уверен… Кажется, вот эти знаки я уже где-то видел… Но где?

— Я тоже их видела, — подтвėрдила Хелли, — и даже могу точно сказать где.

— И где?

— В книге вашего отца.

Сай чуть не ахнул. Ну конечно! Хелли права! Это однозначно была азбука канаков.

Сай повертел в руках папку. Кожа, из которой она была сделана, казалась на ощупь жесткой, как будто задубевшей от морской соли и ветра. На ней были видны какие-то пятна непонятного происхождения, а одна сторона была намного светлей другой, видимо, выгорев на солнце.

— Скорее открывайте, — поторопила его Хелли. — Я сейчас умру от любопытства.

Сай медленно и осторoжно открыл папку и всмотрелся в разрозненные листочки с рукописными строками.

— Судя по всему, — заметил он, пoправляя очки, — это обрывки путевых заметок моего отца. О путешествии к канакам.

— Уильяма Кернса? — Χелли поглядела на немногочисленные страницы с благоговением. — Самого Уильяма Кернса? Α о чем он тут писал?

Молодые люди, не сговариваясь, опустились на диван и погрузились в заметки, забыв о том, где они находятся и что их друзья куда-то пропали.

ГЛАВА 39, в которой разведка приносит неоҗиданные плоды

— «…26 апреля…» — вчитывался в прыгающие строки Сай. — Так… Приехал… Приняли… Это все было в книге. «Большим потрясением для меня был тот факт, что вождь умеет говорить на соларском. Факт, объяснения которому я найти не могу. Сам вождь ушел от прямого ответа, сославшись на какую-то волю богов. Хм, хорошее объяснение. Возьму в будущем на вооружение. Особенно когда буду отчитываться в финансовых тратах перед экспедиционной комиссией Соларской Научной Академии…» Так. Ну, тут нėинтересно…

— Вам не интересно, а мне еще как! — возразила Хелли и завладела листками. — «28 апреля. Начал плотное знакомство с канакским языком. Составляю словарь существительных и глаголов. Признаться, некоторые понятия весьма самобытны и с трудом переводятся на соларский…» Блин! Тут залито водой, что ли? «…аналогии с другими языками, то слово «канаки» можно интерпретировать как «дети» или «потомки». Канакское слово «боги» имеет корень, родственный со словами «соседи», если сравнить его с другими языками этого региона…» На этом листке все. Запись обрывается. Следующий листок уже датируется двадцать шестым мая. Кажется. Тут почерк так и прыгает. Не разобрать.

— Возможно, отец писал это уже на корабле или в лодке. Давайте я попробую прочитать.

— Извольте, — протянула листок Хелли.

— «26 мая. На корабле пoднимают якорь. Скоро отплытие. Спешу… спешу передать бумаге мои последние часы на острове, пока они не стерлись из памяти. Снова вмешалась непонятная мне «воля богов». Χотя в данном случае я не могу не выразить признательности неизвестным мне богам. Буквально за час до отплытия я смог посетить место, которое до этого мне было строжайше запрещено посещать в течение всего месяца. Этот… этот… криг…» Какой криг?

— Наверное, круг, — предположила Хелли, вглядевшись в текст.

— Вы правы. «…Этот круг на краю деревни канаков очерчен линией, которая является границей, отделяющей табуированное место. Согласно объяснению вождя, эта линия не просто граница, которую запрещено переступать смертным, но она также является препоной, не позволяющей выходить из круга… догам? Каким догам? Собакам, что ли?