Огни у пирамид (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 17

Сукайя ждал, он умел ждать. Ему понравилась эта земля, ее трудолюбивый народ, наивный до предела. Ведь люди страны, тысячелетиями существующей между двумя пустынями, разделенные великой рекой, не знали, что происходит вокруг. Все остальные народы они искренне считали отсталыми дикарями, даже хлебопашцы, которые в жизни своей не видели ни одного чужеземца, и не уходили от своей лачуги дальше, чем на фарсанг. Тут не было тяги к новостям, как не было и самих новостей. Их заменяли сплетни. Тут вообще ничего не происходило столетиями, и это было чудовищно для человека, привыкшего к ритму жизни Вавилона и Суз. Люди жили от урожая до урожая, сменяя поколение за поколением копошащихся в нильской грязи крестьян. Но зато египтяне построили немыслимые по сложности и красоте памятники, потому что были трудолюбивы и дисциплинированны, как муравьи. И это было связано с их верованиями. Сукайя понял, что тут не получится просто взять и сделать единственным богом светлого Ахурамазду. Не выйдет, и все. Жизнь страны была основана на ритме разливов великой реки, и все крутилось вокруг этого. Именно поэтому реформа чудака Эхнатона провалилась с треском. Египтяне существовали в гармонии с богами, и за это отвечала дочь Ра — богиня Маат. Позже этим словом стали просто называть то состояние гармонии, в котором жил Египет, как единый гигантский организм. И было написано:

«Маат победил ложь, грешники повержены, и жадные отторгнуты. Вода стоит и не падает, Hил даёт высокий урожай. Дни долги, и для ночи есть часы, и месяцы сменяются вовремя. Боги снисходительны, и в сердцах свет, а жизнь проходит в удивлении и смехе».

То есть, для простого крестьянина было гораздо важнее соблюдать законы, подчиняться жрецам и приносить жертвы в храмы, чем получить послабление по налогу. Ведь, если нарушить установленный порядок, Нил перестанет разливаться, и жизнь просто остановится. При чем тут какие-то налоги? Также, если наступал голод, или засуха, или саранча пожирала посевы, значит фараон недостаточно благочестив, или люди плохо почитают богов, и их жертвы малы.

Вдобавок ко всему, грехи, которые совершал человек, напрямую отражались на его КА и БА, что было жизненной сущностью и душой каждого человека. Добавим к этому культ посмертной жизни и почитание высушенных покойников, и картина становилась предельно ясной. Единобожие в том виде, как это внедрялось в Империи, тут не имело никаких шансов. Зато были все шансы получить грандиозное восстание под руководством жрецов. И если армию победить можно, то победить целый народ нельзя.

Понимание этого было настолько важно, что одно это делало нахождение Сукайи в Египте необыкновенно верным решением. А ведь впереди была еще и та работа, для которой его прислали. Он должен был нанести внезапный и точный удар изнутри.

Глава 9, где найден путь в Китай

Год первый от основания. Ниневия.

Мужчина лет сорока пяти расширившимися глазами вглядывался в вылепленную искусными мастерами карту земель, что занимала большой стол в покоях Пророка. Реки были голубыми, и впадали в голубые же моря и океаны. Какие-то земли были желтыми. Это пустыни! Он догадался. Кое-где поднимались вылепленные из коричневой глины горы. А вот что было обозначено белым цветом на севере и далеком юге, тот человек догадаться не смог. Он никогда не видел снега. Он слышал, что с этим странным беловолосым жрецом разговаривает во сне сам Ахурамазда, или Мардук, или Ашшур… Все уже путаться начали, вроде бы это один и тот же бог. Пусть Мардук будет, так привычнее. Но чтобы сам Мардук во сне кому-то чертеж земель явил, о таком он не слышал. Господин, а это был он, выбрал себе новое имя, и скромничать не стал. Его княжество называлось Дайаэ, и самого князя стали звать так же. А что? Князь Дайаэ, звучит! Он, голодранец с вавилонских окраин, теперь князь, и сын его будет князем. Даже голова кружится. Ох, держаться зубами нужно за этих людей. С ними много чего можно сделать.

— Рассказывай, князь, — сказал Пророк.

— Великий, княжество понемногу обустраивается. Я покупаю семьи рабов, или приглашаю безземельных крестьян. Даю им скот и инвентарь в рассрочку, зерно для посевов. Как вы понимаете, мне их подати не нужны. Пусть земли занимают, детей растят.

Пророк понимающе улыбнулся. Новый князь был довольно богат, а при погроме ростовщиков в Вавилоне стал богат просто неприлично. Уж он то знал, кого надо резать первым, и не стеснялся.

— Я высадил тутовые деревья, как вы сказали. Надеюсь, к моему возвращению они войдут в полную силу, — продолжил князь.

— Кого оставишь на хозяйстве?

— Есть надежные люди, из пожилых, они поход не вынесут, а тут пригодятся.

— Баловать не будут, по старой памяти? — усмехнулся Пророк.

— Не будут, Великий, — ответил князь. Прозвучало убедительно.

— Сатрап Мидии присматривать станет, я его предупредил. И ты своих все-таки предупреди. Ты у нас пока правитель независимый, но не переходи границы.

— Великий, я все понял сразу, не стоит повторять. Лучше расскажите мне про этот дивный чертеж. Я понимаю, что это земли, но что и где находится?

— Все просто, Дайаэ, смотри. Вот Тигр и Евфрат, вот Вавилон, вот Ниневия, вот Сузы и Аншан. А вот Египет и Карфаген. Вот Кипр, а вот пролив Кальху, что служит выходом в Океан из Верхнего моря.

— А где мое княжество? — спросил изумленный князь.

— Тут его не увидишь, слишком мало, — засмеялся Пророк.

— Великий Мардук! Разрази меня! — потрясенно сказал князь. — Как много земель, и везде живут люди?

— Везде, но не везде есть города. Могут жить как дикие саки, и пасти скот в степях. Это вот тут. И Пророк сделал мах рукой от Дуная до Монголии. А вот тут непроходимые леса, и там тоже живут люди, но они не знают ремесел. Ходят в шкурах, живут в землянках и наконечники имеют из камня и кости. Их даже завоевывать не нужно, у них брать нечего.

— Хм, — князь был озадачен. В самых своих смелых мечтах он не мыслил такими пространствами и не обдумывал завоевание столь далеких земель. А этот странный человек отказывается от бескрайних просторов, потому что воевать невыгодно. Как торговец прямо. Хотя такую точку зрения князь разделял полностью. Действительно, если бы Ассирийские цари не клали тысячами своих парней в бессмысленных войнах, то до сих пор бы Синаххериб правил.

— Великий, но куда мне идти в походе за шелком?

— Смотри, князь. Вот Ария, ее уже завоевал Камбис. Севернее ее Бактрия и Согдиана, те земли наши купцы хорошо знают. Тебе нужно дойти до Мараканды, что на реке Намик (Зеравшан). Это богатый торговый город. Жители его — родственники сакам, массагетам, ариям и персам. Язык их нам понятен. А вот за ними начинаются степи, населенные массагетами и кочевниками-юэчжи. Есть ли там города, я не знаю. Думаю, что нет. Ищи воду, ищи места для стоянок и городов. От Мараканды до нужных тебе земель около тысячи фарсангов, может чуть меньше. В любом случае, весь путь займет примерно полгода в одну сторону.

— А можно ли обойти эти степи с юга, Великий? — спросил Дайаэ, который не имел ни малейшего желания идти через земли свирепых массагетов.

— Можно, но северный путь проще, поверь. На юге огромная пустыня. Ее можно пройти, но как это сделать, мне неизвестно. Я советую северный путь. Там, конечно, опасно, но хотя бы понятно, чего ждать.

— Нужны будут воины, — задумчиво сказал князь. — Это не торговый караван, это настоящий военный поход. Тяжелая броня, огромный запас стрел, хорошие кони, верблюды. И еда на всю эту ораву. Хотя бы на половину пути, на одну охоту надежда мала. Да….

— Не меньше трех сотен воинов, — подтвердил Пророк. — Придется потратиться.

— Казна поможет? — быстро отреагировал князь. — Тут ожидаются просто безумные расходы.

— Казна немножечко умерит пыл дознавателей сиятельного Хутрана. Мне докладывали, что они почти нашли тех негодяев, что ограбили самых богатых ростовщиков Вавилона, пока наши войска брали город, — с людоедской улыбкой сказал Пророк.